Первая мировая война. История Великой войны, которая расколола мир и привела Европу к гибели - Джон Киган

отреагировал на звуки артобстрела с моря и сам повел дивизию к берегу. Когда турки поднялись на вершину гребня Сари-Баир, которая была целью АНЗАК, их взорам открылась чрезвычайно интересная картина. По мнению Кемаля, это был решающий момент сражения. В море он увидел корабли, а на суше, совсем близко, – солдат 9-й дивизии, бежавших ему навстречу. Отступавшие сказали, что у них закончились патроны. Кемаль приказал им залечь и примкнуть штыки. Вот его воспоминания: «В то же время я послал верного мне офицера… назад, чтобы привести ко мне людей [из 57-го полка], который шел вслед за мной. <…> Когда солдаты примкнули штыки и залегли… неприятель сделал то же самое… и только около 10 часов 57-й полк начал наступление».

Австралийцы видели Кемаля на вершине гребня и стреляли по нему, но промахивались. То обстоятельство, что они не смогли попасть в него и не продолжили наступление в эти несколько минут, действительно можно считать решающим моментом сражения, поскольку Кемаль, как только подтянулись остальные силы, предпринял на захваченный австралийцами плацдарм ряд контратак – они не прекращались до наступления ночи. Несколько высот, которые союзникам удалось захватить днем, были потеряны, и почти на всей линии соприкосновения турки занимали более выгодные позиции, чем части АНЗАК. Чуть ли не везде австралийцы и новозеландцы оказались как на ладони, и непрекращающийся град вражеских пуль приводил к тому, что вниз, к узкому пляжу, тянулся нескончаемый поток раненых – одни ковыляли сами, других несли на носилках. Эта картина – раненые двигаются к морю, а навстречу идет пополнение, лишь немного превосходящее выбывших из строя численностью, – повторялась каждый день и стала самым тяжелым воспоминанием для солдат подразделений АНЗАК о том сражении на опасных склонах.

К 4 мая обе стороны исчерпали все свои ресурсы. Турки потеряли 14 000 человек, части АНЗАК – почти 10 000. В этот день после очередной атаки Кемаль понял, что враг упрям и сбросить себя в море не даст. Он приказал окапываться. Законченная линия турецких траншей окружила зону глубиной почти 1 километр, а ее периметр составлял 2,5 километра. Уклон местности здесь был от 45 до 90 градусов. Один из офицеров-шифровальщиков подразделений АНЗАК позже отметил, что все это напоминало ему пещерные поселения большого и богатого племени дикарей, живущих на необыкновенно крутых склонах, поросших кустарником.

В низине у мыса Геллес после высадки десанта тоже разгорелось ожесточенное сражение – 29-я дивизия и переброшенные из Кум-Кале французы пытались соединиться и продвинуться в глубь полуострова. 26 апреля они захватили крепость и деревню Седд-эль-Бахр, а на следующий день предприняли общее наступление, и измотанные боями турки отошли. Целью союзников было селение Крития, расположенное в 6 километрах от берега. Атаки, начавшиеся 28 апреля, историки потом назвали первой битвой при Критии, а вторая произошла 6 мая. Ни в первый, ни во второй раз взять Критию не удалось, несмотря на подкрепление – подоспели индийская бригада, прибывшая из Египта, а также подразделения Королевской военно-морской дивизии. 8 мая британские войска были остановлены у самой околицы Критии, на линии, которая начиналась от пляжа Y и заканчивалась чуть севернее пляжа S, в 5 километрах от мыса Геллес. Там они и стояли все невыносимо жаркое лето, благоуханную осень и холодную зиму.

Китченер, несмотря на возражения французов и собственных подчиненных, направил подкрепления в Египет и на остров Лемнос, сначала одну территориальную дивизию, потом еще три, затем к ним присоединились три дивизии «новой армии». Французы тоже – хотя и с неохотой – выделили дополнительные силы, а в августе на Лемнос перебросили 2-ю австралийскую дивизию и 2-ю сводную. Чтобы найти выход из тупика, генерал Гамильтон решился на новую высадку десанта в заливе Сувла, к северу от «бухты АНЗАК». Операция началась 7 августа, и союзникам удалось быстро захватить плацдарм. Мустафа Кемаль, назначенный командующим турецкими войсками в северном секторе, спешно прибыл на место и приказал укреплять высоты, чтобы прижать англичан к морю точно так же, как он это сделал в «бухте АНЗАК» тремя месяцами раньше. 9 августа Кемаль успешно справился с задачей, и никакие подкрепления – морем от Геллеса сюда была переброшена проверенная 29-я дивизия – не помогли британцам продвинуться вперед. Обе стороны окопались, и залив Сувла превратился в третий статичный анклав союзников на Галлипольском полуострове. Теперь у турок здесь было 14 дивизий, столько же, сколько у союзников, которые поняли, что несут тяжелые потери, не получая ничего взамен. В Военном совете зазвучали голоса, призывавшие отозвать войска. В ноябре эти требования уже было невозможно игнорировать. Генерал сэр Чарльз Монро, сменивший утратившего доверие Гамильтона, убедил Китченера, прибывшего в район боевых действий, чтобы лично во всем разобраться, что эвакуация неизбежна. Последним аргументом стал сильнейший шторм, во время которого солдаты захлебывались прямо в окопах. Этот шторм разрушил и укрепления на берегу… 28 декабря начался отвод войск, продолжавшийся до 8 января 1916 года. Турки противника почти не беспокоили – они просто не поняли, что идет эвакуация. К 9 января плацдармы в «бухте АНЗАК», заливе Сувла и на мысе Геллес опустели. Грандиозная авантюра закончилась.

Турки, не считавшие погибших и даже не хоронившие их, потеряли, по всей видимости, около 300 000 убитыми, ранеными и пропавшими без вести[415]. Потери союзников составили 265 000 человек. 29-я дивизия лишилась более половины личного состава, а новозеландцы, у которых в боях на полуострове участвовали 8566 человек, сообщали о 14 720 убитых и раненых – они считали тех, кто получил ранение два или три раза, заново[416]. Но из всех воинских подразделений, побывавших на Галлипольском полуострове, самые большие потери понесли австралийцы. Память о тех сражениях страна хранит и сегодня. Граждане образованной лишь в 1915 году федерации, они ушли на фронт солдатами шести отдельных государств, а вернулись, как часто говорят, единой нацией. Подвиг частей АНЗАК стали отмечать на родине на следующий год. В наши дни церемония на заре 25 апреля превратилась в священный ритуал, за которым наблюдают все австралийцы независимо от возраста, а «бухта АНЗАК» теперь место своеобразного паломничества. На Галлипольском полуострове, который сейчас превращен в национальный парк, по распоряжению Мустафы Кемаля Ататюрка, президента постимперской Турции, был возведен мемориал, увековечивший страдания обеих сторон. Это место возвращено природе, и сегодня это прекрасный, но многими забытый уголок Средиземноморского побережья. Многими, но не австралийцами. Британцы сюда приезжают редко, хотя те, кто добирается до крошечного поля боя в «бухте АНЗАК» и ее знаковых мест – «Одинокой сосны», «Вершины Рассела», «Поста Стила», – бывают глубоко тронуты появлением молодых австралийцев, мужчин и женщин, которые пересекли полмира, чтобы увидеть место, где сражались и погибали их деды и прадеды. Половина австралийцев, ушедших на ту войну, не вернулась домой, и первые национальные герои заслужили свои награды на 3 квадратных километрах земли над