Хэммонд Иннес - Проклятая шахта.Разгневанная гора

Он кивнул, а потом сказал:

– Пожалуйста, расскажите мне подробно, что вы делали в Пльзене с момента вашего прибытия сюда. С точностью до минуты, пан Фаррел…

Я изложил все с момента появления в отеле «Континенталь». Он слушал, барабаня пальцами по столу.

– Может быть, вы объясните мне. почему вы сочли необходимым спрашивать меня о моей встрече с Тучеком?

Он посмотрел на меня:

– Он политически неблагонадежен. Он связан с Англией.

Он нажал кнопку, и через минуту появился полицейский, задержавший меня в аэропорту. Я с ужасом подумал, что он собирается устроить мне очную ставку с ночным портье из отеля «Континенталь», но вместо этого он сказал:.

– Проводите мистера Фаррела в отель. – Затем, повернувшись ко мне, продолжил: – Оставайтесь, пожалуйста, в отеле. Если у нас не возникнет к вам больше вопросов, то завтра вы улетите.

Ничего не ответив, я вышел вслед за полицейским и сел в ожидавшую нас машину. Как только мы отъехали, меня начало трясти: наступила разрядка. Мне хотелось выпить.

Запах омытых дождем улиц после пребывания в затхлом помещении штаба СНБ казался божественным. Постепенно напряжение спало. Полицейская машина остановилась около отеля, и я вышел. Офицер поставил мои чемоданы па тротуар, и машина уехала. Я слал вещи в камеру хранения и пошел в бар. Заказывая официанту выпивку, я услышал обращенную ко мне фразу, произнесенную по-чешски:

– Не будет ли пан любезен дать мне прикурить?

Я обернулся и увидел Максвелла. Он вел себя так, будто мы незнакомы, и, прикурив, поблагодарил меня и вернулся на свое место в углу бара.

Глава 2

Было очевидно, что Максвелл хочет поговорить со мной. В зеркале позади стойки бара я видел его сидящим за маленьким столиком в противоположной от окна стороне. Он читал газету, не глядя в мою сторону.

Я подождал, пока в баре наберется побольше народу. Тогда я заказал новую порцию виски и направился к его столику.

– Пан не возражает? – спросил я по-чешски и сел.

– Я уже начал беспокоиться о тебе, Дик, – сказал он, не отрывая глаз от газеты. – За тобой следят?

– Не думаю, – ответил я.

– Хорошо. Тебе позволят улететь завтра?

– Думаю, что да. Кажется, у них нет ко мне претензий, а настораживает их моя встреча с Яном Тучеком в среду. Как ты узнал, что я арестован?

– Я был в аэропорту.

– Ты собирался лететь этим рейсом?

– Нет, я ждал тебя. – Он быстро огляделся. Потом разгладил на столике свою газету и наклонился вперед: – Теперь ты знаешь, почему СНБ задавала тебе вопросы?

Я покачал головой, и он сказал:

– Мы вывезли Тучека из страны прошлой ночью. Вот почему я не смог встретиться с тобой, как договорились. Просто не успел.

– Вы вывезли его из страны! – Я не мог в это поверить. – Но он же находился под домашним арестом, под надежной охраной. Как…

– Маленькая диверсия. Загорелся соседний дом. Но не станем вдаваться в детали. На летном поле Бари нас ждал старина Ансон. Тучек и высший чин чешских ВВС генерал-лейтенант Лемлин должны быть в Милане уже рано утром. – Он говорил очень быстро, почти не шевеля при этом губами. – Рис ждал их только в воскресенье утром, но они знают, как выйти с ним на связь. Сегодня я должен был получить подтверждение их благополучного прибытия.

Он помолчал немного, потом продолжал:

– Я очень беспокоюсь, Дик. Я не получил подтверждения. Когда ты прилетишь завтра в Милан, прошу тебя сразу же поехать в «Альберте Эксельсиор», около Центральной станции. Скажи Рису, чтобы он немедленно телеграфировал мне. Обещаешь?

– «Эксельсиор»? Рис остановился там?

Он кивнул, а я мысленно чертыхнулся, потому что именно там мне был заказан номер. Я не хотел встречаться с Рисом. Думаю. Мак догадывался об этом, потому что сразу же добавил:

– Это очень важно. Дик. Они могут попасть В беду.

– Ладно, – сказал я. – Обещаю.

– Прекрасно. И еще одно. Тучек просил передать тебе, что хотел бы с тобой повидаться сразу, как ты появишься в Милане. Он настоятельно просил об этом.

– Хорошо.

Появился официант и забрал наши пустые стаканы. Максвелл сложил газету.

– Пан не желает посмотреть газету? – осведомился он по-чешски.

Я поблагодарил его и взял газету. А он взял свой портфель и поднялся.

– До свидания. Дик, – шепнул он, – скоро увидимся. – И ушел.

Я выпил еще немного и пошел обедать.

Время тянулось бесконечно медленно. Перенести полет на завтра не составило труда. Вопрос в том, позволит ли мне полиция уехать? Все, казалось, зависит от того, будет ли ночной портье держать язык за зубами насчет визита Тучека ко мне. Чем больше я думал об этом, тем более странной казалась вся эта история с его визитом. Если он действительно приходил, то почему не разбудил меня? Может, я был настолько пьян, что он не добудился? Тогда почему он хочет видеть меня непременно по приезде в Милан? Эти мысли не давали мне покоя весь вечер. И еще меня беспокоило данное мною обещание повидать Риса. Я не желал его видеть ни живого, ни мертвого. Он настроил сестру против меня, разбил мне жизнь. К Ширеру я не питал недобрых чувств. Ширер был старше. Он знал, через что я прошел.

Рис был моложе, он ничего не понимал. Ему не довелось испытать настоящей боли. А письма, которые он писал ей из госпиталя, – он же рассказывал мне, что он ей пишет. Он стоял у меня на дороге. Вдруг мне стало наплевать на чешскую службу безопасности. Мне расхотелось уезжать из Чехословакии. Пусть арестовывают меня. Я не против. Лишь бы не ехать в Милан и не встречаться с Рисом. О Боже! К тому же Элис тоже может быть там. Я начал напевать «Голубое платье Элис». Вот тогда-то меня и вывели из бара, а ночной портье хлопотал вокруг меня, помогая добраться до номера.

Поднявшись на мой этаж, он вкрадчивым голосом спросил:

– Я слышал, что у папа возникли сложности с СНБ?

Его маленькие алчные глазки впились в меня. У меня возникло жгучее желание ударить его по физиономии, ибо мне было ясно, куда он клонит. Но вместо этого я пробормотал:

– Убирайтесь к черту!

Я не различал в темноте его лица, но знал, что он смотрит на меня. И тут я услышал:

– Тогда я иду в полицию.

– Ты можешь убираться к дьяволу, мне наплевать, – бормотал я.

Он открыл дверь моего номера и помог мне войти. Я попытался стряхнуть с себя его руки, но не удержался на ногах и повалился на кровать. Он закрыл дверь и вернулся ко мне:

– Мне стало известно, что пан Тучек сбежал. Пожалуй, информация о его визите к вам стоит больше, чем 50 крон, которые вы мне дали? Он стоял возле кровати, глядя на меня.