Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Эти слова старой рыбачки несколько ободрили измученную Адриенну.

– Да, вы правы, он должен меня выслушать, – сказала она, – должен посочувствовать…

– Я пойду с вами и покажу, куда входить, где доложить о себе. Только не отчаивайтесь. Вы вот ничего не едите, не пьете – этим вы не принесете пользы ни вашему Марселю ни себе. Ему еще понадобится ваша помощь, а для этого вы должны поддерживать ваши силы.

– Верно, – согласилась Адриенна. – Я должна беречь себя для него.

– А там – кто его знает… – задумчиво продолжала старая рыбачка. – Нам, женщинам, добрым словом и просьбами удается добиться того, чего никогда бы не смог достичь мужчина своей силой…

– Ваши слова ободряют меня, – призналась Адриенна. – Я попробую растрогать коменданта… Святая Дева, помоги мне в этом!

Прошло несколько томительных для Адриенны дней. Наконец настал день, в который вдова рыбака обещала пойти с Адриенной в крепость.

Небо было покрыто тучами. Холодный ветер дул с моря. Сердце у Адриенны сжималось от страха, от предчувствия какого‑то несчастья, хотя старушка всеми силами старалась ободрить ее.

– Не теряйте мужества, – убеждала она Адриенну, – и надейтесь на Бога.

Путь к тюремной крепости был долог. Наконец они подошли к воротам крепости и объявили дежурному офицеру, что пришли к коменданту крепости по важному делу. Офицер приказал солдату проводить женщин в дом коменданта.

Какие только чувства не разрывали грудь Адриенны, когда она проходила по двору крепости! Где же эта клетка, в которой томится сейчас Марсель? Что он испытывает, сидя в этой ужасной клетке? Какая участь ждет его?

– Успокойтесь, – шептала ей на ухо старушка по дороге к дому коменданта. – Успокойтесь! Здесь много таких, которые вполне заслужили свое наказание. Всякие люди бывают на свете. Много и таких, которых нельзя оставлять на свободе. А здесь они, глядишь, и исправятся…

Адриенна вошла в дом, а вдова осталась во дворе ждать ее возвращения.

Солдат проводил девушку в кабинет коменданта, передал ее в приемной лакею, который, спросив имя, пошел доложить о ней. В скором времени слуга вернулся и попросил Адриенну следовать за ним.

Когда Адриенна, бледная, худая, одетая во все черное, вошла к коменданту, тот встал из‑за стола.

– Госпожа Вильмон? – спросил он.

Адриенна поклонилась.

– Подойдите ближе и присядьте, госпожа Вильмон, – сказал комендант. – Позвольте задать вам один вопрос… Не был ли ваш отец офицером?

– Да, господин комендант.

– Капитан Цезарь Вильмон?

– Так звали моего отца, господин комендант. Но мой отец давно умер.

– Давно умер? Так–так. Мы вместе с вашим отцом были в офицерском корпусе полка Конде. Он был моим другом, хорошим товарищем…Человеком честным, с открытым характером.

– Таким он и был, – ответила Адриенна.

– Потом он вышел в отставку – я это помню, – продолжал генерал Миренон свои приятные воспоминания.

– Потом мой отец был управляющим во дворце герцога Бофора, господин комендант.

Генерал Миренон внимательно посмотрел на Адриенну – он начал понимать, в чем дело.

– Вы в трауре, мадемуазель? – спросил он.

– Да, я ношу траур по сестре герцога, великодушной госпоже Каванак, которая, освободившись от страданий, покинула этот мир.

– Освободившись от страданий? – спросил генерал.

– Герцог мучил свою сестру до самой ее смерти.

– У этой сестры был сын?

– Марсель Сорбон, – ответила Адриенна.

Лицо генерала омрачилось. Не злость, не досада выразилась на нем, а печаль.

– Жестокий герцог мучил и Марселя Сорбона. Это по его приказу Марсель попал сюда, в крепость, – добавила Адриенна задрожавшим голосом.

– Так это вы та мужественная девушка, воодушевленная любовью, о которой мне рассказывал мушкетер? Теперь я все понимаю… Но тем больнее мне, что я не могу спасти каторжника номер пятьдесят семь, имя которого Марсель Сорбон. Я очень сожалею, госпожа Вильмон, но не в моей власти отменить приговор…

– Приговор? – воскликнула Адриенна испуганно. – Какой приговор?

– Так вы еще не знаете?.. Я думал, что вы…

– Сжальтесь, господин комендант, что за приговор? – снова спросила Адриенна, дрожа от страха и глядя на коменданта так, точно от его слов зависела ее собственная жизнь.

– Приговор гласит – смерть от руки палача, – с трудом выговорил комендант.

Адриенна вздрогнула, сдавленный крик боли вырвался из ее груди, и она закрыла лицо платком.

– Весть, которую я вам должен был сообщить, ужасна, сударыня, я понимаю это, – сказал генерал Миренон как можно более теплым голосом. – Она тем ужаснее, что сын госпожи Каванак – жертва семейной вражды. Но не в моей власти отменять приговоры суда.

Адриенна поднялась. Ее лицо было смертельно бледным, но в глазах засветилась отчаянная решимость.

– Еще одна просьба, единственная просьба! – сказала она сдавленным голосом. – Смилуйтесь, господин комендант, ради моего покойного отца, сжальтесь надо мной, ответьте только на один вопрос… Вы говорите, что не в вашей власти отменять приговоры… Но есть ли такая власть, есть ли на земле человек, который может отменить приговор?

– Только его величество король может сделать это, госпожа Вильмон.

Луч надежды засветился в душе Адриенны.

– Когда должен быть исполнен приговор над Марселем?

– Через три дня, – ответил комендант.

– Через три дня! – в отчаянии повторила Адриенна. – За три дня я едва ли доберусь до Парижа. Если ехать в почтовом дилижансе, потребуется четыре дня чтобы доехать до Парижа, и четыре – на обратный путь. Всего восемь дней… Дайте мне и осужденному восемь дней, господин комендант, я умоляю вас!

– Вы хотите, мадемуазель…

– Поехать в Версаль. К королю!.. Надежда на спасение не угасла во мне.

– Вы это серьезно говорите?

– Я привезу помилование! – воскликнула Адриенна.

Генерал Миренон был восхищен решительностью и мужеством Адриенны.

– И вы думаете, вам удастся проникнуть к его величеству?

– Это должно мне удастся, господин комендант. Я должна спасти Марселя во что бы то ни стало!

– Трудное предприятие, госпожа Вильмон. Вы еще не знаете всех препятствий, которые вам предстоит преодолеть…

– Я должна их превозмочь.

– От души желаю, чтобы ваши надежды сбылись, – сказал генерал Миренон, который про себя считал, что намерение Адриенны – несбыточная мечта.

– Сжальтесь, господин комендант, отсрочьте казнь на восемь дней, – еще раз попросила Адриенна.

– Сегодня у нас шестнадцатое ноября, – сказал генерал Миренон. – Казнь в любом случае должна быть совершена не позднее двадцать восьмого. Итак, двадцать седьмое – последний срок, до которого можно отложить казнь. У вас, таким образом, десять дней… Это все, что я могу для вас сделать.