Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

— Друзья мои, времени у нас в обрез. Думаю, мэтр Гиадо, как родственник, тоже должен скрыться… Н-да… В доме моем отныне будет оживленно.

— Я не хотела бы вас стеснять, — профессор Иссет утерла слезы платочком.

— Да ну оставьте вы это! Стеснять! Там можно разместить половину студентов вашей кафедры, и тесно никому не будет… Между прочим, Ту-Эл, вам стоит оповестить и пригласить с собой остальных ваших музыкантов.

Эгмон усмехнулся:

— «Зовите сюда всех», что ли?

— Вот именно! — подхватил Дэсвери. — Собирайте все, что нужно, и срочно отправляемся в путь!

— Сейчас должен приехать профессор Лад… — устало проговорила мать Нэфри. — Буквально с минуты на минуту…

— В таком случае, профессор Лад будет похищен и…

Он увидел в окно идущего по дорожке археолога и со смехом потер руки. Госпожа Иссет медленно побрела сложить вещи, равнодушная теперь ко всему.

— А вот и профессор! — воскликнул телеведущий, едва отворилась дверь.

Лад отступил с приоткрытым ртом:

— Э-э-э… а-а-а что здесь, простите…

— Небольшой переезд, мэтр Лад. Предлагаю и вам небольшую прогулку к морю. Дороги сейчас непросты, даже опасны, но мы проскочим.

Археолог посмотрел на Ноиро Гиадо:

— Мэтр Гиадо? Здравствуйте. Я, наверное, не вовремя? Там еще Матиус в машине…

— Еще и Матиус в машине? — с воодушевлением вскричал Дэсвери, уже просто сияя от умиления. — Ну какая удача! Господин Эгмон, да вы звоните, звоните своим музыкантам, у нас ведь выхода нет. Звоните. Я не хотел бы мчаться сюда еще раз за кем-нибудь, кого забыли. Меня и так едва не взорвали по дороге к вам.

— Кто? — в один голос спросили Лад и Гиадо.

— Да кто бандитов разберет, чьи они? Может быть, даже кийарские мародеры… Много их сейчас развелось…

Агатти Иссет упаковывала чемодан, но самой ее здесь не было. Она думала о том, что негодяи из Тайного Кийара никогда не ставили человеческую жизнь ни в пол-асо, и все это время Нэфри, свидетельница какого-то их преступления, была жива лишь оттого, что им необходимо было получить от нее некую вещь. Но теперь все меняется, Нэфри им уже не нужна, и госпожа Иссет чувствовала это истерзанным сердцем. Заречный город обложили военизированные части, и туда не прорваться даже с боем, а это значит, уже нет никакой надежды.

Время перевалило за полдень. С тоской посмотрев на фотографию двенадцатилетней дочери, профессор уложила рамочку снимком вниз на вещи и, решительно опустив крышку чемодана, задернула молнию. Всё. Больше ничего не остается в этом осиротевшем доме. Ничего, что держало бы здесь. Он как будто вымерз и одряхлел.

Госпожа Иссет и Ноиро Гиадо сели в машину к Дэсвери, Лад остался в своей с Матиусом, а Эгмон запрыгнул в открытый автомобиль Камро: музыканты подъехали в самый последний момент. Все это очень веселило телеведущего, и он не переставал сыпать шуточками, поглядывая в зеркало заднего вида на следующий за ними эскорт. Мать Нэфри молчала, крепко сжав побелевшие губы, молчал и мэтр Гиадо.

— Когда мы вызволим Нэфри, — серьезно сказал Дэсвери, выворачивая из-за того самого холма, где Сокар вчера увидел перевернутый автобус и впервые повстречался с Та-Дюлатаром и его спутниками, — всем нам нужно будет уехать из этой страны. Надеюсь, вы не станете отказываться?

Пассажиры лишь кивнули. Дэсвери понял, что госпожа Иссет уже не верит в спасение дочери, но сил на то, чтобы пытаться ее бодрить и дальше, не осталось. Он и сам чувствовал в своей душе огромную черную дыру, которая пожирала все его чаяния, желания действовать и жить. И это не был кто-то из «тайных». Дыру породили обстоятельства, беспрерывный страх и предчувствие — острое предчувствие! — грядущей непоправимой беды. Казалось, даже солнце померкло, как в середине затмения, и мир припорошило пеплом.

При виде собственного дома Дэсвери окончательно пал духом. Несколько подсобных построек на участке сгорели, и угли все еще дымились. Ограда была переломана, большинство деревьев — тоже. В крыше дома зияли громадные дыры, из всех окон уцелели только три, навес над верандой перекосило. Телеведущий уже не надеялся застать там живых и, пока математик успокаивал свою разрыдавшуюся кузину, кинулся в помещение.

Встретили его воющие горничные. Шатенка в одной руке держала кувшин, а другой, окровавленной, размахивала, стараясь что-то сказать хозяину.

— Ты ранена? — спросил Дэсвери, хватая ее за эту руку и пытаясь найти рану.

— Нет, нет! Мэтр Сокар ранен!

— Мэтр Сокар и этот, разрисованный, страшный! — взахлеб пояснила вторая блондиночка, сбиваясь и заикаясь.

— Что здесь было?

— Мы не знаем. Какие-то люди вломились ко всем нашим соседям и к нам. Здесь была перестрелка, а еще были залпы со стороны моря, но доктор из Рельвадо и его сын выгнали их отсюда. А мэтра Сокара и разрисованного успели ранить, доктор сейчас с ними!

— Мне надо принести ему воды! — спохватилась окровавленная и убежала в ванную.

Дэсвери оглянулся. В двери заглядывали Ту-Эл Эгмон и Камро Риз.

— Помочь? — спросил Камро, медленно обводя взглядом изуродованный холл.

Телеведущий кивнул им и стал подниматься наверх, к Сокару, но на лестнице их всех обогнала шатенка-горничная с полным кувшином.

— У вас там что, воды нет наверху? — крикнул ей вслед Дэсвери.

— Нет! Вернее, полно воды…

— Нет там воды, там труба лопнула, и все перекрыли! — пискнула блондинка из-за спин ребят.

Второй этаж был залит водой. Кругом медленно и даже как-то величественно плавали разные вещи, циновки. Струи текли по лестнице, а паркет стал скользким, словно лед.

Сокар встретил их, вполне уверенно держась на ногах, но с перебинтованной головой.

— А, друг мой Сэн! — вскричал он, все еще пребывающий в горячке боя.

— Святой Доэтерий, я уж подумал, что тут все при смерти, — перевел дух Дэсвери.

Лицо сузалийца вытянулось:

— Увы, но тот молодой франтирец, видимо, не выживет…

— Айят?

— Нет, второй, в татуировках… Не надо туда входить, там с ним господин Элинор и горничная…

— А вас как угораздило, Рато?

Тот скользнул рукой по своей повязке и отмахнулся:

— Да так, царапина, от стены что-то откололось и прилетело. Только крови было целое море! Никогда не думал, что из царапины на лбу может вылиться столько крови! Приеду на родину и буду хвастаться и врать, будто бы принимал участие в боевых действиях под Кийаром… А мальчика жаль. Мы с ним были снаружи, на веранде, когда все началось. Я успел пригнуться, а этот смельчак на них бросился с голыми руками…