Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Предводитель охотников вскочил на ноги, присоединившись к уже стоящему Аррену.

Стражники позади них явно напряглись. Некоторые нацелили на Шийю согнутые пальцы, приложенные ко лбам на манер рожек, – явно оберегаясь от каких-то злых сил.

Эсме тоже встала, быстро заговорив на чанаринском. Никс мало что поняла, но спокойный тон девушки и поднятые ладони свидетельствовали о ее стремлении развеять страхи собравшихся.

Аррен тоже пытался успокоить своих людей. Его сестра уже явно поделилась с ним историей Шийи. Однако он вроде оказался в меньшинстве. Привлеченные возникшей сумятицей, в комнату ворвались еще несколько вооруженных людей. Сверкнули клинки. Крики становились все яростней.

Наконец сквозь шум и гам прорезался твердый голос старосты Мираш.

– Айоу! – резко произнесла она, поднимаясь со скамьи.

Аррен попытался помочь ей встать, но Мираш оттолкнула его и гибкими, уверенными шагами обошла вокруг стола. Никс вспомнила, как Абреш легко скользила вниз по склону дюны. Эта женщина двигалась с такой же кошачьей грацией – настоящее воплощение силы и равновесия.

Хотя клинки оставались поднятыми, охранники сразу же притихли.

Одним движением пальца отодвинув в сторону копье, преградившее ей путь, Мираш подошла к Шийе, встав прямо перед ней. Даже Райф отступил в сторонку.

Мираш посмотрела на Шийю – лица обеих были одинаково бесстрастными. Потом вытянула палец и провела им по бронзовой скуле Шийи. А когда убрала руку, палец ее дрожал.

Но не от страха.

Мираш закрыла глаза, беззвучно шевеля губами в молитве.

Никс посмотрела на Эсме, которая лишь пожала плечами, явно растерявшись.

Закончив обращаться к богам, староста положила ладонь на грудь Шийи и, не убирая руку, повернулась к остальным. Глаза у нее наполнились слезами, которые, однако, так и не пролились – для такой суровой и жесткой женщины это было бы все равно что разрыдаться в голос.

– Са э Дрёшра! – произнесла она хоть и твердо, но и не без некоторого благоговейного страха в голосе. – Дрёшра р’на!

При этих словах охранники отшатнулись, как от удара. Кто-то выронил копье. Четверо упали на колени. Еще один закрыл лицо руками.

Никс опять вопросительно посмотрела на Эсме. Та ответила, по-прежнему явно в недоумении:

– Она говорит, что Шийя – это Дрёшра… Дрёшра вернулась.

Эсме повернулась к брату за разъяснениями. Вид у Аррена был столь же ошеломленный, как и у всех остальных.

– Что такое Дрёшра? – спросила Никс.

Аррен озабоченно свел брови.

– Это означает «Сокрушительница Дракона».

Глава 59

В то время как гомон в зале все не стихал, Никс все силилась понять, как Шийя могла получить этот зловещий титул. Она еще раз посмотрела на бронзовую женщину, которую уже обнимал Райф. Джейс и Крайш склонили головы друг к другу.

К этому времени Аррен подошел к Мираш, увлекая за собой Иркуана. Все трое заговорили одновременно. Разговор явно накалялся, и многие взгляды нацелились в их сторону.

Аррен указал на Шийю.

– Нейе Дрёшра!

Мираш покачала головой, ее взгляд опять стал жестким.

– Таа, Дрёшра!

Они обменялись еще несколькими словами, после чего Аррен наконец сдался – отошел от старосты и махнул спутникам Никс, предлагая им подойти ближе к нему.

– Это еще что за дела? – возмутился Райф. – За кого они ее принимают? Какая еще Сокрушительница Дракона?

Аррен покачал головой.

– Чтобы понять мой ответ на этот вопрос, вам нужно больше узнать о нашей истории – истории, общей для чанрё и их кочевых потомков.

– Чанаринов, – вставила Эсме. – Нашего с ним народа.

Ее брат кивнул.

– Речь идет об одной страшной битве на этих землях. В пересказах некоторые подробности сместились, как зыбучий песок, – в первую очередь по той причине, что время и расстояние разделили наши народы.

– Какой еще битве? – тут же спросил Грейлин. – Это как-то связано с великой войной среди та’винов?

– Не готов сказать, – признался Аррен. – Я могу лишь передать то, что рассказывают об этой битве, затерянной в тумане времен, наши древние саги. Якобы она была настолько жаркой и разрушительной, что пески расплавились, образовав равнины Шил’нурра.

Никс посмотрела на восток.

– Море из черного стекла…

– За обладание этими землями бились войска двух богов: Равки – яркие воины с черными сердцами, и Краены – темные воины с золотыми сердцами.

Никс посмотрела на Грейлина.

– Отступники под предводительством Элигора называли себя «ревн-кри». Звучит отдаленно похоже на эту Равку.

Райф кивнул.

– И это их описание – яркие воины с черными сердцами – в значительной степени характеризует и ту армию, которая сейчас засела в районе черной горы. Хотя как насчет другого войска – Краены?

В поисках дальнейших разъяснений Никс посмотрела на брата Эсме. Тот уже продолжал:

– Оба этих войска сражались в воздухе над этими землями, используя страшное и невероятной силы оружие, пока в конце концов Краена не потерпел поражение – его силы были наголову разбиты, оставив эти земли Равке, его жестокому правлению, которое и привело нас ко всей этой нынешней ситуации.

Грейлин нахмурился.

– Какое это имеет отношение к Шийе и какой-то Сокрушительнице Дракона?

Аррен кивнул.

– Легенды гласят, что Краене помогал один из воинов Равки, отделившийся от своих, когда был уже не в силах терпеть их порочность.

– Та’вин, который переметнулся на другую сторону? – спросила Никс. – Это и есть та самая Дрёшра?

Аррен бросил взгляд на Шийю.

– Легенды гласят, что Дрёшра явилась в образе величественной бронзовой воительницы. Судьба ее после битвы описывается по-разному – в зависимости от истории. Одни говорят, что она была полностью уничтожена, когда Краена был наголову разбит. Другие – что выжила и прячется где-то среди останков этого бога, обезумевшая от горя.

Аррен повернулся к Мираш, которая продолжала что-то тихо обсуждать с Иркуаном.

– Некоторые из наиболее ревностно верующих убеждены, что в один прекрасный день Дрёшра восстанет из небытия, вернется к нам и поможет нашему народу освободиться от Дракона.

– Но сам ты явно в это не веришь, – заметила Никс.

Аррен пожал плечами.

– Я никогда не отдам свою судьбу в руки какого-то пророчества. Как и жизни тех, кого я люблю. Только не опять. Я привык доверять песку на своем лице и солнечному ожогу на щеке. Ничему больше. Ни предсказаниям, ни каким-то шепоткам, разносимым по ветру.

Никс поняла, что за этими словами кроется что-то еще. Судя по мягкому прикосновению Эсме к руке брата, та знала эту историю целиком. И все же Никс подозревала, что этот его недоверчивый настрой подпитывается чем-то еще.

Эсме, судя по всему, тоже так думала.

– О чем ты умалчиваешь, Аррен? Я всегда могу сказать, когда ты что-то скрываешь! Раньше ты