Женщина-рыцарь. Самые необычные истории Средневековья - Брезгам Галинакс

отошёл от беседки и направился к дворцу. По пути он встретил свою фаворитку.

– Где вы были, сир? Я ищу вас, – обиженно сказала она.

– Извините, мадам. Я гулял по парку и не заметил, как зашел слишком далеко, куда мне, конечно, не следовало заходить, – ответил Генрих, целуя ей руку.

Дама улыбнулась в знак прощения.

– А я специально отослала всех, чтобы остаться с вами наедине, – многозначительно произнесла она, призывно глядя на него.

Он понял намек и в другое время обязательно удовлетворил бы её желание, но теперь перед его глазами все ещё была картина, увиденная в беседке. «Когда шут пародирует короля – это забавно, но когда король начинает вести себя как шут – это противно», – подумал он и сказал:

– Еще раз извините меня, мадам, но я чувствую, что прогулка утомила меня. Я нуждаюсь в отдыхе, а потому вынужден покинуть вас ненадолго.

– Ах вот как, сир! Тогда и я прошу простить меня, но я тоже очень устала; боюсь, что не смогу присутствовать вечером на балу, который вы устраиваете, – капризно произнесла дама, ибо знала, что у Генриха быстро восстанавливаются мужские силы, а значит, он говорит неправду и просто пренебрегает ею.

– От всей души сожалею, что больше не увижу вас сегодня, мадам, – вежливо, но холодно произнёс Генрих, обидевшись, в свою очередь, на свою возлюбленную, которая не заметила его душевного состояния.

Дама, сдерживая слезы, повернулась и ушла во дворец. Генрих посмотрел ей вслед, хмыкнул, пробурчал что-то про себя, потом щелкнул пальцами и сказал вслух:

– Женщина есть женщина, чёрт возьми! Завтра я найду способ задобрить её, а сегодня пусть перекипит и поостынет. По крайней мере, повеселимся всласть на балу, если уж оно так вышло.

* * *

Вечером дворяне со всех окрестных местечек съезжались в Нерак на королевский бал. Придворные, с усмешкой рассматривая их одеяния, шептались:

– Должно быть, портные этих господ имеют собственные представления о моде.

Генрих был приветлив и любезен со своими гостями.

– Рад вас видеть, сударь! Ваша жена прелестна, барон! Счастлив, что вы смогли откликнуться на моё приглашение! О, сударыня, вы будете украшением бала! – радушно говорил он. Генрих знал в лицо почти всех своих дворян, что, впрочем, не составляло особого труда в крошечном королевстве.

Большой зал дворца был освещён сотнями свечей, пламя которых отражалось в хрустальных подвесках люстр и канделябров. Из-за духоты все окна были открыты и в темноте южной ночи были видны факелы, горевшие на стенах и башнях крепости. Гости в ожидании начала бала оживлённо разговаривали; музыканты на хорах настраивали арфы и виолы и дули в гобои для пробы.

Наконец, король хлопнул в ладоши, требуя тишины. Разговоры немедленно стихли, дворяне повернулись к нему.

– Ну что же, господа, все собрались, кажется, за исключением моего Рони, который, хотя и молод, но столь добродетелен, что отдает предпочтение молитве, даже когда объявлен бал, – сказал Генрих. Среди гостей послышались смешки: барона Рони многие недолюбливали.

– Однако о вкусах не спорят, – продолжал Генрих. – Прошу к столу!

Зазвучала музыка, слуги распахнули двери в парадную столовую. Гости степенно прошествовали туда, и королевский мажордом принялся рассаживать их, каждого на определённое место. Сразу было замечено, что за столом короля было только одно кресло. Это обстоятельство вызвало пересуды: все знали, что обычно рядом с Генрихом сидела его возлюбленная.

– Что случилось? Наверно, государь охладел к ней, – судачили гости.

Для того чтобы пресечь сплетни, Генрих громко сказал:

– Как жаль, что моя прекрасная Венера занемогла и не смогла придти на бал! Мне недостает её присутствия.

Тем не менее, гости продолжали шушукаться, а дамы немедленно задействовали весь свой арсенал обольщения, дабы обратить на себя королевское внимание.

Но вскоре обильная и удивительная гастрономия отвлекла гостей от сплетен. Король ценил хорошую кухню, у него служили наилучшие повара. Гостей угощали всевозможными супами, не утолявшими, а возбуждавшими аппетит, дивными многослойными паштетами, таявшими во рту, рыбой, вымоченной в винном и лимонном соусах, дичью, запечённой вместе с земляными орехами и травами, пряным мясом, истекающим соком. Кроме того, здесь были омары и устрицы, виноградные улитки и садовые лягушки, овощные и фруктовые салаты, а также горы сладостей на десерт. И, конечно, вино – белое и красное, кислое и сладкое, пресное и терпкое, слабое и крепкое – на любой вкус.

Не заставляя себя упрашивать, дворяне принялись за еду, они воздали должное и винным погребам короля, причем, старые воины больше налегали на арманьяк, отцы семейств наполняли бокалы хересом, а дамы и девицы пили мальвазию; Генрих же предпочитал всем винам терпкое бордо.

Наевшись и напившись, гости развеселились. Послышались забористые истории, без которых в этих краях не обходилось ни одно застолье, раздались взрывы хохота мужчин и хихиканье женщин. Генрих подмигнул мажордому. Тот зазвонил в колокольчик и прокричал:

– Танцы, господа! Кавалеры, приглашайте дам! Танцы, господа!

Дворяне тяжело поднялись из-за стола и пошли в большой зал. Музыканты заиграли медленную мелодию первого танцевального выхода. Дамы и кавалеры, разбившись на пары, грациозно прошлись по кругу на радость старикам и на зависть тем, кто не участвовал в танце.

Король не пригласил никого, хотя каждая дама с замиранием сердца ждала, что он пригласит именно её. Скрестив руки на груди, он вместе со своими приближенными стоял у окна.

– Танцуйте, друзья, – говорил им Генрих. – Общение со мной менее приятно, чем вон с той блондиночкой, например, или с этой брюнеткой. Какая грудь, так и рвется из корсажа!.. Вперёд, господа! Добывайте себе пока славу в амурных сражениях, а потом придет черёд марсовых битв!..

Едва он остался один, к нему подошла статная рыжеволосая девица в пурпурном платье.

– Сир, позвольте вас спросить?

– О чем вам будет угодно, моя прелесть!

– Отчего вы не танцуете, сир?

– Оттого, что нет охоты, моя прекрасная любопытствующая.

– А если я попрошу вас пригласить меня?

Генрих рассмеялся.

– Вы обезоружили меня вашей наивной хитростью! Позвольте пригласить вас на танец, моя несравненная. Извините, если я был нелюбезен с вами.

Появление короля среди танцующих вызвало бурный восторг и внесло заметное оживление в ход бала. Запыхавшиеся кавалеры огромными платками вытирали пот со лба, дамы обмахивались веерами, слуги не успевали подавать прохладный лимонад и фруктовый лед. Старики решили, что в зале стало слишком шумно, и удалились на террасу, где можно было спокойно поговорить или вздремнуть.

Рыжеволосая девица ни на шаг не отставала от короля.

– Сир, – вкрадчиво шептала она, – ваше обаяние столь велико, что ни одна женщина не устоит перед вами. Ходят слухи, что счет ваших любовных побед перевалил