Елена Бергман - Мир львинов

— Поспи. — прошептал раненый. Мрах долго лежал, слушая его хриплое дыхание, и потихоньку уснул.

Утром пришли желтокожие. Они принесли еду и воду и забрали мертвого львинена. Мрах спал и не слышал, как уносили тело. Когда львин проснулся, его уже не было.

— Не попрощался… — сокрушался гривастый вождь, глядя на опустевшую подстилку.

Варму протянул ему амулет умершего.

— ЭТИ отдали. — сказал он.

Мрах принял амулет и надел на шею. Камушек оказался холодным.

— ОНИ обещали отдать его реке. — проговорил варах и опустил голову.

Львин рассеяно кивнул и побрел в свой угол. Лицо погибшего юноши все еще стояло перед глазами. Он знал львинена с самого детства — мальчик был сыном его старшего брата…

Снова явились желтолицые. — они принесли теплую воду и ткань на перевязки.

— Убийцы! — зашипел на них Мрах. — Ненавижу!

Варму схватил друга за руку и не пускал. Львин вырывался.

— Ты не вернешь Шархи. — говорил ему варах. — Только сам погибнешь!

Мрах смотрел, как желтолицые уходят, и скрипел зубами от бессильного гнева. Он жаждал мести.

— Шархи уже умер! — снова и снова повторял Варму, прижимая друга к неровной стене пещеры. — Умер… Мрах перестал вырываться и затих. Он знал, что русоволосый прав — Шархи уже умер…

Варму отвел друга в угол и усадил рядом с Мяви.

Раненый львинен бредил.

— Вот! — сказал русоволосый. — Еще один мальчик! Помоги ЕМУ остаться в живых!

Маваш открыл глаза и застонал.

— Мама… — позвал он чуть слышно. — Больно…

Мрах напоил Мяви обезболивающим отваром.

— Я поправлюсь. — прошептал раненый и уснул.

Львин обтер его горящее в лихорадке тело влажной тряпочкой и сменил повязку. Ему хотелось завыть, теснота пещеры сводила с ума.

— Не могу больше… — всхлипнул Мрах, роняя тряпочку. — Не могу!

— Можешь! — резко сказал Варму. Львин уткнулся лбом в плечо друга и затих.

— Ты мне нужен. — попросил варах. — Миху я один не сдвину.

Мрах высморкался в обрывок ткани и пошел перевязывать раненого Миху.

Рыжеволосый вождь был плох. Он дышал тяжело и хрипло, разметавшись в жару, и не узнал ни Варму, ни Мраха.

— Страшные чудовища… — забормотал он. — Уходите…

— Но-но! — осадил его Варму. — Не драться!

— Не ешь меня! — попросил Миха. — Я невкусный!

— Уговорил, не буду! — согласился варах. — А ты точно невкусный?

Миха опять попытался его ударить. Варму без особого труда увернулся.

— Михочка… — попросил он. — Прекрати! Мне тебя перевязать надо!

Рыжеволосый не хотел перевязываться. Не обращая внимания на его слабые протесты, друзья сняли промокшую от гноя старую повязку и промыли рану. Миха хрипел и ругался.

— Не буянь. — умолял его львин. — Мы же для тебя стараемся!

Но рыжий не слушал. Его затуманенное бредом сознание плыло.

— Чудища… — стонал он. — Не смейте меня трогать! Мне больно!

Мрах закрепил последний узелок, и уложил раненого обратно.

— Уже не трогаю! — уверил он.

Миха затих, закрыв глаза.

— Отнеси меня домой… — попросил он шепотом. — Хочу к Оме… — и закашлялся.

Варму вздохнул — он соскучился по сестре.

— Мы обязательно пойдем к Оме. — говорил он, пытаясь напоить рыжего лечебным отваром. — Но попозже. А сейчас надо выпить это и поспать!

— Не буду спать! — стонал Миха. — Ома…

Варах все-таки сумел влить в него с полчашки, и обессиленный рыжий задремал.

— Ужас… — вякнул Мрах. — Неужели я тоже так себя вел?

Русоволосый положил голову львину на плечо и допил остатки отвара — его раны отчаянно жгло.

— Мы все себя так ведем… — ответил он печально. — Когда нас насквозь дырявят. Живой, и ладно…

Львин заглянул другу в лицо.

— Ты-то сам как? — спросил он.

— Нормально… — ответил Варму устало и прикрыл глаза. — Я же вирри, чего со мной сделается?

Мрах с сомнением покачал головой — варах выглядел откровенно измученным.

— Ложись! — велел львин. К его удивлению, русоголовый подчинился. Укрыв друга одеялом, Мрах немного посидел рядом. Варму спал и улыбался во сне.

— Спи… — прошептал львин. — Спи…

Деревянная дверь, закрывающая вход в пещеру, со скрипом приоткрылась, и вошли желтокожие. Они принесли связку факелов.

— Ну и запах… — фыркнул один из них, швыряя факелы на пол. — Фу…

Мрах зашипел на него. Желтокожий засмеялся.

— Сиди, вонючка! — приказал он львину. — Пока я тебе зубы не повыбил!

Мрах прыгнул молча и без предупреждения. Желтокожий охнул и полетел кувырком, буквально сметенный ударом мощного кулака — из его разбитого носа хлестала кровь. Львин все так же молча схватил врага за горло и начал душить. Остальные желтокожие на несколько мгновений впали в ступор, потом опомнились и бросились на Мраха. Львина били долго и беспощадно, до потери сознания. Когда он отключился, его схватили за ноги и потащили из пещеры.

Разбуженный криками и шумом Варму смотрел, как уносят его друга, и в бессильной ярости кусал губы — он ничем не мог помочь. Когда за львином захлопнулась дверь, русоволосый без сил привалился к стене.

— Мрахи… — прошептал он едва слышно. — Мрахи, что же ты наделал…

Мрах очнулся от холода. Он висел, намертво привязанный к стволу дерева, под проливным дождем.

Львину было худо — болело все: каждая мышца, каждая косточка. Один глаз заплыл, во рту стоял привкус крови.

— Мама… — прошептал Мрах, и его вырвало.

Обессиленный, львин обвис на веревках и затих.

Безжалостно вывернутые руки терзала боль. Он не знал, сколько времени провисел так, то впадая в забытье, то ненадолго приходя в себя. Дождь давно кончился, начало темнеть. Потом за ним пришли.

Двое желтокожих разрезали веревки, и Мрах упал на мокрую землю. Его подняли и потащили куда-то. Львин не сопротивлялся.

Желтокожие приволокли пленника в большую пещеру и небрежно бросили на пол. Здесь было тепло и светло — горели многочисленные факелы. Подняв голову, Мрах увидел много желтокожих — те ели и пили, развалившись на одеялах. Львин сглотнул — он тоже хотел пить.

Один из желтокожих встал и подошел к пленнику. Мрах глухо зарычал — он узнал седого. Седой присел на корточки и принялся разглядывать своего недавнего противника. Львин показал ему клыки. Седой шарахнулся и чуть не упал.

— Страшен ты… — хмыкнул желтокожий вождь.

Мрах продолжал рычать.

— Не злись. — попросил седой и вдруг протянул ему чашку. Львин почуял запах браги.

— Пей! — велел седой.