Нефритовая лиса - Крис Велрайт

Щёки Ицин мгновенно запылали от гнева. Она резко подняла голову, её голос звенел обидой:

— Моя притча была хорошей идеей. Просто у отца было плохое настроение. И я уверена, что не без твоей помощи. Я никогда не видела его таким раньше. Даже представить не могу, что с ним случилось.

Чжэнь пожал плечами, его лицо оставалось непроницаемым, а в глазах блеснуло нечто похожее на равнодушие.

— С ним случился возраст… и алкоголь, — произнёс он с холодной прямотой, словно говорил о чём-то тривиальном.

Ицин почувствовала, как её обуревает возмущение.

— Ты говоришь непочтительные вещи для сына.

Он слегка наклонил голову набок, как будто изучал её.

— А кто нас слышит? — ответил он с безразличной усмешкой.

Чжэнь, словно не замечая её напряжения, вальяжно устроился на одной из разбросанных подушек.

— Я пришёл не для того, чтобы ссориться, — произнёс он, опираясь на локоть. — Послушай, сестрёнка, пусть наши матери никогда не ладили, но нас с тобой это не касается.

— Но мы их дети, — заметила она.

Чжэнь усмехнулся, разглядывая её, словно младенца, который пытался возразить взрослому.

— Нам с тобой нечего делить. Я — сын, а ты — дочь. Что нас может рассорить? Или ты думаешь, что я собираюсь бороться с тобой за право выйти замуж за этого плешивого торгаша из Тивии?

В его словах слышалась издёвка, но взгляд оставался серьёзным.

— Но ты — сын, поэтому тебе везет с судьбой больше, чем мне, — сказала она с горечью. — Меня отправят в другую провинцию, отдадут этому…

— Престарелому уроду, — спокойно закончил Чжэнь, словно обсуждал погоду. — Я понимаю тебя, Ицин. На самом деле, мы с тобой очень похожи. Меня отправили во дворец, когда мне исполнилось девять. Думаешь, мне не было страшно? Конечно, я боялся. На мне висела огромная ответственность. Все видели во мне не просто мальчишку, приехавшего учиться, а наследника семьи Дзяо и, возможно, конкурента за тёплое место при правителе. Там всё намного серьёзнее. Ты это понимаешь?

Ицин молча кивнула, признавая его слова, но всё же не могла удержаться от тихого возражения:

— И всё-таки дворец — это не чужая провинция.

Чжэнь хмыкнул и, откинув голову на подушку, посмотрел в потолок.

— Он стал таковой, когда нашего отца с позором уволили, — бросил он с явной горечью в голосе.

Ицин бросила недовольный взгляд, полный обиды.

— Зачем ты это говоришь?

Чжэнь встретил её взгляд без тени раскаяния.

— Затем, чтобы ты поняла, Ицин, — произнёс он, его голос стал мягче, но не потерял твёрдости, — чужая провинция начинается там, где ты теряешь защиту семьи. Мы оба были брошены в такие провинции. Просто у каждого из нас она своя.

— Уверена, что нашего отца подставили. И многие во дворце это понимают, поэтому не сравнивай моё позорное замужество с торговцем со службой у правителя.

— О, да, нашего отца и правда подставили! И кто же с ним так поступил? Я отвечу: это были выпивка и растрата казённых денег.

— Это неправда! — возмутилась Ицин.

Чжэнь пожал плечами и сел удобнее, словно не замечая её негодования.

— Сестрёнка, наш отец прекрасно разбирается в поэзии, музыке и веселье. Но считать деньги? Это для него что-то из ряда вон. Его поставили министром обрядов, чтобы он следил за мероприятиями во дворце. Это всё равно что пустить щуку в пруд с карпами. Уверен, что у него не было злого умысла, он не хотел разорить казну министерства. Просто его друзья оказались слишком прожорливыми, а он слишком мягкосердечным.

Ицин вздёрнула подбородок:

— Если бы он совершил преступление против императорского двора, он не вернулся бы домой с головой на плечах. Думаю, тебя обманули, а отца оклеветали.

Чжэнь склонил голову, наблюдая за её гневным лицом, и спокойно ответил:

— Нет, просто его смерть оказалась бы более невыгодной, чем жизнь.

Ицин непонимающе посмотрела на него.

— Сама подумай, кто в здравом уме захочет променять тёплые дворцовые покои на это прибрежное захолустье? Но наместник тут нужен. Зачем казнить того, кого можно сослать в эту дыру? А с тех самых пор, как отца с негласным позором выдворили из столицы, все вокруг ополчились против меня. Теперь у них был реальный повод унижать меня и выставлять в дурном свете. Ты даже не представляешь, какими жестокими могут быть дети. Мы с тобой похожи, сестренка, оба пленники родительских желаний и фамилии нашей семьи.

Ицин нахмурилась.

— Тогда что с тобой случилось? Почему ты вернулся домой раньше времени?

— Я полюбил девушку. А она оказалась гнидой. Оболгала меня. Теперь я точно уверен: если ты носишь фамилию Дзяо, доверять никому нельзя. Такую роскошь мы можем позволить себе только в отношении друг друга. Ведь, как я уже сказал, нам нечего делить. Теперь ты знаешь, что жизнь сына ничем не легче жизни дочери, особенно если ты сын того, кто покинул дворец с позором. Мне даже придумали оскорбительное прозвище, за спиной называют «младший растратник».

Ицин сжала губы, её взгляд блуждал между Чжэнем и полом. Она всё ещё не могла понять, стоит ли доверять брату. Но его слова несли в себе зерно истины. Их судьбы действительно были незавидны. Он — сын, на которого возлагали ожидания, и которых расплачивался за поступки отца. Она — дочь, чья жизнь должна была стать разменной монетой в игре, где правила устанавливали другие. Что же плохого в одном разговоре по душам? Возможно, это единственный момент, когда они могут быть честными друг с другом.

— А меня называют порченой или сглазницей. Всё из-за матери, — она насупилась. — Даже за ужином она никак не могла забыть про своих дурацких духов. Почему она не прекращает в это верить и не видит, как позорит себя и меня? Она главная жена, но ходит вечно мрачная, боится собственной тени и несёт чушь.

Только когда слова, копившиеся в её душе долгие годы, вырвались наружу, Ицин почувствовала облегчение.

— Она вечно пугает духами, демонами и злобными существами, рассказывает свои нелепые легенды и притчи, заставляет делать глупые ритуалы, вместо того чтобы следить за модой, как твоя мать. Ты бы видел, какой отвратительной ерундой обставлена её комната! Все эти ленточки, красные бумажки, страшные фигурки. Когда я туда захожу, мне кажется, что я попадаю в царство мёртвых!

Чжэнь рассмеялся, представив картину.

— В