Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен

Я выставил часовых на случай, если англичане решат нас преследовать. Остальные занялись поиском еды и припасов. Несколько кур упустили; их быстро поймали и зарезали. Тощий пес, рывшийся в мусорной куче, яростно залаял на меня и убежал. Мы быстро переходили от дома к дому. Нашлось немного, но, как сказал Векель, что-то лучше, чем ничего. Вали Силач показал всем свою добычу — колчан с двадцатью стрелами, бесценный для Лало и наших лучников. Торстейн нашла кучу капусты; не вся она была заплесневелой. Хрольф Рыжебородый обнаружил деревянное ведро с ячменной мукой на две ладони в глубину. Мне повезло больше всех — я наткнулся на окорок в сарае. Вероятно, слишком тяжелый, чтобы его унести, он был спрятан под грудой мешковины. Обрадованные, мы забрали и ее, чтобы использовать как одеяла.

Поиски почти закончились, когда появился Лало, сияя от уха до уха. Я сгреб его в медвежьи объятия. Пока Векель обнимал его следующим, собрались люди, в равной мере довольные и облегченные.

— Ты хорошо поработал, — сказал я.

Он нахмурился.

— Я бы поджег все четыре корабля, но англичане меня заметили. Пришлось бежать.

— Этого было более чем достаточно, Мандинка, — сказала Торстейн. — Ты спас нам жизнь.

Взгляд Лало скользил от одного воина к другому. Они кивали и бормотали слова благодарности. «Если кто-то и был о нем плохого мнения раньше, — подумал я, — то теперь оно изменилось».

— Ты все еще хочешь хольмганг? — спросил Лало у Хрольфа.

— Нет! — виновато ответил тот. — Я говорил по незнанию, Мандинка. Прости. Ты дважды спас мне жизнь с тех пор — когда мы поднимались на холм, и вот теперь. Я твой должник.

— Как и все мы, — провозгласил Векель.

Одобрительные возгласы. Удары рук по щитам. «Да!».

Лало просиял.

— Ты выглядишь довольным, как пес с двумя бод салахами, — сказал я.

— Пес с чем? — спросил он, пока Торстейн давилась от смеха.

— С двумя бод салахами. Членами.

Лало счел это уморительным, но внезапно его поза изменилась.

— Там кто-то есть! — Он метнулся к хижине на краю поселения. Добравшись до дверного проема, он прыгнул внутрь с копьем наготове.

Я бросился вперед с мечом в руке. Я слышал, как за мной бегут другие.

Лало вышел с девочкой лет двенадцати, босой и в рваной одежде. Она бросала на него испуганные взгляды, но не пыталась бежать и залилась слезами. Я не мог не улыбнуться.

— Она никогда не видела бламаура, — сказал Лало. Если он так говорил, это было приемлемо.

— Пожалуй, ты прав, — вставила Торстейн. — В этой дыре никто не видел.

— Ты меня понимаешь? — спросил я по-ирландски.

Легкая морщинка на лбу, взгляд, словно она почти поняла.

Имр говорил, что язык Уэст-Бретланда похож на ирландский. Я повторил, медленнее.

— Понимаю, — сказала она.

— Мы тебя не обидим, — сказал я ей.

Неуверенно она полуобернулась к Лало.

— А он? Он демон?

— Нет, — сказал я, снова улыбаясь. — Он из далекой-далекой страны, где всегда светит солнце.

— Там у всех черная кожа, — сказал Лало по-ирландски.

Взгляд, полный удивления, и я подумал: «Этот ребенок, вероятно, никогда не был дальше соседней деревушки, если и был вообще. Каким бы ни было мое представление о мире, ее было бесконечно меньше». Однако вскоре она была покорена, после того как Лало показал несколько фокусов, вытащив серебряный пенни у нее из-за уха и заставив его исчезнуть из своей руки. Когда он в конце отдал ей монету, она ахнула и сжала ее так крепко, что я понял — у нее никогда не было ничего подобного.

Я накормил ее парой ломтиков окорока, которые она проглотила, глядя на остальное с таким голодом, что я отрезал ей кусок побольше. Я бы предложил еще, но люди смотрели. Это было небезосновательно. Нам нужно было кормить восемнадцать ртов, а запасов хватило бы, может, на три дня.

По словам девочки, место называлось Кэмбронн, что означало «Кривой холм». Ее люди были фермерами и рыбаками, а их господин, которому они платили дань, жил на востоке. Она не знала, как далеко, и сколько у него воинов, кроме того, что их было много. «Больше, чем нас?» — спросил я. Кивок.

Она ничего не знала о большом флоте, который мы видели. Все убежали из-за битвы на холме, сказала она. Она не смогла, повредив левую лодыжку, красную и опухшую после несчастного случая на невысоких скалах неподалеку. Она охотилась на яйца морских птиц. «Тебе повезло, что тебя не убили», — сказал я ей и получил в ответ дерзкую усмешку.

— Мои родители ушли, — сказала она, — но благодаря деду я знаю, как лазить, и где глубоко, если упадешь.

Векель покачал головой.

— А эта с характером, да?

— Да, — сказал я и дал ей еще три серебряных пенни. Она захлопала в ладоши от восторга и, когда я попросил, охотно привела нас к ручью. Не стыжусь признаться, что я опустился на четвереньки, как пес, чтобы утолить свою неистовую жажду. Лишь когда мой живот больше не мог вместить, я наполнил свой бурдюк.

Девочка все еще разглядывала монеты, когда мы уходили немного позже.

Я подождал, пока она скроется из виду, прежде чем открыть сундук Имра и разделить как можно больше серебра. Мы не могли унести все, но постарались на славу. «Богатство теперь наше, — сказал я воинам, — и оно поможет нам купить корабль». То, что мы не могли унести, было зарыто; место скрывал большой валун странной формы. «Запомните это место, — сказал я всем. — Мы вернемся за ним однажды».

Я надеялся, что это правда, что мы не закончим, как Имр и остальные.

Я не стал задерживаться и направился на восток. Я не имел ни малейшего представления, куда мы идем, кроме как прочь от английских кораблей. Имр говорил о встрече с норвежским флотом, терзавшим южное побережье, но не знал, где он находится. Как я тихо сказал Векелю, он, вероятно, просто собирался вести «Бримдир» на солнце, пока мы его не найдем. Одним из многообещающих мест был Уайтленд, большой остров, который в последние годы использовался норвежцами как база. Как далеко он был и как мы до него доберемся, еще предстояло выяснить, как и найти лодку, чтобы перевезти нас последний отрезок пути от материка.

Несмотря на жестокие события дня и наше неопределенное будущее, я был в хорошем настроении. Меч снова был моим. Я был богат, и я был предводителем отряда. В моем сознании это были явные знаки благосклонности Одина. Векель согласился. «Это мое время», — сказал он мне.

Мне недолго пришлось наслаждаться счастьем.

Поселение еще виднелось позади, когда Лало, вызвавшийся остаться в арьергарде, прибежал и сообщил, что англичане приближаются к деревушке. Стоны встретили это неприятное известие, и я подумал, не решил ли Локи, недовольный щедростью Одина, уравнять шансы. Это не было полной неожиданностью. Как сказал Векель, огромный английский флот, вероятно, означал, что король Этельред пытался избавить Британию от норвежцев, а это значило, что воины, с которыми мы сражались, видели в нас цель. Отдыха не предвиделось.

Лало, неутомимый, снова вызвался пойти в разведку. Торстейн, чьи силы тоже казались безграничными, пошла с ним. Я повел остатки отряда на восток-северо-восток, теперь уже в поисках подходящего места для засады на наших неумолимых врагов. Я обогнул поросший утесником холм, вершину которого мы могли бы удержать полным составом «Бримдира». Но не третью его частью. Когда Олаф Две-брови спросил, что мы собираемся делать, я резко ответил, что скоро все станет ясно. Он больше не задавал вопросов, но я чувствовал растущее беспокойство воинов. Я не мог их винить. Я и сам не мог представить ничего, кроме второй, неравной битвы, которая оставит нас всех мертвыми или в рабстве.

— Есть идеи? — пробормотал я Векелю.

— Как раз есть.

На этот раз его самодовольство не вызвало раздражения.

— Выкладывай.

— Погода меняется.

Поглощенный поиском места для засады, я почти не обращал внимания на небо. На востоке громоздились одна на другую темные тучи, двигаясь к нам с приличной скоростью.