Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

хватило одной жизни, чтобы свалить колосса. Но и заполучить меня живым они не смогут. Отныне у нас общий враг, мой дорогой зять, и бить его мы будем вместе. Прошу тебя, на сей раз слушайся меня – царя, который всю жизнь посвятил борьбе с Римом.

– Хорошо, – согласился Тигран, – что ты предлагаешь?

– Надо завести легионы поглубже в страну. Туда, откуда им будет сложно выбраться. Чтобы они не могли сооружать за собой дороги, чтобы были отрезаны от снабжения продовольствием и фуражом, а подкрепления не смогли бы добраться. Тебе надо перейти гору Арарат, болота реки Аракс и укрепиться в восточной столице Армении Арташате. Но до этого надо улучшить момент и нанести ответный удар.

– Где гарантия, что римляне пойдут за нами? Они могут свернуть обратно с первого же горного перевала, – вмешался Меружан.

– Пока я с вами – не свернут. И потом, Рим не откажется разрушить город, построенный по замыслу самого Ганнибала – их легендарного врага, – ответил Митридат, – для них Тигранакерт, как и Антиохия, очередной – трофей, едва состоявшаяся столица, а вот взять Арташат, настоящую вотчину, армянских царей – это дело престижа.

– Но получается, что мы собственноручно приведём противника к Восточной столице, – засомневался царь Тигран.

– Ничего страшного. Легионы, если и доберутся до Арташата, то обессиленные, и тогда разбить их не составит особого труда.

Сказанное Митридатом было вполне убедительно. Трудно было спорить с человеком, поднаторевшим в борьбе с Римской империей.

Мецн вновь воспрянул духом. На щеках заиграл румянец, а в глазах появился юношеский блеск.

– До Арташата далеко, а нам надо отдохнуть и восполнить потери, – сказал Тигран, и в голосе царя по-прежнему звучала уверенность и сила.

– Ближайшая провинция это Ван, – подсказал Меружан.

– Ван? – переспросил царь, – в каком состоянии там военные укрепления?

– В отличном, Мецн, Соломон в своё время постарался на славу.

Царь с восторгом посмотрел на меня. Похоже, он только сейчас по достоинству оценил мои успехи на поприще наместника.

– Отлично! Поехали в Ван, – приказал царь.

В последующие дни римляне грабили и разрушали Тигранакерт. Дворцы, храмы, богатые дома, конюшни и прочие сооружения были разобраны и по камням отправлены в Рим. Было вывезено всё, что представляло мало-мальскую ценность.

Творения, созданные вне Рима, считались варварскими. Именно поэтому была разорена богатая библиотека Тигранакерта. Римляне уничтожили трактаты, написанные армянскими историками, летописцами и философами, и я ни сколько не сомневался, что уникальные книги Мецна также были преданы огню. Исчезли исторические хроники, написанные очевидцами, исчезли оригинальные произведения армянских мыслителей. Римляне знали что делали – уничтожая культурное наследие варвара, они уничтожали его дух.

Разрушать столицу Армении помогали специально пригнанные рабочие. Это были рабы, перешедшие на военную службу, но не принимавшие непосредственного участия в сражениях. На их долю выпадала тяжёлая работа по возведению дорог, осадных орудий, лагерей и прочих военных сооружений. Именно им Рим был обязан своими асфальтированными трассами, которые как кровеносные сосуды снабжали армию всем необходимым, по которым шла егерьская почта из Рима и прибывало пополнение. Как бы далеко ни ступала нога легионера, он мог в считанные недели вернуться обратно. Именно наличие этих дорог позволяло империи беспредельно расширять свои границы.

А мы в это время в Ване пополняли силы и обучали войско. Этому благоприятствовало развитое хозяйство ванской провинции. В своё время я сумел привести в порядок конюшни, ипподромы, кузницы и теперь радовался, глядя на плоды своей деятельности.

Мецн с несвойственной его возрасту энергией развернул кипучую деятельность. Учитывая опыт предыдущих боёв, он решил ввести в организацию войск римскую систему, создав манёвренные подразделения, подобные когортам и манипулам. В пехоте появились хорошо натренированные лучники и пращники. Но самым весомым пополнением стало прибытие лёгкой конницы из Арцаха.

Эта провинция, находилась на самом Востоке армянского государства. Защищаясь от набегов диких племён, её жители приобрели навыки умелых и быстрых воинов. Чтобы раз и навсегда закрепиться Мецн построил в Арцахе ещё один Тигранакерт, по мощи ничем не уступавший настоящей столице.

Предводительствовал арцахской конницей зорапет Сиракс. Даже неискушённый в военных делах человек мог сразу заметить преимущества айрудзи из Арцаха. Это были лёгкие всадники, превосходно стрелявшие из лука и метко бросавшие дротики. В отличие от катафрактариев, ни всадники, ни их резвые коренастые кони не носили тяжёлых доспехов, что обеспечивало замечательную мобильность. Такая конница во время боя была способна быстро перемещаться с фланга на фланг и наносить противнику самые неожиданные удары. Оставалось только сожалеть о том, что войско Сиракса не участвовало в битве под Тигранакертом.

В Ване отдохнуло не только войско. Царь Тигран после потери своей гордости, Тигранакерта, теперь постепенно оправлялся от удара.

Я уже рассказывал, что Ван был исконно армянской землей, и если в Тигранакерте в основном звучала греческая речь, то здесь разговаривали на армянском, причём это относилось не только к простому народу, но и ко знати.

Для меня было необычным слышать из уст Мецна армянские слова и фразы, и хотя я уже хорошо понимал местный язык, однако было крайне неудобно общаться с царём, с которым я с первого дня нашего знакомства изъяснялся на языке Эллады.

Невозможно было не заметить, как преобразился здесь царь. Разумеется, это был прежний самодержец, одержимый единовластием… Но было что-то иное, и вскоре я понял, что.

Царь здесь был ближе к своему народу. Мецн ежедневно совершал пешие прогулки по городу, общался с простым людом, и всюду его принимали с любовью и почётом. Он охотно был гостем на свадьбах и самолично накидывал лист лаваша на плечо невесты. (Этот почётный ритуал доверялся самому уважаемому человеку, ну, а если это проделывал сам царь Армении, то счастью новобрачных не было предела). Тигран, выросший в Парфии, воспитанный учителями из Эллады на греческой культуре, в этой провинции, неожиданно проявил себя как настоящий народный владыка армян.

Однажды, когда достаточно потеплело, мы с Мецном прогуливались по берегу озера и наткнулись на ванских красавиц, которые после стирки весело плескались в воде. Узнав царя, они вовсе не смутились, а наоборот ещё больше раззадорились.

– Как вода, не холодная? – озорно осведомился Мецн.

– Очень освежающая, – последовал ответ, – присоединяйся к нам, повелитель.

– Ты слышал, Соломон? Глас народа – глас Божий!

К моему удивлению, Мецн принялся бодро скидывать одежду, и вскоре пурпурная туника и царская диадема очутились на земле.

– Постереги мои вещи, Соломон, – наказал царь и голышом бросился в воду.

Счастливый женский визг разнёсся над озером. Всенародно любимый царь принимал омовение с женской половиной своего народа в исконно армянском озере.

Поплескавшись вдоволь с красавицами,