Денис Субботин - Ларец Самозванца

Скривились тоже одновременно.

— Кислое! — проворчал Марек, отставляя чарку подальше.

— Уксус! — согласился Яцек. И достал из-под стола кувшин побольше, работой погрубее.

— Рейнское? — не поверил Марек.

— Вот ещё, это ж — палёнка! — возмутился Яцек.

Впервые, наверное, Марек проявил больше благоразумия и даже возражал, правда, не слишком твёрдо, так как подлое греческое вино уже после первого кубка неслабо ударило по мозгам и языку.

— Крепковато будет… Яцек, ну много же льёшь!

Яцек, словно не слыша, налил полный кубок себе и столько же — Мареку.

— За нашу дружбу — до дна! — возвестил он таким же заплетающимся языком. И первым выпил.

Попробуй, не выпей за такое! Марек, повздыхав для порядку, приложился к кубку…

Палёнка обожгла горло похуже настоящего пламени, и он даже закашлялся… первый раз. Следующая чарка пошла легче, а на третий или четвёртый раз, да ещё под мочёную бруснику, которой Яцек нагрёб полную миску, она показалась сладка и нежна.

После пятой чарки они запели песни и так — поющих в обнимку — их и застала Зарина.

— Так! — процедила она, подбирая опрокинутый кувшин и принюхиваясь. — Пьёте, значит! Ты, Марек, я погляжу, совсем мужчиной заделался! Палёнку кувшинами хлещешь!

— Молчи, женщина! — рявкнул Марек, совсем по-мужски грохая кулаком по столу. По крайней мере, ему показалось — по-мужски. — Не смей указывать мне, что делать! Я сам себе хозяин!

Его гордая речь, однако, была порядком подпорчена тем, что язык заплетался, и никак не желал слушаться, а сама Зарина смотрела на него слишком пристально. Так пристально, что Марек моментально начал трезветь и первым делом — до полного протрезвления, замкнул уста. Мало ли, какая глупость сморозится… отвечай потом!

— Так-то ты меня любишь, Мариус! — сурово сказала Зарина. — Гляди же, достучишься кулаком, что жениховство твоё здесь и закончится.

Постанывая, и походя обрушив со скамьи заснувшего Яцека, Марек встал и направился к дверям.

— Нужник — в другой стороне! — язвительно напомнила Зарина.

— Мне не туда… пока! — глухо ответил Марек и вышел наружу. Спустя пару мгновений оттуда донеслось громкое уханье, вопль… Вернулся Марек с мокрой головой, красными глазами… зато почти трезвый.

— Прости меня! — жалобно воззвал он. — Пьян был, не ведал, что творил!

— Что у пьяного на уме… — сердито начала Зарина, но, наткнувшись на умоляющий взгляд Марека, запнулась и умолкла, сердито махнув рукой. — А, что с тобой говорить!

— Ну, например, о том, что я поговорил с паном, и он дал своё согласие! — радостно оскалившись, сообщил Марек. — Ты рада?

— Рада… — холодно сказала Зарина. — Моя госпожа тоже согласна. А вот я ещё думать буду!

— Я люблю тебя! — возопил полный раскаяния Марек и бросился доказывать свою любовь… На дороге стояло забытое кем-то ведро. Марек, протрезвевший всё же не до конца, со всей дури влетел в него ногой и рухнул, пару пядей не дотянувшись до Зарины.

Тяжко вздохнув, Зарина принялась его поднимать… Тяжела ты, жизнь за мужем!

Часть девятая

1

Пан Роман и Кирилл решили устроить пир. В честь победы ли, для сугубого примирения былых врагов, но — решили и решили. Благо, вина в глубоких монастырских подвалах скопилось немало, да и снеди хватало. Не только дичи да копчёного мяса — свежей баранины, свинины да парной говядины. Видно, и впрямь силён был Ворон — лесной правитель. Ну, а дань… Да та же Званица и платила, наверняка предпочитая разору не слишком обременительный дополнительный оброк…

Благо, что кашеваров добрых хватало в обоих отрядах, и готовить они умели — стол получился обильным и прямо-таки роскошным. И веселились за ним без удержу. И пили — тоже. Даже павших товарищей, поутру похороненных в общей могиле, на берегу лесного озера, поминали без грусти. Отгрустилось… И незаметно было, что пировали былые противники, яростно друг с другом рубившиеся, а в той же могиле лежали воины, павшие не только при штурме монастыря, но и раньше — на улицах и в огородах Званицы. Впрочем… Мёртвым лежать в могиле, живым — жить дальше. После той резни многое случилось и, по правде говоря, многое стало забываться. Не до конца…

Весело было в зале. Грустно — на помосте, где уселись вящие. Здесь было гораздо больше дорогих блюд, здесь сидели не чинясь, широко раскинувшись. Видно, у Ворона побольше было ближников, чем сейчас сидело за столом людей… Пан Роман да Пан Анджей, Клим Оглобля да Андрей Головня — с одной стороны. Кирилл, Дмитро, Павло Громыхало — с другой. Татьяна, счастливая вниманием, которое оказывали ей все по очереди мужчины — сплошь истинные воины и богатыри, светилась и звонко смеялась шуткам, которыми обменивались пан Анджей да полусотник Павло Громыхало. Она даже не чувствовала, что шутки натужные, что между сидящими проскальзывают искры, как от кремня, что все семь мужчин — в бронях и при оружии… Зато это чувствовала Зарина. Напряжённая, настороженная, она стояла за спиной своей госпожи и время от времени бросала короткий взгляд в зал. Там беспечно веселился Марек.

— Итак! — первым перешёл к старательно избегаемой теме пан Роман. — Завтра поутру мы выступаем. Так что благодарим за помощь, дорогой мой друг, пан Кирилл, но — пора и честь знать. Тем паче, нас дома ждут!

— Кстати, о ждущих! — хмуро обронил, ковыряя ножом блюдо, Кирилл. — Вернее, насчёт того, что они ждут… Сундучок так и не нашли, знаешь ли, сударь мой Роман!

— Знаю! — спокойно сказал тот. — Жаль… Его и впрямь очень надо было привезти!

— Вот-вот! — яростно сверкнул тёмными глазами Кирилл. — Привезти, чтобы враги Руси могли воспользоваться помогой Самозванца!

— Государь Дмитрий — не самозванец! — вскричал, вскакивая, пан Роман.

— Самозванец! Тать, вор, святотатец! — в свою очередь, вскакивая, выкрикнул Кирилл, первым бросая ладонь на рукоять сабли.

— Сам ты — тать! — ещё громче закричал пан Роман. — Он — законный наследник и государь твой, дурак!

В зале, где до этого царило не сдерживаемое ничем веселье, повисла напряжённая тишина. Мгновение назад бывшие собутыльниками, люди с подозрением смотрели друг на друга… а оружие, как оказалось, взяли с собой все. Доверяли так, видимо…

— Ромек, Кирилл! — воззвал к ним пан Анджей. — Оставьте вы этот спор. Самозванец… Законный царь… Да какая, на хрен, разница?! Мы с тобой, друг мой, своё сполна получили и возвращаемся на Родину. Под крылышко НАШЕГО с тобой законного государя — Сигизмунда Вазы… Нет, не вазы, а Вазы! У них в роду все — Вазы… не везёт, видно! Давайте лучше выпьем за здоровье славного сотника пана Кирилла и славного воина пана Романа! Ура!!!