Робер Мерль - Остров

— Вы сказали «нет», а потом поправились, — сказал Мэсон, подозрительно глядя на него. — Почему?

— Ивоа способна научиться стрелять и без моего ведома. Когда она взяла Смэджа на мушку, она правильно держала ружье.

Парсел опустил глаза. Пусть Смэдж не знает, что Ивоа боялась промахнуться, стоя всего в трех шагах от него.

— А кто ее научил? — тревожно спросил Мэсон.

— Я вам уже сказал: не знаю.

Помолчав, Мэсон продолжал:

— Надеетесь ли вы отыскать вашу жену?

— Нет.

— Почему?

— Она знает, что, если вернется домой, я отберу у нее ружье.

— Что она собирается делать, по вашему мнению?

— Она останется в чаще, чтобы следить за людьми, которые будут ко мне приходить.

Смэджу было явно не по себе. Маклеод посмотрел на Мэсона.

— Мне кажется, — сказал Мэсон, — что при желании вы могли бы ее отыскать.

— Вы так думаете? — Парсел указал на чащу. — Ищите ее сами, если считаете, что это вам удастся.

Смэдж последовал взглядом за рукой Парсела, побледнел и передвинул свою табуретку так, чтобы оказаться под защитой раздвижной двери.

— У меня к вам есть еще вопросы, — торжественно провозгласил Мэсон.

Парсел выпрямился.

— У меня к вам тоже есть вопросы. Вы собрались здесь, чтобы меня судить?

— Да.

— В чем вы меня обвиняете?

— В предательстве.

Парсел взглянул на Мэсона, и его охватило безнадежное чувство. Эта квадратная, тупая, упрямая голова… Разве можно что нибудь вдолбить в такую башку!

— Значит, вы мои судьи? — сказал он с горечью, окидывая их взглядом. — Все трое? — поднял он брови.

— Да.

— Полагаю, что по окончании дебатов вы решите голосованием, виновен я или нет?

— Да.

— В таком случае я заявляю отвод одному из судей.

— Которому?

— Смэджу.

Смэдж подскочил и злобно уставит

— Почему? — спросил Мэсон.

— Он пытался меня убить.

— Мистер Парсел, — проговорил Мэсон, — это я дал приказ Смэджу привести вас по доброй воле или силой. Если он целился в вас, то я считаю, что мой приказ служит ему оправданием.

— Я говорю не об этом, — ответил Парсел и, не снимая ноги с табуретки, согнул колено и наклонился вперед. — Сегодня утром кто-то стрелял в меня, вы это знаете. Пуля застряла в двери. Я вытащил ее.

Он опустил ногу, вынул пулю из кармана и, пройдя через комнату, передал ее Мэсону. Все трое пристально следили за ним.

— Вы убедитесь сами, — продолжал он, отчеканивая каждое слово, — что эта пуля английская…

— Не понимаю… — начал было Мэсон.

— Это ложь! — крикнул одновременно с ним Смэдж.

Парсел указал на него рукой.

— Посмотрите на Смэджа, капитан! Уж он-то понял! Он сразу понял! У таитян французские ружья. Значит, стрелял не таитянин.

— Ложь! — вопил Смэдж. Крупные капли пота выступили у него на лбу.

— Замолчите, Смэдж! — приказал Мэсон.

Он так и этак крутил в пальцах пулю, ошеломленно глядя на нее.

— Это и вправду английская пуля, — сказал он, помолчав. — Но я не понимаю, зачем Смэджу вас убивать?

— Смэдж имел виды на Ивоа.

— Вы хотите сказать, что Смэдж пытался вас убить, чтобы… жениться на вашей жене?

— Вот именно. Однако он просчитался. Если бы меня не стало, он ненадолго пережил бы меня.

Парсел кинул быстрый взгляд на Смэджа: тот сидел весь бледный, скорчившись на табуретке. Маклеод негромко хихикал.

— Ничего не понимаю, — хмуро бросил Мэсон. — Зачем Смэджу зариться на чужую жену? Ведь он уже женат.

Парсел посмотрел на капитана. В некоторых вопросах наивность Старика просто непостижима. Да и была ли это наивность?

— Почему Тими убил Джонса? — спросил Парсел.

— Это другое дело, — высокомерно бросил Мэсон. — Но ведь мы британцы. Мы не дикари.

— Поверьте, — возразил Парсел, — даже в Великобритании существуют люди, которые готовы убить соседа, лишь бы завладеть его женой.

Мэсон покраснел и отвернулся со смущенным и гневным видом.

— Не понимаю, что нам могут дать все эти рассуждения. Мне лично они кажутся крайне безнравственными.

— Я тоже скажу вам мое мнение, — вдруг протянул Маклеод. — Вся эта история — выдумка, основанная на том, что черные поломали ружья охраны водоносов. А кто рассказал нам эту историю? Парсел. А откуда он выкопал эту историю? От Амуреи. А где она, Амурея? В чаще. И вот вам итог: мы знаем это только от Парсела, а доказательств у него нет. Теперь другое предположение: черные ничего не ломали. Тими берет английское ружье и палит в Парсела, когда тот выходит утром на крыльцо…

Парсел бросил на него негодующий взгляд. Минуту назад Маклеод хихикал над Смэджем, а теперь спешит ему на выручку.

— Вы забываете, однако, — сухо заметил Парсел, — что для Тими было бы очень рискованно стрелять в меня среди бела дня, сидя в чаще против моего дома. Чтобы уйти назад, ему пришлось бы пересечь всю Ист-авеню или Вест-авеню. А там его легко бы заметили.

Этот тактический аргумент подействовал на Мэсона.

— Пожалуй, верно, — сказал он, опустив глаза на пулю, — к тому же я не понимаю, зачем Тими менять ружье. Французские ружья превосходны и легче наших.

С минуту он размышлял, затем поднял голову и поглядел на Парсела.

— Однако все это лишь подозрения, и у вас нет доказательств. При таком положении дела ваш отвод недействителен.

Говорил он решительно, но было видно, что этот инцидент лишил его прежней уверенности. Парсел протянул руку, и Мэсон вернул ему пулю.

— Я не спрашиваю вас, — сказал Парсел, поворачиваясь к нему спиной и подходя к столу, — был ли Смэдж с вами утром, когда вы услышали выстрел. Я не хочу ставить вас в затруднительное положение.

Он взял связку бананов, лежавшую на столе, выбрал себе один плод, оторвал от связки и принялся его чистить. Затем присел боком на край стола, спокойный, хладнокровный, и молча поглядел на Масона. Челюсть еще немного побаливала, когда он открывал рот, но от тошноты не осталось и следа.

— Смэджа с нами не было, — подумав, сказал Мэсон.

Парсел слегка поклонился ему.

— Благодарю вас за это признание, — сказал он, переставая чистить банан. — А также благодарю за то, что вы признаете кое-какие подозрения против Смэджа правильными. Но меня, признаться, удивляет, что после этого вы утверждаете, будто Смэдж имеет моральное право судить меня.

Теперь Маклеоду было уже нескучно. У него хватает смекалки, у нашего архангела Гавриила! Как ловко он посадил на мель капитана с этой английской пулей! Маклеод прищурил глаза и вспомнил недавние времена, когда они устраивали собрания и архангел Гавриил представлял оппозицию. Бог ты мой, вот тогда он не скучал! Приходилось держать ухо востро и все время лавировать против этого ангела! Все время стараться выбросить его на риф! Хорошее было времечко! И все испортили эти окаянные черные! Он так крепко сжал зубы, что у него даже челюсти заныли. «Проклятые ублюдки! — подумал он с яростью. — Но им не видать шкуры родного сынка моей матушки! Ну нет! Он им не дастся. Быть может, он один. Один из всех белых и черных. Уцелеет он один из всех белых и черных ублюдков, будь они прокляты! И остров будет моим! — подумал он во внезапном порыве радости. Набрав полную грудь воздуха, он широко открыл глаза и посмотрел на вершину горы. — Бог ты мой! — подумал он. — Весь остров будет моим!»