Денис Субботин - Ларец Самозванца

Орать, особенно, когда это требовалось, пан Анджей умел очень громко. Многие отшатнулись, кое-кто и уши заткнул, когда пан Анджей заорал… А орать он мог не только громко, но и долго. Но всё же и он когда-то должен был израсходовать весь воздух в лёгких.

— Пан Анджей! — трудно сказал пан Роман, вынимая пальцы из ушей. — Ну, ты… Ну, ты…

— Труба Иерихонская! — вспомнив сравнение, которое как-то приводил один знакомый монах, подсказал атаман Дмитр. — Тебя бы к нам, в монастырь, на клиросе петь! Вот ведь даровал Господь голосище!

— Пробовали! — горестно махнул рукой пан Анджей. — Голос-то у меня есть… Слуха нет! И чего-то ещё. Как заору псалом, весь хор — врассыпную. Лучшие друзья вон — уши затыкают! Как будто попеть нельзя. Зато я много песен знаю. Вот слышал ты, например, одного хохлацкого кобзаря песни? Андреем его зовут, из рода Лызиных! Голос, правда, тонковат. Зато как поёт! С душой! Старательно. И песен у него — много. Вот я тебе сейчас спою одну…

— Ладно, ладно, пан Анджей! — поспешно перебил его пан Роман. — Мы верим, что это — очень хорошие песни!

Пан Анджей обиженно надулся, стал похожим на сыча… Но замолчал, что уже само по себе — неплохо.

— Ну, пан Анджей, не дуйся! — поспешно утишил его обиду пан Роман. — Как-нибудь в следующий раз!

— Мы говорили о ларце! — напомнил внезапно сотник и улыбка немедленно покинула его лицо. — О ларце Самозванца! Что скажешь, пан Роман?

— Что мне сказать… — пожал плечами пан Роман. — Нечего, правду сказать! Хочу я его отдавать. Или сам бы отвёз, куда государь приказал! Какая разница?! Нет ведь ларца, пан Кирилл! Даже и следа от него не сыскали, хотя искали тщательно. Особенно — твои молодцы!

— Да и твои на месте не сидели! — мрачно сказал Кирилл. — Вот я и думаю… а не спрятали ли они ларец где-нибудь в обозе? Ты ведь целых шесть возов себе нагрузил!

Пан Роман, специально посылавший в Званицу и не пожалевший серебра на возы и возничих, поморщился, но смолчал. И впрямь, его желание компенсировать расходы перехлестнуло через край. Все шесть возов были нагружены с верхом. В том числе и сундуками, в которое плотно набили награбленное разбойниками добро. Неудивительно, что московский сотник подозревал его во лжи! В таком обозе десять ларцов можно было укрыть… если б потребовалось.

— Не желаешь ли проверить? — угрюмо поинтересовался пан Роман. — Я — готов показать!

Внезапно — невесть почему — он увидел перекошенное лицо своего верного Марека. Тот на сей раз сидел чуть поодаль от господина. И вот — почему-то попался на глаза. Лицо его медленно приобретало бледный оттенок. Он, стараясь не привлекать внимания, не сводя пристального взора со своего господина, покрутил головой. Словно говорил — не надо!

— … А впрочем, если ты поверишь мне на слово… — небрежно обронил пан Роман, стараясь, чтобы паузы почти не было.

— Я — тебе?! — изумился сотник. — Да с чего бы русский ляху поверил?

— Я не лях! — возразил пан Роман, не став, впрочем, указывать, кто он есть. Русин? Литвин? Украинец? Бог весть… Всего волей Господа намешалось…

Кирилл мрачно хмыкнул. Для него, похоже, любой, живущий под властью короля Польского, был поляком. Иначе говоря, ляхом.

— Перед иконой поклянись — тогда поверю! — указав на роскошный иконостас в красном углу, решительно сказал он. — Поклянись, что не прятал ни ларца, ни того, что в нём есть или было, что не знаешь, где они!

И опять — пан Роман увидел бледность на лице Марека. Бледность — и надежду. Словно бы оруженосец рассчитывал, что пан Роман подтвердит и опасность минет… Но откуда Мареку знать про ларец?! Он же всё время теперь проводил с Зариной! Татьяна вон даже гневаться начала… Пока, правда, не слишком сильно.

— Что ж! — сказал он, вставая и трижды осеняя лоб крестом. — Перед Богородицей клянусь — не клал, не прятал, не ведаю, где!

Вроде как и не соврал… А страшно! Последнее утверждение — не ведает где, было истинным лишь частично. Не ведает… Но подозревает! Если бледность Марека не случайно, если это не совпадение. Боже, неужто этому юному мерзавцу опять повезло?! Ну, если только он снова выручил своего господина! Награду он заслужил! Давно уже заслужил!

Бледность мало-помалу покинула лицо Марека. Он даже позволил себе улыбнуться.

Пан Роман дал себе слово при ближайшем удобном случае подробно допросить отрока. Лично он тайны ненавидел. На дух не переносил!

2

— Марек!!! Марек, чтоб тебя! Куда ты там запрятался?!

В голосе пана Романа слышны были нотки настоящего гнева и Марек, подумав немного, предпочёл пока не отзываться. Пан Роман, он ведь хоть и гневлив, но отходчив и редко наказывает за проступки и провинности, которым минуло несколько часов.

Зарина, сидевшая рядом и начавшая было лихорадочно запахиваться, изумлённо покосилась, но спрашивать не стала. Пан Роман был где-то рядом, и голос мог бы услышать.

Марек, озорно усмехнувшись, полез рукой к ней за пазуху, явно не намереваясь на этом останавливаться.

— Марек, прекрати! — прошипела Зарина, испуганно покосившись на пыльную занавесь, за которой находился коридор. — Ну, кому говорят, хватит!

Марек что-то разошёлся последнее время, не давая невесте прохода. Впрочем, в том не было ничего удивительного, если вспомнить, сколько ему минуло лет. Зарине первое время было даже приятно… потом она просто устала. Нет, правда! Она же не против облегчить ему жизнь. Тем более — жених, почти что муж. Но не так же часто!

Марек же опять наседал и ладонь свою запустил так глубоко, что стыдно и подумать — куда. И давай валить — на пыльные тряпки, во множестве наваленные в этом закутке. Зарина попыталась упереться… Да разве ж с Мареком поупираешься?! Упрямый он. Упрямый, назойливый, мерзкий мальчишка! Главное — вслух этого не сказать. Он ещё и обидчивый!

В какой-то миг Марек неловко повернулся, пытаясь устроиться поудобнее… и со всего размаха всадил ногу во что-то звонкое… Гулу было много, и тут же затих пан Роман. Потом раздались его быстро приближающиеся шаги и голос — совсем близко, воззвал:

— Марек, это ты шумишь?

Зарина лихорадочно отпихнула жениха и принялась оправляться… Немногое же она успела, прежде чем пан Роман отодвинул в сторону занавесь и вошёл в закуток.

— Ага… — протянул он весело. — Вот оно что! Вот, почему ты не отзывался! Ладно же… Зарина, иди, погуляй пока! Мне с Мареком поговорить надо!

Зарина, лихорадочно запахивая рубаху на груди и оправляя задранную чуть ли не до подмышек юбку, вскочила и вознамерилась так и поступить. То есть — сбежать, бросить Марека самого разбираться с его господином. Марек, однако, был иного мнения.