Ворон Бури - Бен Кейн

— Я спрошу своих товарищей. — Тон Имра был издевательски вежлив. — Ну, парни, что скажете? Хотите стать траллами этого рагра-англичанина?

— Нет! — Даже те, кто молчал, присоединились к общему крику. Наш рев спугнул чекана из зарослей утесника.

— Вот вам и ответ, — сказал Имр с извиняющимся пожатием плеч. — Мои воины отказываются от вашего «предложения», которое, как я подозреваю, было сделано лишь потому, что ваши прихвостни — бесхребетные черви!

Воин в кольчуге втянул щеки. Его людям это тоже не понравилось.

Вали Силач выбрал этот момент, чтобы опустить топор и щит. Он повернулся спиной к врагу и, как молния, спустил штаны и подштанники. Это было великолепно. Мы гоготали, пока он махал своей волосатой, потной задницей перед англичанами, которые в ответ осыпали его оскорблениями и копьями. Одно вонзилось рядом с Вали. В ответ он метнул его обратно вниз по склону и, по милости Локи, попал в воина. Мы снова выразили свое одобрение.

Вали в последний раз вильнул задом и, подтянув штаны, вернулся в строй.

— Тебе следовало оставаться на месте, — сказал Векель. — Увидев эту чудовищную трещину, англичане не сунулись бы дальше.

— Можешь погладить, если хочешь, витки, — со смешком сказал Вали Силач. — Только знай, что когда Хлив Яйцерезка услышит, она захочет с тобой поговорить. Я бы на твоем месте поберег мошонку!

Векель залился смехом. Звук его веселья был таким громким, а сам он, с черной подводкой и выбеленным лицом, выглядел так диковинно, что англичане замешкались.

— Ну же, трусы! — заорал я, ударяя топором об умбон щита. — ТРУ-СЫ!

Мы кричали им это всю дорогу вверх по склону. Это было просто, но эффективно, и я думаю, если бы не воин в кольчуге и пара других в переднем ряду, атака бы захлебнулась, не дойдя до нас. А так, их попытка была вялой, особенно после того, как я первым же ударом топора разнес вдребезги щит воина в кольчуге, а вторым обезглавил его.

Мы отбросили их, но у наших товарищей дела шли плохо. В первый же миг, когда мы смогли безопасно перевести дух, наши уши наполнились смешанными криками триумфа и отчаяния с другой стороны вершины. Я интуитивно понял, что они значат. Крикнув Торстейн, а всем остальным приказав оставаться на месте — иначе англичане с нашей стороны хлынут вверх по склону, как крысы, — я развернулся и перепрыгнул через раненых, отчаянно пытаясь добраться до дальней стороны стоячих камней.

Десять шагов. Это могло быть и расстояние от той вершины в Уэст-Бретланде до Линн Дуахайлла, или, если на то пошло, до Миклагарда. Имр все еще был на ногах, крича как безумный, весь в крови, так что невозможно было разобрать, его это кровь или врагов, но остальные были повержены — ранены, умирали или сражались в одиночку против нескольких противников.

Я был на волосок от смерти, но меня окутало странное спокойствие. Я парировал удар копья щитом и ударил его владельца в живот навершием топора. Его рот в изумлении сложился в букву «О», и я нанес удар снизу, отрубив ему левую ногу по колено. Я уловил размытое движение у своего лица и дернулся в сторону. Наконечник копья просвистел мимо. Увлеченный инерцией своего выпада, англичанин остался беззащитен перед моим топором, который снес ему большую часть нижней челюсти. Булькающий крик разорвал воздух, когда он попятился назад, но двое товарищей заняли его место и пошли на меня с копьями. Краем глаза я почувствовал, как третий обходит меня сзади, и подумал: «Вот и все».

— Смотрите! — Векель, взобравшись на одну из каменных «ног», указывал пальцем. На саксонском он крикнул: — Корабли! Корабли горят!

«Лало», — подумал я и нанес удар одному из копейщиков.

Снова и снова Векель повторял свои слова. Англичане, как и все моряки на суше, остро чувствующие опасность потерять средство передвижения и спасения, прекратили бой и посмотрели.

И, получив передышку, я тоже посмотрел.

Четыре корабля высадились на берег. Два из них теперь были объяты пламенем, и мне показалось, что я вижу мечущиеся фигурки людей. «Локи, ты неверный ублюдок, — подумал я, — сохрани Лало в целости. Один, порази любого врага, что приблизится к нему».

Вид горящих судов заставил англичан забыть о битве. Они отступили и побежали вниз по холму. Не оглядываясь, они бежали к берегу. У меня не хватило сил даже на радостный крик. Как и у всех остальных.

Векель был невредим. Он пел заклинания и указывал посохом на англичан, насылая на них проклятия. У Торстейн была неглубокая рана на правой руке, но в остальном она, казалось, была невредима. К моему облегчению, Карли Коналссон избежал ранений. Вали тоже выжил; он ухаживал за Хрольфом, у которого была ранена нога. Однако Имр был повержен, и на его лице была та предсмертная серая бледность, которую я слишком хорошо знал. Я поспешил к нему.

— В-Ворон Бури. — Имр скривился. — Где англичане?

— Ушли, — сказал я, опустившись на колени. — Лало поджег два корабля.

Подобие улыбки.

— Ах, этот бламаур, вот хитрец. Векель мудро поступил, купив его, и еще мудрее, освободив.

— Надеюсь, с ним все в порядке.

— Они его не поймали. А вот я… — Имр закрыл глаза.

— Имр.

Никакого ответа. Я нащупал пульс у него на шее. Он был, но слабый и неровный. Затем я поднял его руку. Лучше бы я этого не делал. По какой-то несчастной случайности Имр получил рану новичка — в подмышку. Она не могла быть глубокой, потому что это мгновенная смерть, но его туника, пропитанная кровью до пояса, говорила сама за себя. Я подумал, не знал ли он об этом, когда отказывался от помощи ранее.

— Мне конец. — Взгляд Имра, хоть и был отстраненным, оставался ровным. — Это не исправить, Ворон Бури. Ни ты, ни Векель, ни даже сам Один не сможет.

— Он бы тебе и не помог, потому что это отсрочило бы твое присоединение к его эйнхериям, — сказал я срывающимся голосом. — Ты скоро будешь в Вальхалле.

Тихий смешок.

— Надеюсь.

Я взглянул на Векеля, который прекратил колдовать.

— Что они делают?

— Бегают, как куры без голов. Есть время уйти.

Векель был прав. Нам нужно было уходить. Вероятность погони все еще существовала. Я