Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

Но перечить еще раз побоялся, чтобы не навлечь на себя гнев юаньшуая. Однако, когда Ян Ху дали двадцать палок, Ню Гао не выдержал и вскричал:

– Господин юаньшуай, для воина главное – ноги. Если их перебьют, он не сможет сидеть в седле! Прикажите, чтобы остальные восемьдесят палок дали мне!

– Прощаю его полностью, – произнес Юэ Фэй. – Кто готов поручиться, что он не убежит?

Никто не отозвался.

– Я поручусь, – решительно заявил Ню Гао.

– Давай расписку, – потребовал Юэ Фэй.

– Я не умею писать. Напиши за меня, брат Тан Хуай! – попросил Ню Гао.

– Если ты готов рискнуть жизнью, я напишу – мне все равно! – отозвался Тан Хуай и написал расписку, под которой Ню Гао поставил отпечаток пальца. Юаньшуай приказал Ню Гао забрать Ян Ху к себе в лагерь, и военачальники разошлись.

Ян Ху поблагодарил спасителя и приказал телохранителям перенести свои вещи в его лагерь.

– Можешь оставаться у себя, – сказал Ню Гао. – Если бы я боялся, что ты сбежишь, никогда бы не поручился.

– Не знаю, как тебя и благодарить! – воскликнул растроганный Ян Ху.

Возвращаясь к себе в лагерь, он думал: «Двадцать палок – пустяки. Но почему юаньшуай не захотел меня выслушать и несправедливо обвинил в измене?»

Размышления Ян Ху были прерваны появлением телохранителя, который тихо ему сказал:

– Господин, от юаньшуая пришел человек. Просит разрешения повидаться с вами по секретному делу.

– Проси.

Телохранитель привел посланца. Тот опустился на колени и подал Ян Ху бумагу. Прочитав, Ян Ху сжег ее на огне и сказал:

– Передай, что все будет сделано.

Посланец поклонился и вышел.

Ян Ху смазал рубцы от палок целебным настоем, выпил для бодрости несколько кубков вина, поспал немного, а ночью сказал телохранителям:

– Мне надо кое-куда съездить, вернусь через два дня. Если меня будут спрашивать, говорите, что я болен и никого не принимаю.

Ян Ху незаметно вышел из лагеря, сел на коня и поскакал к горе Канлан. Пока добрался до горы, уже начало светать.

– Доложите великому вану, что Ян Ху просит разрешения с ним повидаться! – крикнул он дозорным.

Доложили главарю, и тот приказал пропустить его в лагерь.

Ян Ху опустился перед Вань Жу-вэем на колени и со слезами молвил:

– Я не послушался вас, великий ван, и едва из-за этого не погиб! Юэ Фэй послал меня уговорить вас покориться, а когда я к нему вернулся, вдруг рассердился и приказал отрубить мне голову! Счастье, что Ню Гао за меня поручился, и мне дали только двадцать палок! Великий ван, вспомните о нашей прежней дружбе, помогите мне отомстить за обиду, и я жизни за вас не пожалею!

Воины посмотрели рубцы Ян Ху – они были действительно ужасны! Но Вань Жу-вэй вдруг вскочил с места и крикнул:

– Как ты смеешь морочить мне голову! Ты сам подстроил, чтобы тебя избили!

– Зря я приехал сюда! – в отчаянии воскликнул Ян Ху, выхватил меч и сделал вид, будто собирается покончить с собой.

Вань Жу-вэй торопливо обнял его за плечи и примирительно сказал:

– Успокойся, я пошутил! Если бы ты меня раньше послушался, не пришлось бы терпеть страданий! – И он велел Юй Хуа-луну позаботиться о госте.

Повинуясь приказу, Юй Хуа-лун вызвал лекаря, который чем-то смазал раны больного, а затем пригласил его к столу. За вином он решил выведать, почему Ян Ху вдруг переметнулся на сторону разбойников и что теперь у него на уме.

– Совсем недавно вы уговаривали моего господина сдаться Юэ Фэю, – начал Юй Хуа-лун, – а сегодня сами явились сюда! Поистине пути судьбы неисповедимы!

– Ничего особенного в этом нет, – отвечал Ян Ху. – Я пришел к брату, который лучше других понимает веления Неба и превосходно владеет метательным топором!

Юй Хуа-лун понял намек, побледнел от испуга и приказал приближенным немедленно удалиться. Когда все вышли, он спросил:

– Вы, наверное, что-то знаете?

Ян Ху огляделся по сторонам, убедился, что поблизости никого нет, и тихо ответил:

– Мне от вас скрывать нечего. Войска чжурчжэней напали на заставы Оутангуань и Сышуйгуань. Юаньшуай не может распылять силы и поэтому прибег к хитрости, чтобы я мог проникнуть в разбойничий стан и помочь вам поскорее расправиться с Ло Хуэем и Вань Жу-вэем.

– Вы настоящий герой! – воскликнул восхищенный Юй Хуа-лун. – Мне стыдно, что я сразу этого не понял!

И они тут же условились, как действовать дальше.

А сейчас расскажем о том, что случилось на следующее утро в лагере Юэ Фэя. Ню Гао еще находился в шатре, когда к нему прибежал младший военачальник и с волнением доложил:

– Ян Ху сбежал!

– Вот собака, погубил меня! – выругался Ню Гао.

Но делать было нечего – пришлось идти и докладывать юаньшуаю.

– Меня это не касается, – спокойно ответил Юэ Фэй. – Ты его упустил, ты и найдешь!

Ню Гао со своим отрядом явился к подножию горы Канлан и на чем свет стоит стал поносить Ян Ху:

– Попробуй показаться мне на глаза, паршивый пес! Я тебя с грязью смешаю!

Вань Жу-вэй приказал Ян Ху выйти в бой, но тот возразил:

– Неудобно драться со своим спасителем… Пошлите, пожалуйста, кого-нибудь другого.

– Разрешите мне с ним сразиться, великий ван! – вызвался Юй Хуа-лун.

– Поезжай, – разрешил Вань Жу-вэй. – А я сейчас позову Ло Хуэя, и мы с горы будем наблюдать за боем.

Юй Хуа-лун с отрядом разбойников вышел из лагеря.

– А, это опять ты, битый трус Ню Гао! – с насмешкой крикнул он. – Что тебе надо?

– Мне нужен Ян Ху! Я за этого подлеца жизнью поручился, а он сбежал! Пусть теперь выходит – я буду биться с ним насмерть!

– Ян Ху перешел на нашу сторону и получил высокую должность. Сдавайся и ты. Великий ван не оставит тебя своими милостями!

– Мне сдаваться какому-то разбойнику? Нет, отведай сперва моих сабель!

Ню Гао вступил в поединок, но вскоре понял, как трудно тягаться с Юй Хуа-луном, и обратился в бегство. Противник не стал его преследовать, ударами гонгов созвал войска и возвратился на гору.

Однажды, когда главари разбойников советовались, что предпринять, им доложили:

– Юэ Фэй прислал письменный вызов на бой.

Ло Хуэй и Вань Жу-вэй вскрыли письмо и прочли:

«Юаньшуай великой династии Сун, усмиритель Севера Юэ Фэй извещает Вань Жу-вэя и Ло Хуэя:

Вы, презренные разбойники, прячетесь, как муравьи в своем муравейнике, а мечтаете завладеть Поднебесной! Если