Грибная история - Надежда Храмушина

оказывается, вымылись. Банька была небольшая, чистая, натоплено было от души. Я просто ополоснулась и пошла спать, а Анфиса собралась как следует напариться, тем более, что веник уже лежал запаренный. Я заглянула в дом, поблагодарила за баню, пожелала всем спокойной ночи и пошла в летнюю комнату. Расстелив себе на диване, а Наташе на кровати, я легла и взяла телефон, новости почитать. Но уснула я сразу же, только голова моя коснулась подушки. Ночью проснулась, смотрю, Наташи нет, повернулась на другой бок и снова уснула.

Проснулась я от того, что Анфиса тихонько тронула меня за плечо. На соседней кровати спала Наташа, я даже не слышала, когда она пришла. Я посмотрела на часы. Половина восьмого. Веранда выходила на северную сторону, поэтому было прохладно, и царил полумрак, да ещё и занавески были плотные. Я тихо оделась, вышла во двор, умылась возле бочки и зашла в дом. Анфиса сидела за столом с Иваном Рафимовичем и они пили чай, Веры Петровны не было. Мы позавтракали, Анфиса положила в пакет несколько конфеток, и мы пошли к дому Дины.

— Как спалось? — Спросила меня Анфиса.

— Прекрасно, видимо после бани.

— А я плохо. У меня так тревожно что-то на сердце было, ворочалась всё, долго не могла уснуть. Потом всё-таки уснула, да часа в четыре снова проснулась, так и лежала до шести, пока тётя Вера не пошла во двор, гусей кормить да на выпас их выгонять. И знаешь, мне показалось, что тётя Вера тоже не спала.

Дом у Дины стоял в самом центре деревни, рядом с магазином. Я осталась на улице, а Анфиса зашла к ним. Они почти сразу же вышли, и мы пошли на кладбище. Мама у Дины была очень активная старушка, с модной стрижкой, волосы были выкрашены в ярко-рыжий цвет, поверх синего платья были надеты янтарные бусы, а в ушах висели серёжки, тоже с камнями янтаря. Она весело представилась мне:

— Татьяна, можно без отчества, и на "ты". Не люблю я, когда меня по имени-отчеству называют. Меня с двадцати лет все звали Татьяной Ивановной, знаешь, как уже оскомину набило! — На мой удивлённый взгляд она пояснила — Учительницей всю жизнь я проработала. В младших классах. Года два только перестала в школе работать. Меня и в этом году звали, да я отказалась. Некому в школе работать, совсем некому. Молодёжь не едет из города, да и заплаты не ахти какие. Мне-то хватало, а молодым много надо, их такими деньгами не удивишь.

— А что, у вас здесь школа есть? — Удивилась я.

— Да откуда здесь-то! За мной служебный автобус ходил. Утром забирал, а вечером отвозил. А если сломается, всё, в общежитии оставаться приходилось. Конечно, я скучаю по ребятишкам, как последних выпустила, так грустно стало, словно с семьёй простилась. Ладно ещё Серёжку и Вадика Дина привозит. Раньше и Веня, и Дима на всё лето приезжали, а сейчас работа, не до меня им всем. А тех внуков, Лёниных, совсем не вижу, они в Краснодаре живут. У них там море рядом, разве сюда их заманишь!

— Да хватит, мама! — Одёрнула Татьяну Дина — Приезжают ведь, позапрошлым летом были. Сама к ним поезжай, зовут ведь.

— Зовёте вы! — Махнула рукой Татьяна — Кому я нужна!

Мы прошли до края деревни и сразу свернули на лесную грунтовую дорогу, которая запетляла мимо светлых и нарядных берёзок, весело качавших свои длинные ветки над нашими головами.

— Татьяна, — спросила я — я слышала, что в том году у вас тут трагедия с туристами случилась, милиция нашла тех, кто это сделал?

— Нет, не нашли. — Покачала она головой — Долго всё потом милиция ещё к нам приезжала, нас расспрашивала, да мы что знаем! Их видела только наша продавщица, Лида, они у неё хлеб покупали. Весёлые, говорит, были, всё смеялись, да обнимались. А вот как всё трагически закончилось! Кому ребята помешали? У них там с собой газовая горелка была, даже костра они не разжигали. Гитара лежала. Только струны у неё были все вырваны с корнем. Говорят ещё, что ни кровиночки в них не осталось, а может и байки всё это.

— О боже! — Не сдержалась я — Какой ужас!

— А говорят, что они задушены были, — Сказала Дина — так ты сама мне это и говорила!

— Так и задушены были.

— Что за изверги! — Вздохнула Анфиса — Бедные родители!

— Они тоже приезжали сюда, родители-то. — Ответила Татьяна — И тоже ходили, спрашивали всё. А потом, через некоторое время, приехали родители девочки и на том месте, где ребята погибли, крест поставили и венок повесили. Только недолго он простоял, крест-то. Кто-то всё это раскидал, переломал! Мы даже не знали, что и думать, ну не наши ведь такое сотворили! Мы все их жалели, никто такое бы не сделал!

— Но кто-то ведь сделал. — Сказала Анфиса — Вряд ли кто-то издалека приехал, чтобы крест поломать. Да и кто про крест знал, только свои, деревенские.

— То-то и оно. Задумаешься тут. — Согласилась Татьяна.

— Так может ребята эти голос какой слышали? — Спросила я — Паша Шубин недавно слышал с бабушкой голос.

— Знаю, мне Люба рассказывала. — Согласно закивала головой Татьяна — Так это же леший у нас тут озорует. Мы все знаем, что он у нас в лесу живёт. Давно уже. Лес сторожит.

— Мама! Ну какой леший! — Дина укоризненно посмотрела на мать — Без лешего хватает всяких уродов!

— Да вы совсем ни во что не верите! — В сердцах ответила ей Татьяна — Вон, Анфисин отец, тоже ни во что не верил, а как получилось-то!

— В смысле? — Анфиса даже остановилась — Что получилось? Он же болел!

— А с чего он заболел? — Татьяна тоже остановилась — Всё искал нечистую силу! К моей мамке приходил, она ему и рассказала про макушкину поляну, вот он пошёл и вбил в неё кол осиновый. Мамка у меня потом так жалела, что рассказала ему ту историю.

— Какую ещё макушкину поляну? — Снова удивилась Анфиса — Тётя Таня, я про это ничего не знаю!

— Пошли, по дороге расскажу, а то наши проснутся, голодные убегут на целый день, ищи их потом по деревне! — Она повернулась и быстро пошла по дороге, мы за ней — Да что тут рассказывать, я тогда уже взрослая была, как сказку рассказ этот мамкин приняла, а Николай поверил, словно дитё малое. Слушайте. Давно это было, очень давно, наверное, ещё до революции. Лес наш всегда был особенный, разные чудеса в