Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

очень мало. Мой взгляд упал на лесенку, стоящую поодаль. Не колеблясь ни минуты более, я приставил её к стене и принялся карабкаться наверх. Поднявшись вровень с орлом, я начал осторожно покручивать его голову и повернул клювом на Запад. Внизу, бесшумно задвигалась потайная дверь. Приведённые в движение невидимые механизмы медленно, но неумолимо закрывали единственный выход из подземелья. Ещё немного, и дверь наглухо примкнула к стене, слившись с ней в единый неразличимый контур.

Люди, находившиеся внутри, были настолько увлечены грабежом, что не сразу заметили, как оказались отрезаны от внешнего мира. Я спустился на землю и отбросил лестницу. Солнце постепенно занималось на востоке, поглаживая лучами голову царского орла.

О, великий Тигран, ты можешь спать спокойно, твой орёл опять смотрит на Запад!

За стеной послышался шум, а затем ругань. Я услышал громкую латинскую речь. Ярость вперемежку с отчаянием.

– Эй! Отвори дверь немедленно! – обратился некто ко мне.

Скорее всего, это был вчерашний командир моих палачей Август.

Я молчал. Я ждал, когда заговорит Крикс. Тогда в Иерусалиме я не смог как следует расслышать его голос, но сейчас надеялся распознать хотя бы интуитивно.

– Открой немедленно. Рано или поздно мы выберемся отсюда и тогда растерзаем тебя на куски.

И это тоже был не Крикс.

– Эй, кто бы ты ни был! Отзовись! Зачем тебе наша погибель, тут так много золота! На всех хватит.

Ага! Начался торг. Я по-прежнему молчал, чем усугублял отчаяние похороненных заживо римлян. У меня был выбор: сесть на мула и тихо уехать восвояси, прихватив первую порцию добычи, либо раскрыться, чтобы Крикс знал, что его наказывают не только как вора, но и как убийцу невинной девушки.

Вдруг я услышал голос, который начал ругать римлян за то, что те не выставили охрану. Увы, этот голос был мне до боли знаком. Этот голос я никогда бы не перепутал с другим. Это был голос Меружана!

От удивления я стоял неподвижно, не соображая, что происходит. Меружан заодно с римлянами! Уму непостижимо! Оказывается, всё это время Меружан искусно маскировался под преданного царю человека, а на самом деле был на стороне врага.

– Меружан ты ли это! – невольно отозвался я.

– Соломон! Это ты, дружище? – обрадовался тот мне, – открывай быстрее. Я тебе сейчас всё объясню.

– Нечего мне объяснять. И так всё ясно. Ты заодно с ними, ты предатель, ты вор и достоин самой ужасной кары.

– Брось, Соломон. Римляне сейчас наши союзники и мы обязаны им во всём помогать. Открывай дверь! Не гневи меня!

– Ты заодно с Криксом, Меружан. Ты стоишь рядом с моим заклятым врагом, словно давнишний друг. Всё это время ты мысленно издевался надо мной. Делал вид, будто предан, а на самом деле вёл двойную игру. Зачем, зачем ты так поступил?

– Клянусь тебе, Крикса тут нет. Царь Артавазд поручил мне в сопровождении легионеров доставить золото. Ты же не пойдёшь против воли царя Армении. Открой, наконец!

– Не надо лгать, Меружан. С тобою сейчас те, кто распял меня вчера, и Крикс тоже.

– Нет его тут. Открой и сам удостоверишься! Как мне тебе ещё доказать!

Я подошёл вплотную к потайной двери и произнёс медленно и внятно:

– Послушай, Меружан! У тебя есть возможность покаяться в содеянном. Облегчи свою душу, а посему ответь мне – зачем ты это сделал? Мецн дал тебе всё – ты был богатым и знатным. За что ты ненавидел Тиграна? Он ведь любил тебя как родного. Ответь – и, поверь, станет намного легче. Быть может, тебе удастся найти себе достойное оправдание, хотя нет оправдания предателю. Ну, давай, я внимательно тебя слушаю.

За стеной воцарилось молчание. Похоже, Меружан обдумывал сложившуюся ситуацию. Этот прозорливый придворный муж, способный предвидеть наперёд события и поступки, теперь из-за своей алчности должен был умереть мучительной смертью. Чем больше я задумывался, тем глубже осознавал, какого страшного человека пригрел у себя Мецн. Я вспомнил Петрония, которого привёл к нам Меружан. Выходит, прав был покойный Баграт. Но зачем? С какой целью? Вопросы эти повисли в воздухе, и тот, кто должен был ответить на них, упорно отмалчивался за глухой стеной.

– Молчишь? Ну и молчи. Как говорил Мецн – хитрая лиса четырьмя лапами попадает в капкан. Прощай Меружан.

Я уже взял мула за поводья, как услышал голос отчаяния за стеной:

– Постой, Соломон! Не уходи. Молю тебя всеми Богами, отпусти нас. Открой ты эту проклятую дверь,

В голосе его звучало безграничное отчаяние. Отчаяние человека, обречённого на жуткую смерть. Мне стало искренне жаль его.

– Ну, неужели у тебя нет никаких оправданий? Неужели ты все эти годы так хладнокровно лгал и лицемерил, да так умело, что никто об этом и не догадывался? Ты предал человека, который стал тебе с малых лет вторым отцом, который возвысил тебя, дал власть и богатства.

– Вторым отцом, говоришь? – послышался голос Меружана, и вместо мольбы я услышал неприкрытую злобу, – да знаешь ли, ты чего мне стоило это отцовство! С той злополучной царской охоты, когда я, ещё мальчишкой, криком прогнал льва, у меня началась болезнь, от которой я уже не смог избавиться всю жизнь. Не проходит ни одной ночи, чтобы я не просыпался в подмоченной постели. Это только в легенде выглядит так красиво наша первая встреча с Мецном, когда он выкупил меня за один талант. Да, он дал мне всё, что может пожелать человек, кроме одного – мужского счастья. Случай на охоте сделал меня навсегда немощным. Я всю жизнь завидовал простым мужланам, ибо из-за перенесенного испуга не мог познать женщин. Ты знаешь, Соломон, какое это горе? Да откуда тебе знать? Ты молод и здоров, а я всю жизнь боюсь насмешек. А виной тому Мецн со своей проклятой охотой. Не будь её, я бы жил как все нормальные мужчины, пусть даже в нужде.

– И поэтому ты решил мстить Тиграну? Как же ты коварен, Меружан! Разве Мецн виноват в твоей ущербности? Неужели бессилие породило столько вероломства и предательства?

– Да, я мстил, и чем старше становился, тем сильнее была моя ненависть. Мецн, даже стариком, мог вкушать плоды любви, я же должен был довольствоваться ролью соглядатая.

К сожалению, глухая каменная стена навсегда скрыла выражение лица Меружана, и мне не суждено было увидеть его переживания. О, как бы мне хотелось заглянуть в глаза предателя, к которому я проникся доверием с первой минуты нашего знакомства!

Каюсь, я искал для него малейшее оправдание. Был даже момент, когда мне захотелось сходить за лестницей и выпустить