Ксавье Монтепен - Рауль, или Искатель приключений. Книга 1

— Садитесь, месье Бенуа, прошу вас, — сказал он.

— Мне некогда, видите ли…

— Я прошу у вас только пять минут.

— Извольте…

Я сел.

— Месье Бенуа, — продолжал кавалер, — вы всегда держите ваше слово, не правда ли?

— Конечно!..

— Вы обещали мне сейчас дать совет?.. Так дайте его.

— Насчет чего?..

— Насчет употребления моего маленького состояния.

— А!

— У меня есть около сорока тысяч ливров.

— Сорок тысяч?..

— Да, золотом.

— И вы больше ничего не имеете?..

— За исключением нескольких вещиц, которые я хочу сохранить. Это очень мало, не правда ли?..

— Это немного, но с сорока тысячами ливров, можно предпринять что-нибудь.

— Что же, например?

— О! Это зависит от вас…

— Но если я прошу вас служить мне руководителем…

— Это такое деликатное дело!..

— Вы обещали!…

— Ну, хорошо! Я согласен, но, признаюсь, против воли… Вы хотите — не правда ли? — употребить ваши деньги таким образом, чтобы жить если не в богатстве, то, по крайней мере, в приличном довольстве…

— Именно.

— В Париже есть честные негоцианты, которые охотно возьмутся пустить в оборот ваши сорок тысяч ливров и давать вам проценты.

— Но я то что же буду делать?

— Проживать доход…

— Его хватит ненадолго… Я был воспитан в роскоши и сохранил привычку к расточительности, которая разовьется от праздности…

— Справедливо.

— Как же быть?

— Негоциант, который возьмет ваш капитал, может также предоставить вам в своем доме какую-нибудь должность…

Молодой человек сделал гримасу и слегка пожал плечами.

— Торговля! — сказал он презрительным тоном, — вы забываете любезный месье Бенуа, что я дворянин!

— Вы правы, — отвечал я, — в таком случае, придумаем что-нибудь другое…

XIV. Приглашение Бенуа

— Да, придумаем, — отвечал молодой человек.

— Кавалер, — спросил я, — не имеете ли вы сами какого-нибудь проекта?

— Имею, конечно, но, может быть, осуществление его невозможно…

— Все-таки скажите, в столкновении идей можно найти следы истины…

— Я думал купить себе роту.

— Разве вы имеете наклонность к военному поприщу?

— Более, чем ко всему другому, к тому же из чего мне выбирать?

— Справедливо, совершенно справедливо!

Я сделал вид, будто обдумываю то, что сказал мне кавалер де ла Транблэ, а на самом деле замышлял план, который скоро изложу вам, и надеюсь, что он получит ваше одобрение. Через две минуты я продолжал:

— Право, кавалер, я думаю, что в вашей юной голове более здравого смысла, нежели в самом старом мозгу. Ваша идея превосходна, и вы выбрали самое лучшее.

— Итак, вы ее одобряете?

— Совершенно.

— А дорого это будет стоить?

— О! Придется истратить все сорок тысяч… Я даже боюсь, чтобы вы не были вынуждены для своей экипировки продать те вещи, о которых сейчас говорили и которыми вы, кажется, так дорожите…

— Я дорожу ими потому, что они достались мне от отца, но если надо пожертвовать ими, я вооружусь мужеством…

— Вот это прекрасно, кавалер, но будьте спокойны: мы постараемся спасти эти драгоценные сувениры… Во всяком случае, я употреблю все старания, чтобы достичь этой цели…

— Итак, вы можете помочь мне?

— Черт побери! Вас удивляет, что ничтожный купец, торгующий шерстью оптом и по мелочам, имеет намерения вмешаться в военные дела! Конечно, сам по себе я решительно ничего не значу, но у меня есть многочисленные связи, есть добрые друзья, которые будут очень рады помочь мне.

— Неужели? — вскричал молодой человек, с восторгом.

— Боже мой, да. Послушайте, мне пришло в голову, что вы даже можете считать ваше дело почти решенным…

— Возможно ли?..

— Ничего не может быть возможнее, уверяю вас, и ничего не может быть проще. Один из моих старых и добрых товарищей, майор Танкред д'Эстаньяк, служит в Королевско-Шампанском полку, который стоит гарнизоном в Валансьене… Этот храбрый офицер теперь в отпуску и находится в Париже. Я представлю вас ему, когда вы хотите, и он почтет за истинное удовольствие доставить вам средства вступить в его полк…

— Но, месье Бенуа, — вскричал снова простодушный кавалер, — я право не знаю, как выразить вам мою признательность!

— Вы не обязаны мне ничем! Я был польщен вашей дружбой и каждый раз, как только вам будет угодно оказать мне честь воспользоваться моими услугами, я буду считать себя очень обязанным… Когда вам угодно, чтобы я представил вас майору?..

— Назначьте сами день.

— Угодно послезавтра?

— Очень рад.

— Если так, я напишу два слова Танкреду…

— Где я вас найду?

— Я сам зайду за вами.

— Где будет свидание?

— У меня, черт побери!.. В моем смиренном жилище!.. Вы увидите мою племянницу, смею сказать, образованную молодую девушку… Мы пообедаем и, весело чокаясь бокалами, будем говорить о делах…

— Любезный Бенуа, предложение ваше так чудесно, что я принимаю его без церемонии…

— И вы правы! Однако становится поздно: я вас оставлю. До свидания, кавалер.

— До свидания, мой превосходный друг!

— Еще одно слово…

Я указал пальцем на чемодан и прибавил:

— Берегите это. Париж очень большой город, в нем, конечно, много честных людей, но, кажется, прости Господи, гораздо больше плутов! А сорок тысяч ливров порядочная добыча, способная прельстить воров!.. Будьте осторожны и берегите хорошенько ваше сокровище день и ночь.

— Непременно, — отвечал кавалер и, показав пару великолепных пистолетов, прибавил: — Вот верные товарищи, которые не только лают, но и кусают!..

— Похвальная предосторожность! — одобрил я. — Но если, например, вам придется оставить на некоторое время вашу комнату… тогда что же вы сделаете?..

— Я это предвидел: мой слуга, молодой человек, совершенно мне преданный, будет ждать здесь моего возвращения, сидя на этом чемодане и держа по пистолету в каждой руке…

— Черт побери!.. Не очень-то хорошо будет тому, кто захочет обогатиться за ваш счет, кавалер!..

— Никому не советую пробовать. Но вы, кажется, мне говорили, любезный месье Бенуа, что эта гостиница очень спокойна и пользуется прекрасной репутацией?

— Говорил и готов повторить это… Совет, который я. позволил себе дать вам, происходил от избытка усердия, а также оттого, что я имею правилом лучше предупреждать несчастье, нежели сожалеть о нем.

Тут мы простились, пожимая друг другу руку, как бы для скрепления тесной и искренней дружбы, которую обещали один другому… Вот что я сделал, господа, вот почему считаю себя вправе сказать с некоторой гордостью, как сказал какой-то греческий или римский император, право не знаю: я не потерял даром дня! Любезные товарищи, что вы думаете о моем подвиге?.. Предоставляю вам самим обсудить его…