Гвианские робинзоны - Луи Анри Буссенар

детей. Я сказал ей: «Белый Тигр сказал бони: „Когда ты будешь в беде, без хижины, без маниока, без рыбы, без копченого мяса, приходи“. У меня больше ничего нет, и вот я здесь. Это Ажеда, моя жена». Белая женщина обняла ее и сказала: «Будь моей сестрой!» Ажеда заплакала от счастья. «Это мои сыновья». — «Они будут братьями моим сыновьям!» — сказала она голосом, нежным как песня арады{328}, и протянула к ним руки. Ломи и Башелико сказали: «Наши жизни принадлежат вам».

Я спросил у нее, где Белый Тигр, я хотел увидеть моего друга, великого белого вождя. «Мы хотим видеть его сыновей, наших братьев», — сказали Ломи и Башелико. «Он ушел с ними», — ответил Николя. Я сказал сыновьям: «Идем к ним». Мы нашли ваши следы и прибыли как раз вовремя, когда подлый краснокожий посмел поднять руку на белых! — закончил свой рассказ бони, презрительно плюнув на землю.

— Мой дорогой Ангоссо, — ответил Робен, — ты по-прежнему называешь меня Белым Тигром. Я охотно принимаю от тебя это имя, в память о давних временах. Если оно переносит меня в пору страданий обездоленного человека, то также напоминает мне о моем освобождении, о том навсегда благословенном дне, когда я встретил тебя на маленьком островке рядом с моими родными. Мне нечего добавить к словам той, кого ты назвал женой Белого Тигра. Твоя жена и твои сыновья теперь на всю жизнь связаны с нами такой же глубокой привязанностью, отныне мы будем одной семьей. Верно, дети мои?

Крепкое рукопожатие и горячие одобрительные возгласы стали ответом молодых людей, в сердцах которых воспоминания о замечательном чернокожем занимали достойное место. Что касается обоих его сыновей, они были его детьми и уже поэтому встретили самую живую и непосредственную симпатию, не говоря о признательности за спасение в трудную минуту.

Ангоссо с видом знатока восхищался могучим сложением трех молодых людей, черты и имена которых он хорошо помнил, так глубока память примитивных детей природы. Горячая близость, мгновенно возникшая между робинзонами и его детьми, восхищала его, и честный негр ежеминутно выказывал радость, которую доставляло ему это братское товарищество. И все же славный бони выглядел озабоченным. Он не смел поделиться с Робеном причиной своей тревоги, несмотря на сильное желание. Изгнанник заметил это и спросил у Ангоссо, в чем дело.

Тот отвел своего белого друга в сторонку и спросил у него тихим голосом, который звучал даже загадочно из-за дурного предчувствия:

— Маленький муше Сарль… совсем маленький, совсем детка…

— Ты хочешь сказать — Шарль, не так ли, мой младший сын?

— Да, так. Куда его пошла?

— Но разве ты не видел его в хижине с его матерью, Николя и Казимиром?

— Нет, компе, моя его не видай.

— Это странно. А его мать не говорила тебе о нем?

— Мадам не смоги. Я приходи и сразу уходи искай тебя.

— Его отсутствие удивляет и беспокоит меня. Поскорее вернемся в дом. Разве можно предвидеть сюрпризы, которые могут случиться за два дня лесной жизни. Мы сами живое тому доказательство. Живое, кстати, благодаря тебе.

Последняя остановка вышла совсем короткой. Встревоженные и измотанные робинзоны появились у хижины за час до заката. Они ушли отсюда двое с лишним суток назад.

Мадам Робен, вернувшаяся в «Добрую Матушку» с женой Ангоссо, Казимиром и Николя, стояла на веранде в мучительном ожидании. Ягуар, сидя рядом с ней, зализывал небольшую ранку, красным пятном проступившую на его золотистой шкуре.

Изгнанник почувствовал, что надвигается катастрофа. Острая боль пронзила его сердце раскаленным железом.

— Шарль!.. Где Шарль? — вскричала бедная женщина душераздирающим голосом, увидев, что младшего сына нет рядом с братьями. Онемевший Робен побледнел, его лицо исказилось, он не знал, что ответить.

Ягуар, узнавший Анри, с рычанием прыгнул к нему и встал на задние лапы, опустив передние на плечи молодого человека.

— Шарль! — эхом ответили голоса трех братьев.

— Он исчез более суток назад, — прорыдал Николя. Его глаза покраснели, за несколько часов он постарел на десять лет. — Кэт только что вернулся, он ранен. Я уже собирался выступать.

— Где мой ребенок? — страшным голосом возопил изгнанник, замешательство которого длилось не дольше вспышки молнии.

Несчастная мать выпрямилась, бледная как покойница, конвульсивно открыла и закрыла невидящие глаза и тяжело рухнула на землю.

Растерявшаяся поначалу Ажеда подхватила ее и немедленно окружила ее самой сердечной заботой.

Робен вдруг стал совершенно неузнаваем. Никто не узнал бы в нем то неизменно доброе и мягкое создание, апостола гуманизма, чье благородное лицо всегда украшала приветливая печальная улыбка.

Он снова стал наводящим ужас Белым Тигром и выглядел таким, каким предстал десять лет назад под огнем надсмотрщиков, пули которых угрожали его жене и детям! Его черные глаза горели огнем под каштановой линией сдвинутых бровей, подобно львиному прищуру — тигры приходятся львам двоюродными братьями, — а лоб прорезала бледная вертикальная борозда. В его сухом, резком голосе зазвучали металлические нотки. Несчастная мать медленно приходила в себя.

— Надо идти искать его, — проговорила она сломленным голосом. — Один!.. мой сыночек… Совсем ребенок… В лесу… Идем же.

— Завтра, — ответил ей муж, черты лица которого заострились еще больше, а бледность усилилась. — Анри, Николя, приготовьте провизию. Эдмон, Эжен, соберите оружие… все наше оружие. Казимир, займись гамаками. Выходим на рассвете.

— Ждать! Снова ждать? — простонала бедная женщина. — Но мой сын зовет нас! Он, может быть, умирает! Теперь уже ночь… там дикие звери… О, проклятая земля отверженных, ненавижу тебя!

Приготовления к походу совершились быстро, но хладнокровно, как и подобает перед спасательной операцией. Страшная боль бередила сердца этих отважных людей, мрачная атмосфера траура нависла над «Доброй Матушкой», прежде столь веселым и радостным местом. Но слезы были вытерты, рыдания подавлены, стоны заглушены. От усталости не осталось и следа. Никто ни разу даже не вспомнил о драме, случившейся накануне.

Не было ничего удивительного в скорбном спокойствии этих людей, с детства привыкших к неустанной ежеминутной борьбе, затерянных в безбрежном и полном ужасов безлюдье, которые с простотой истинного героизма готовились вступить в последний решительный бой с неизвестностью!

Ибо это действительно была сама неизвестность с бесчисленными опасностями, бесконечными сюрпризами, самыми неожиданными препятствиями и самыми чудовищными проявлениями, — неизвестность неизведанной природы, куда они собирались броситься очертя голову.

Казимир и Николя не смогли дать никакого приемлемого объяснения по поводу исчезновения ребенка. Накануне он пошел на северную вырубку в сопровождении Кэта, ягуара Анри. Заточение угнетало его. Шарль вооружился луком, собираясь убить орла, harpia ferox{329}, который вот уже несколько дней совершал грабительские налеты на птичий двор. Мать, привыкшая к ежедневным