Наши заповедники - Георгий Алексеевич Скребицкий

А вон в дальнем конце вольеры крик, шум, драка.

— Ах, ты негодница! — кричит Марфа Сергеевна и спешит к дерущимся. — Придется эту озорницу отсаживать, — говорит она, возвращаясь ко мне.

— А в чем там дело?

— Да как же… Одна на днях родила ребеночка, а другая отнимает. Своего-то нет, вот она на чужого и зарится. Обязательно отсадить ее надо, а то как не доглядишь — и отнимет, будет таскать, пока не замучит.

Обезьяньи «хитрости»

Наблюдая за обезьянами, я вскоре подметил, что, в основном, отношения между ними сводятся к подчинению слабого сильному. Это относилось не только к вожаку, которому беспрекословно подчинялось все стадо, но распространялось и на других обезьян. Более сильные покровительствовали тем, кто послабее, не давали их в обиду другим и в случае ссоры заступались за них. В свою очередь, опекаемые явно старались угодить своим добровольным опекунам, всячески заискивали перед ними, становились в «позу покорности», обыскивали их шерсть. Но наиболее ярко это подчинение слабого сильному проявлялось во время кормления. Все лучшие куски доставались тем, кто сильнее. Слабый не смел даже подойти к корму, пока более сильный не насытится и не отойдет.

Тут-то я и подметил еще одну черточку, характерную для этого удивительного сборища. Черточку эту можно, пожалуй, назвать звериной «хитростью».

Вот две обезьяны подошли к разбросанным по дороге фруктам. Более сильная спокойно выбирает, какие повкуснее, и ест. Более слабая, опекаемая, находится тут же. Она тоже хочет взять лакомство, но опекунша делает ей «страшные глаза», и та робко отходит прочь с таким видом, будто она вовсе и не собиралась полакомиться. С таким же равнодушным, беспечным видом она прогуливается взад и вперед по дорожке мимо фруктов; кажется, вовсе и не замечает их. Зато она очень внимательно наблюдает за своей деспотичной подругой. Та на секунду отвернулась в сторону. Гулявшая по дорожке заметила это. Секунда — и она уже схватила с земли желанное лакомство — схватила и запихнула его себе в рот. Теперь, не оборачиваясь, она спешит убраться куда-нибудь в укромное место, чтобы там спокойно съесть добытое угощение.

Эта наивная «хитрость» мне очень понравилась. Я заметил, что подобные уловки обезьяны повторяли довольно часто. При этом они пускались на самые различные «фокусы», чтобы отвлечь внимание своего жадного собрата и стянуть лакомый кусочек.

Но больше всего мне понравилась проделка одной небольшой обезьяны.

Вожак завладел лучшими фруктами и не спеша ими лакомился. Тут же, совсем близко от него, находилась невзрачная на вид обезьянка. Исподтишка она поглядывала на угощение вожака, но, конечно, не смела к нему приблизиться.

Вдруг где-то в сторонке послышались крики и шум возникшей драки.

Мурей не торопясь положил на землю крупную сливу и, приняв суровый вид, повернулся к дерущимся, даже сделал в их сторону два — три шага. Драчуны это сразу заметили и разбежались.

Но пока Мурей наводил там порядок, обезьяна, сидевшая возле его угощения, в один прыжок подскочила к нему, запихнула в рот самую лучшую сливу и тут же отскочила прочь. А Мурей уже обернулся. Он смотрит на землю. Взор его выражает явное изумление: «Где же слива?» Он поднимает морду и пристально глядит на виновницу.

«Что она теперь будет делать? — подумал я. — Такая дерзость! И почти попалась с поличным. Наверно, сейчас же начнет просить пощады».

Но вышло совсем иное. Заметив обращенный на себя взор вожака, обезьяна пришла в большое волнение. Она начала грозить своей соседке, будто нарочно отвлекая от себя внимание самца.

Мурей попался на эту удочку. Он злобно заворчал и бросился к ни в чем не повинной обезьяне. А та, даже не подозревая опасности, спокойно сидела в сторонке. И вот перед ней разгневанный вожак. Обезьяна струсила, приняла «позу покорности».

А сливы все-таки нет. Вожак, видно, и сам растерялся. Он отошел прочь и еще раз грозно взглянул на ловкую похитительницу его добра. Однако та уже успела съесть сливу и теперь с самым невинным видом прохаживалась тут же, неподалеку.

Самец сделал ей «страшные глаза» и погрозил: «Смотри, мол, у меня!» Но он явно был смущен и растерян. Ведь кто именно виновник пропажи сливы, он так и не смог установить.

«Смекалка» и дерзость обезьянки меня просто поразили, и я с еще большим интересом стал наблюдать за этими любопытными животными.

Я пробую фотографировать

Просидев несколько часов в кругу обезьян, я настолько освоился с ними, что решил их сфотографировать. Портативный аппарат я принес с собой и спрятал в нагрудный карман своей куртки. Теперь я осторожно расстегнул халат, вынул из кармана фотоаппарат и принялся за съемку.

В загоне я был один: Марфа Сергеевна куда-то ушла. Обезьяны давно уже привыкли ко мне и, видимо, не обращали на меня никакого внимания. Я сидел в стороне на пеньке, стараясь резко не двигаться и вообще ничем не привлекать к себе внимание обезьян. Осторожно, как бы невзначай, я наводил объектив то на одну, то на другую и делал любопытные снимки.

Вот, например, чудесная сценка: обезьяна-мать подошла к водопроводной трубе. Из нее каплет вода, под трубой целая лужица. Обезьяна ловит языком капли воды, а малыш, сидя на ее спине, сверху заглядывает в лужу. Там, как в зеркале, отражаются его мать и он сам. Мордочка малыша выражает явное удивление. Он тянет лапу к своему отражению в воде, касается холодной поверхности и с еще большим изумлением, даже испугом отдергивает лапу.

Я спешу не упустить этой сцены, поднимаю повыше аппарат, навожу на фокус. «Эх, прозевал!». Жду — может, малыш сделает еще что-нибудь забавное.

Занимаясь съемкой, я так увлекся, что вовсе позабыл, где нахожусь. И вдруг я услышал изумленные возгласы: «Ак, ак, ак!» Обернулся и замер.

Рядом со мной, поднявшись на задние лапы, стояла крупная обезьяна. Ее привлек мой фотоаппарат. Удивленно «акая», обезьяна уже тянула к нему свои лапы.

«Что делать? Не дать, оттолкнуть ее — невозможно: заорет, бросится, и другие тоже; все равно отнимут да еще изуродуют самого. Отдать? Уж очень жалко: прекрасная, дорогая вещь. Сейчас же всю разобьют, разломают». Я не знал, что делать. А обезьяна уже совсем протянула лапу к аппарату, сейчас возьмет.

«Эх, будь что будет!» Словно невзначай, я отвернулся в другую сторону и в тот же миг сунул