Сергей Гомонов - Режим бога (Последний шаг)

Ноиро закрутило в водовороте воспоминаний лекаря.

Он видел отнюдь не каждый день его жизни на неизвестной земле, лишь самые яркие воспоминания — когда люди строят прекрасные города и веселятся на праздниках, когда встречаются влюбленные, когда творят шедевры мастера искусства. Ему хотелось обратно, он ни на минуту не забывал о тех двоих, которых оставил там, перед Обелиском, но шли годы, десятки, сотни лет, сливаясь в озера тысячелетий. И он терпел, ждал, привычно погружаясь в работу и стараясь не думать о своем настоящем деле. Ему это было не впервой — и терпеть, и ждать, а десять лет или тысячу — уже не имело особенного значения…

Он был среди людей, создавших его в том мире, который сотворил он сам, и его почитали, но не страшились.

А потом… воспоминания пластались короткими полуобгорелыми лоскутами.

Тварь, похожая на гигантскую бурую жабу с хвостом, волочет за собой безвольных людишек, некогда творивших и любивших, а ныне покорных ей. Она взяла их на простые, самые простые низменные инстинкты: страх, голод и холод, желание быть как все, но при этом богаче и влиятельнее других членов стаи. Она внушила им, что они вольны выбирать сами, без хогморов, которые якобы управляют ими по своему усмотрению. И таких жаб было много, очень много, и люди породили их сами, деградируя и впадая в дикое безумие.

Он лицезрел гибель соратников — людей, еще сохранивших здравый рассудок. Он бился за них, но тех, других, было больше. Он видел, как калечили зеленоглазого хогмора из их квинтериума, но к тому времени его самого уже добивали в собственном Бастионе — самом прекрасном здании Рэанаты недавнего прошлого[17]…

Он погиб, даже не зная, удалось ли выжить остальным, и только вновь увидев фиолетовую мглу Обелиска с острым ледяным шпилем и нащупав в кармане заколку хогмора мудрости, понял, что завершил миссию, обрел свободу и получил возможность провести своих спутников туда, куда живым заказан путь.

Пелена сползла. Ноиро смотрел в глаза уже поднявшегося на ноги и слегка похлопывавшего себя ладонью по локтю Элинора, который ждал его со скрещенными на груди руками и скептической усмешкой на устах.

— Ты удовлетворен подробным отчетом о моей неудачной административной деятельности, мэтр Сотис? Или задержимся тут еще? Разобьем лагерь?

— Сексуальная красотка сказала, что здесь нет времени.

— И Шесса не соврала. Времени здесь нет. Но и у нас его маловато.

Они втроем направились к воротам.

— Кристиан… и Айят, — удержав руку лекаря, готового вложить заколку-ключ в специальную выемку на стене, срывающимся голосом прошептал Ноиро. — Я не знаю, что будет там. Я не хочу кривить душой, утверждая, будто бы не боюсь. Так все внезапно — один шаг и… Не знаю, можно ли быть к этому готовым. Давайте попрощаемся.

— Не глупи, хорошо? — слегка поморщился Элинор, но журналист вцепился в него сильнее, и тот сдался, признав за Ноиро право на последнее слово.

— Заглядывайте ко мне туда, если сможете, — обнявшись с ними по очереди, попросил молодой человек. — Постараюсь вас не забыть… Там ведь все всё забывают, это правда?

Кристиан опустил глаза. Айят молчал.

— Идем! — выдохнул Ноиро.

И ворота медленно раскрылись внутрь. А там…

Не таким, как обычно, был Призыв на сей раз. Он исходил издалека — гораздо дальше, чем всегда — и не воспринимался как клич своих или клич противников. Этот казался чужеродным, но адресован он был им, «детям погасших звезд», прозванным так с легкой руки одного из прежних линиалов Кемлина.

Форгос всегда чутко различал Призывы и теперь несколько растерялся, не узнавая его природы. Он остановил автомобиль у обочины, в полутора кварталах от администрации, и опустил спинку кресла, чтобы прилечь и посмотреть, в чем там дело.

Соглядатаи — настоящие, обитающие в Междумирье, куда редко осмеливаются соваться даже самые безрассудные выскочки, — подняли большую тревогу. Слои локалов гудели, выпуская в промежуточную зону гончих. Форгос видел, кто эти гончие, и понял, что нарушители равновесия — люди из стана вечного врага «погасших». Для решения проблемы Соглядатаи всегда выбирают оптимальный вариант.

Не обнаруживая себя, он последовал в синей мгле за гончими и их хозяином. Признаться, ему просто хотелось на экскурсию в Междумирье, и тут появился благовидный предлог. Обычно на такие вылазки не хватает времени, они кажутся нецелесообразными и глупыми. Но тут у нарушителей явно была веская причина вломиться сюда, действовали они дерзко и отчаянно.

«В смелости им не откажешь! Наверное, сильно прижгло»…

Форгос усмехнулся. Он не лез в Междумирье не только потому, что мешала жуткая занятость. Для него это был бы неоправданный риск, ведь неизвестно точно, кого вышлют Соглядатаи на его нейтрализацию и кто окажется свидетелем этой охоты. Мэр знал, что охранников Междумирья обмануть невозможно. Впрочем, то же самое ему говорил отец Нэфри и о «погасших» — де, они сразу распознают и разоблачат… Да, Кьемме, ты не стал рисковать и предпочел открытое противостояние им. Сколько тебе было бы сейчас? Что-то около пятидесяти с хвостиком. Протониев ты шаман, упрямый узлаканский остолоп! Ты сейчас так нужен… Ты всегда, все эти годы был нужен здесь. Форгос до сих пор помнил, как меркли ярко-синие, точно море, точно вот эта едкая синева Междумирья, глаза Кьемме, которые он не успел закрыть в момент смерти и которые ему закрыл верный друг-нейрохирург. Протоний покарай их всех!

Из ничего творился мир. Здесь были равны секунда и миллиард лет. Здесь ничто могло породить вещество, а вещество могло запросто обратиться в ничто. Здесь не существовало известных физических законов, а мир тем не менее оживал и эволюционировал!

«Хм! Вот он — акт творения, ни больше, ни меньше! Мои аплодисменты. Мы не можем разобраться в собственной жизни, зато так запросто, между делом, лепим новые»…

Гатаро не хотел вмешиваться, но тут словно что-то подтолкнуло его. Он не удержался и высвободил из реальности перекрестка рвущийся сюда электрический разряд из спирали Змея Мира, и молния угодила точно в вершину горы, где стоял кто-то из нарушителей промежуточной зоны, сплетая своего Змея. Тогда в океане закипела жизнь. Нарушитель же остался невредим, да мэр и не стремился нанести ему урон.

«Дарю! Пользуйтесь на здоровье, господа пациенты»…

Форгос не стал проявляться и быстро отступил. Они сами разберутся. Сейчас надо что-то придумывать насчет Нэфри Иссет и кометы, которая вот-вот врежется в пояс астероидов, а значит, окажется еще ближе к Тийро, большинство жителей которого пока даже не догадываются о ее приближении. Самое лучшее астрономическое оснащение было в Тайном Кийаре, и ничего удивительного, что именно кийарские астрономы первыми увидели хвостатую смерть. Но скоро ее увидят повсюду, во всех странах, причем без телескопа. И чужие правительства не станут держать в тайне тот факт, что она должна врезаться в Агиз. А если вспомнить еще и о том, что на территории Тайного Кийара существует завод, где в промышленных масштабах работали с радиоактивными веществами… Святой Доэтерий помилуй! Впрочем, учитывая размеры ядра Аспарити, это уже не будет иметь ровным счетом никакого значения — произойдет утечка, не произойдет утечки…