Юрий Папоров - Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

Первой в доме почувствовала на себе болезнь Каталина. У нее появился озноб и сразу поднялась температура, возникла острая головная боль. На второй день она ощутила разбитость во всем теле, боли в мышцах, темени и глазах, которые налились кровью. Еще до вызова доктора Каталина попросила донью Кончиту переселиться с Андресом и Иннес в дом к ее младшей сестре. Добрая женщина отвела детей, но вернулась к больной и помогала ей, не опасаясь подхватить заразную болезнь. Два местных врача, один из них англичанин, оба по два раза на день бывали у Каталины, но спасти ее не смогли. Последними словами ее были: «Не дал мне Всевышний любить моего Педро, как я хотела. Буду ждать его там! До-нья Кон-чи-та, бе-ре-ги-те на-ших дет…»

Умная женщина похоронила еще двух служанок Каталины, выждала положенные дни карантина и тогда только пришла к младшей сестре Каталины, дом которой страшная эпидемия обошла стороной.

— Маргарита, я безмерно рада за тебя и твоих детей, за Андреса и Иннес! Похоронила Каталину я одна. Она сама и врачи не рекомендовали ваше присутствие. Андресу и Иннес ничего не будем говорить. После. Каталина просила, и я дала слово дождаться Педро. Буду умолять его, — так велела Каталина, — разрешить мне остаться рядом с детьми, пока они не подрастут.

Маргарита нежно расцеловала донью Кончиту и оставила жить у себя.

В Гаване стало известно о трагедии, случившейся в Тринидаде, и, как только сняли карантин, в Тринидад приехала Мария де Амбулоди. До отъезда Мария успела отправить подробное письмо графине Иннес с сообщением о гибели Каталины.

В Санто-Доминго стало известно, что американский пират Том Аугур из Джексонвилля по прозвищу Наточенный Нож намерен совершить нападение на порт Сан-Педро-де-Макорис. Для проведения разведки он скрыл свой корабль в одной из ближайших бухт и на шлюпке прибыл в город.

Де ла Крус повел свой фрегат в этот порт и сошел на берег. День не дал ожидаемых результатов, но ближе к вечеру, когда Педро с любимцем Успехом и друзьями возвращались из города в порт, произошла случайная встреча. Педро и Успех, который не отходил от него ни на шаг, завернули за угол. В это время Марио, Бартоло, Антонио и Меркурий задержались у какой-то красочной ветрины магазинчика. Чуть более чем в десяти шагах от Педро ему навстречу шагали три человека, которые явно не были испанцами. Один из них, Наточенный Нож, узнал, скорее всего по описанию своих собратьев, корсара де ла Круса и первым выхватил пистолет из-за пояса. Педро извлек свой, когда пират уже нажимал спусковой крючок, но Успех прыгнул на пирата, и пуля попала в грудь дога. Своим метким выстрелом Педро насмерть сразил противника. Когда в следующий миг из-за угла появились друзья корсара, двое сопровождавших пирата пустились удирать. Одного в спину ранил Марио, а другого, когда тот развернулся, чтобы выстрелить, Бартоло сбил с ног точным ударом своей длинной плети.

Похоронив любимого Успеха, как члена экипажа, в мешке, в море через рилинг, де ла Крус, узнав от плененных пиратов местонахождение бухты, прошел туда и безжалостно пустил на дно пиратский фрегат.

Возвратившись в Санто-Доминго, Педро услышал об эпидемии на юге Кубы и стремительно ушел в Тринидад, куда прибыл три недели спустя после похорон Каталины.

Он понял, что произошло непоправимое несчастье, когда на причале увидел стоявшую во всем черном и в полном одиночестве донью Кончиту.

— Педро, мы потеряли Каталину. Дети живы, — только и произнесла тихо, сквозь слезы донья Кончита.

На миг все замерло в нем. Тело перестало слушаться, мозг — соображать, взгляд унесся в бездонную пустоту. Педро стиснул зубы с такой силой, что свело челюсти, и он с минуту не мог произнести ни слова. Боль ударила по ногам, он покачнулся, но сумел взять себя в руки. Донья Кончита поняла, какой страшной силы удар она нанесла обожаемому ею человеку. Де ла Крус пристально поглядел на женщину, у которой не переставали течь из глаз слезы, с трудом набрал воздух в легкие, сжал кулаки и сквозь зубы еле слышно произнес:

— Вот уж несут седину нашей жизни худшие лета. Вот уж лицо бороздит сеть стариковских морщин. Вот уж силы напор слабеет в разрушенном теле, — еще сильнее напряглись его желваки, и он замолчал.

— Вот уж не в радость игра, в молодости влекшая нас. — Донья Кончита смиренно продолжила четверостишие из «Письма с Понта» Овидия. — Помни, Педро, у тебя от Каталины есть дети! Им должен ты посвятить свою жизнь!

Неделю Педро не мог прийти в дом к Антонио и Маргарите, чтобы встретиться с детьми. Наконец встреча состоялась, и она возвратила Педро прежние силы. Он засыпал цветами могилу Каталины и вызвал из Гаваны лучшего скульптора, чтобы поставить усопшей неповторимый памятник. Когда в присутствии губернатора и нового настоятеля собора Святой Троицы памятник был открыт, тогда только отец рассказал сыну Андресу и дочери Иннес о случившемся несчастье и, превозмогая свое горе, с жаром занялся поправлением коммерческих дел. Экипаж корабля он распустил сразу. Всех одарил, чем мог. Тепло и в то же время с грустью распрощался с глубоко скорбевшими своими верными друзьями Хуаном Медико и Доброю Душою. Фрегат поставил на якоря и в Гаване обнародовал сообщение о его продаже.

Графиня Иннес, пребывавшая в монастыре, получив письмо Марии, три дня и три ночи провела в раздумьях. Затем, приняв твердое решение, рассказала о своей жизни и про страстную любовь настоятельнице монастыря. Та приняла сторону Иннес, но сообщила, что индульгенцию, которая позволила бы монахине оставить монастырь, может выдать только папа римский Клементий XI, и вернее будет, если его об этом попросит король. Иннес немедля связалась со своей верной подругой, герцогиней де Овьедо, и та обещала помочь. Письмо короля Филиппа V ушло в Ватикан в октябре 1712 года. В ожидании ответа графиня Иннес отправляла Марии письма с каждой оказией, прося ее чаще наведываться в Тринидад и сообщать ей все о жизни Педро и его детей.

Глава 8

КАПИТАН КОРАБЛЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

Были и такие жители Тринидада, которые косо глядели на то, что вдовец Педро и вдова донья Кончита жили под одной крышей, хоть она и накрывала большой по размерам дом, в котором еще проживали Бартоло, бывший кок с «Андреса II», строгая управительница Марта и разная челядь. Однако родные и близкие хорошо знали, сколь плодотворным было для воспитания детей Педро и Каталины присутствие в доме доньи Кончиты.

Ушедший в себя и ставший менее общительным, Педро, однако, быстро наладил ведение внушительного хозяйства. При этом он каждый день находил возможность бывать вместе с детьми, совершать с ними разные близкие и дальние прогулки, частенько вывозить их в Гавану. В Тринидад нередко приезжала Мария де Амбулоди, которая всякий раз привозила детям Педро новые забавные игрушки. Таким образом, графиня Иннес в Мадриде была в курсе того, как жил любимый ею с еще большей силой Педро де ла Крус.