Папирус. Изобретение книг в Древнем мире - Ирене Вальехо

вручную, буква за буквой, фраза за фразой, книга за книгой. В IV веке философ и государственный деятель Фемистий записал, что в Константинопольской библиотеке на императора Констанция II работают писцы, способные «перенести мысль из потертой оболочки в новую, недавно изготовленную». В V веке святой Иероним упоминает библиотеку в городе Кесарии – на побережье нынешнего Израиля, между Тель-Авивом и Хайфой, – в которой тоже не поленились перевести все книги в формат кодекса.

С тех пор и до недавнего появления планшетов и электронных книг мы, читатели, не переживали подобных катаклизмов смены формата. Книги со страницами, восхищавшие Марциала в I веке, по-прежнему остаются с нами в XXI столетии, служат нам верой и правдой, берегут нашу память, передают нашу мудрость, терпят поругание от времени.

Публичные библиотеки в водных дворцах

27

15 марта 44 года до нашей эры – в мартовские иды (день в середине месяца) по римскому календарю – Юлия Цезаря зарезали в Сенате, подле статуи его старого врага Помпея – ее даже забрызгало кровью. Во имя свободы несколько сенаторов вонзили кинжалы в тело пятидесятишестилетнего мужчины – шею, спину, грудь, живот. Когда Цезарь увидел, что со всех сторон на него наставлено оружие, он совершил жест стыдливости. На грани гибели, уже окровавленный, не забыл поправить тунику, чтобы упасть с достоинством, не открывая гениталий. Беззащитный, он лежал на лестнице портика, а кинжалы продолжали язвить его. Всего нанесли двадцать три удара, из которых только один, согласно Светонию, был смертельным.

Заговорщикам нравилось называться «освободителями». Они считали Цезаря тираном, желающим насадить монархическое правление. Это политическое убийство – возможно, самое известное преступление в истории, – вызывало как восхищение, так и отвращение. Неслучайно тысячу девятьсот лет спустя Джон Уилкс Бут зашифровал день, когда собирался совершить покушение на Авраама Линкольна, словом «иды» и, убегая с места преступления, выкрикнул на латыни: Sic semper tyrannis! («Такова участь тиранов!»)

Был ли Юлий Цезарь начинающим тираном? Несомненно, он был харизматичным полководцем и безжалостным политиком. Некоторые современники называли его поход на Галлию бессмысленной бойней. В последние годы жизни он действительно не скрывал непомерного тщеславия. Его объявили пожизненным диктатором, и он вовсю пользовался правом носить триумфальные одеяния, когда только пожелает, – включая лавровый венок, что очень помогало спрятать лысину. Его имя в истории навсегда осталось символом авторитарной власти (цезарь, царь). Однако его убийство не спасло Республику. Мартовское кровопролитие оказалось совершенно напрасным. Оно повлекло за собой затяжную гражданскую войну, новые смерти и разрушения, после чего на дымящихся руинах Август учредил императорское правление. Юный император, наследник и преемник дяди, приказал поставить бетонное сооружение, чтобы обозначить и оградить место преступления. Сегодня, века спустя, на римской площади Торре-Арджентина, месте убийства Юлия Цезаря, нежатся уличные кошки.

Мартовские иды косвенно ударили по несчастным читателям. Цезарь собирался построить первую в Риме публичную библиотеку, как можно более богатую, – для чего уже поручил ученому Марку Варрону приобретать и классифицировать книги. Человек был выбран подходящий: Варрон являлся автором трактата «О библиотеках», от которого до нас дошли лишь краткие разрозненные фрагменты.

Через несколько лет соратник Цезаря Азиний Поллион воплотил этот план, воспользовавшись добычей, завоеванной в удачном военном походе. Библиотеку символично открыли в здании, где располагалось святилище богини Либертас – Свободы. Нам этот храм книг известен только по упоминаниям у нескольких авторов, поскольку сам он исчез без следа. Мы знаем, что внутреннее пространство делилось надвое: половина для греческих текстов, половина для латинских. Это двуязычное устройство будет характерно для всех последующих римских библиотек. Из соображений национальной гордости отделы были одинаковых размеров, пусть даже один пустовал, а другой ломился от книг. Семи греческим векам культуры Рим мог противопоставить всего два. Но библиотека Поллиона, не вдаваясь в подобные мелочи, выражала двойственный посыл: произведения на греческом языке составляют часть культурного багажа римлян, а это значит, правители могучей империи ничем не хуже своих образованных греческих подданных. Ничто во внешнем облике библиотеки не должно было намекать, что колонизаторы испытывают комплексы в связи с ошеломительным культурным наследием завоеванных земель.

Также римские библиотеки заимствовали у Поллионовой обычай украшать пространство статуями выдающихся авторов. В Риме бюсты знаменитостей в общественных местах играли ту же роль, что сегодня звезды на Аллее славы в Голливуде: они свидетельствовали о включении в канон. Поллион заказал для своей библиотеки статую только одного живого современника: Варрона. Несколько десятилетий спустя проныра Марциал, чуткий ко всем веяниям римской ярмарки тщеславия, хвастался, что его бюст уже украшает несколько особняков аристократии. Но больше ему хотелось затесаться в галерею скульптуры публичной библиотеки. Однако все указывает на то, что, подобно вечным претендентам на Нобелевскую премию, он так и остался не у дел. Его эпиграммы полны попрошайнических прибауток, в которых он беззастенчиво клянчит почести, похвалы и деньги, но чаще всего надежда – как замечает сам автор со свойственными ему юмором и самоиронией – идет прахом.

Судя по всему, библиотека Азиния была открыта для публики с рассвета до полудня. Вероятно, туда стекался разношерстный народ: писатели, ученые, любопытствующие, а также переписчики, отправленные хозяевами или книготорговцами копировать нужные тексты. Поиском книг на полках занимались, скорее всего, специально обученные люди. Нам также известно, что некоторые библиотеки разрешали брать книги на дом. Об этом свидетельствует текст Авла Геллия. Однажды он ужинал с друзьями. Когда в качестве напитка ему подали растопленный снег, один из пирующих, знаток Аристотеля, заметил, что, по мнению философа, это вредно для здоровья. Кто-то усомнился, и тогда упрямый гость, чья гордость оказалась уязвлена, не поленился пойти в городскую библиотеку, добился, чтобы ее незамедлительно открыли, и вернулся на пир с экземпляром Аристотеля, включавшим нужную цитату, – вот как непросто было доказать свою правоту до изобретения интернет-поисковиков. Император Марк Аврелий и его наставник Фронтон упоминают в письмах, что брали книги из библиотек домой. Помимо этих случайных свидетельств, сохранилась афинская надпись той же эпохи, в которой руководители библиотеки запрещают выдавать книги на дом, – то есть в других местах это было разрешено. Надпись гласит буквально: «Ни одна книга отсюда не выйдет. Мы в том поклялись».

Следующие две библиотеки в Риме построил Август – одну на холме Палатин, вторую в Портике Октавии. Археологам удалось найти остатки Палатинской библиотеки. Раскопки дали нам верное представление о ее архитектуре и внутреннем убранстве. Два одинаковых смежных зала предназначались для римской и греческой коллекций. Книги покоились в деревянных шкафах с полками и дверцами, встроенных в большие ниши, пронумерованные для удобства каталогизации. Если учесть высоту ниш, в библиотеке было не обойтись без переносных лесенок, чтобы добираться до верхних полок. В целом здание больше напоминает современные