Эдуард Кондратов - По багровой тропе в Эльдорадо

Орельяна серьезно выслушал его и кивнул.

— Внимание! — громко сказал он. — Индеец говорит, что приближается поророка 32 — ужасное чудовище. Оно идет с моря и все уничтожает на пути. Конечно, дикарь несет чушь, но мне самому не нравится эта музыка. Приказываю немедленно повернуть бригантины к берегу и спрятать их вон в той речушке. Быстрее!

«Виктория», а за ней и «Сан-Педро» медленно развернулись и направились к устью неширокой речки, которая впадала в Великую реку чуть ниже по течению. Тем временем шум со стороны моря и в самом деле стал напоминать рев огромного рассерженного чудовища. И вот, когда наши бригантины уже, казалось, благополучно достигли цели — спокойной бухты в устье речонки, на горизонте показалась светлая полоса. Несмотря на сгустившиеся сумерки, было хорошо видно, что загадочная белая пелена перепоясывает Великую реку по всей ее необъятной ширине. Она приближалась к нам с большой скоростью, страшный рев сотрясал воздух. Гребцы, не щадя рук, лихорадочно бросали длинные весла на воду и из последних сил старались ускорить движение бригантины.

И вдруг мы с ужасом увидели, что светлая полоса, бегущая по реке, не что иное, как громадная, в три человеческих роста волна. Стена воды поднялась за кормой «Виктории». Если бы мы чуть замешкались и не успели войти в русло речушки, от наших бригантин остались бы мелкие щепки. Впрочем, и сейчас им пришлось не сладко: в одно мгновение все было охвачено бешено ревущим и пенящимся водоворотом. Лишь краешек поророки захватил нашу бухту, но и этого было достаточно, чтобы нам показалось, будто мы переживаем второй всемирный потоп. Чуть солоноватая вода словно молотом ударила по моему телу, ослепила и едва не задушила меня.

Бригантина закружилась на месте, бурные потоки неслись по ее палубе. Солдаты, барахтаясь в них, судорожно цеплялись за все, что попадалось под руки, чтобы не оказаться за бортом. Их стоны, крики, вопли тонули в грозном рычании поророки.

Чудовищная стена воды пронеслась дальше на запад, но сильные волны по-прежнему швыряли потерявшую управление бригантину из стороны в сторону. Я слышал, как Франсиско де Орельяна осипшим голосом подзывал к себе солдат и отдавал им распоряжения. В наступившей темноте на залитой водой бригантине царили неразбериха и хаос. Кто-то бегал, кто-то кого-то звал, солдаты скользили и падали, проклинали все. и вся. Но вот капитан приказал готовиться к высадке: справа от «Виктории» темнели силуэты высоких деревьев, которые росли на берегу спасшей нас речушки. Все солдаты, кроме гребцов, перебежали на правый борт и пристально вглядывались в темноту, пытаясь определить место, где можно было бы причалить без особого риска.

Черная фигура в долгополой сутане, неожиданно выросшая рядом с мачтой, заставила меня вздрогнуть.

«Монах де Вера, — промелькнуло у меня в мозгу. — Что ему нужно от меня?»

Человек в сутане склонился над моими руками. Блеснул нож, и я почувствовал, что веревки, опутывающие меня, ослабли и соскользнули с тела.

— Бежим! Прыгай с левого борта. Речка узкая, переплывем… Смелее, Блас!

Мехия! Это он, мой верный друг!

Я выхватил изо рта кляп.

— Апуати, — с трудом проговорил я. — Освободи ее скорей…

Но Диего и без того уже трудился над веревками, впившимися в тело индианки. Готово!

— Теперь в воду, — шепнул Диего и быстрым движением сбросил с себя сутану отца де Веры. Крадучись, мы сделали несколько шагов по направлений к левому борту. Сзади нас по-прежнему слышались пререкания солдат, спорящих о том, где лучше всего причалить. Слава богу, нас никто не заметил. Вот и борт.

— Стой! Кто здесь? — раздался вдруг негромкий окрик, и знакомый силуэт Хуана де Аревало шагнул к нам из темноты.

Мы пригнулись и затаили дыхание.

— Это я, Мехия, — спокойно произнес Диего. Как ни в чем не бывало он приблизился к Хуану, заслонив нас с Апуати своей кряжистой фигурой.

— А кто там еще с тобой? — неприветливо спросил Хуан. Он явно подозревал неладное.

— Никого, — удивленно ответил Диего. — Никого нет…

— Ну-ка, я посмотрю…

— Прыгайте! — сдавленным голосом крикнул Диего, и тотчас я различил, как Хуан тяжело рухнул на палубу, подкошенный коротким ударом ноги Мехии.

Я подтолкнул Апуати, и она бесшумно скользнула в воду. Еще секунда — и холодная вода сомкнулась над моей головой. Я вынырнул на поверхность и быстро поплыл в темноту.

— Сюда! На помощь! Убежа…

Видимо, Мехия ладонью зажимал рот Хуану. Но почему он медлит, почему не прыгает за нами вслед?

Я оглянулся на бригантину и с трудом различил две смутные тени, мечущиеся вдоль борта. Моего слуха коснулось звяканье скрестившихся мечей.

Диего! Неужели он не сможет бежать?!

Я чуть было не повернул назад. Но это было бы слишком бессмысленно, теперь я ничем не мог помочь своему другу.

Яростные вопли разъяренных солдат доносились с «Виктории». Какое счастье, что у них нет каноэ, тогда бы они легко догнали нас.

— Апуати! — позвал я негромко и чуть не захлебнулся волной, ударившей в лицо.

— Я здесь, — послышался тоненький голосок индианки. Она значительно опередила меня и, видимо, уже приближалась к берегу.

Я приналег и скоро почувствовал, что ноги мои касаются дна. Да, вот он, берег!.. Увязая в иле, я выбрался из воды и плюхнулся на мягкую землю, поросшую густой травой.

— Апуати! — снова позвал я.

Послышались легкие шаги. Девушка опустилась на траву возле моих ног и нежно обняла меня за плечи.

— Надо идти, Блас, — шепнула она. — Надо прятаться… Нельзя ждать.

Она тихонько засмеялась, вскочила на ноги и потянула меня за рукав.

— Диего… — печально произнес я. — Что с ним?.. Подождем его, Апуати…

Она снова опустилась на землю и обхватила колени руками. Может, час, а может, два мы сидели в полном молчании и ждали. Напрасно.

Потом я решительно встал и подал руку девушке.

— Идем…

И мы, взявшись за руки, пошли туда, где в ночной тиши чуть слышно шелестела на ветру невидимая листва индейского леса…

ЭПИЛОГ

Итак, дописана последняя страница моего повествования о Великом походе. Двадцать лет прошло с тех пор, двадцать долгих лет. Но, как и прежде, свежи в моей памяти даже мельчайшие подробности страшных месяцев, которые я провел на багровой тропе конкисты. Не знаю, добрались ли тогда бригантины Орельяны до христианских земель, но я счастлив, что сумел навсегда распрощаться с ними. Все эти двадцать лет я втайне надеялся, что никогда уж больше не услышу испанскую речь и до конца дней своих не увижу столь ненавистной мне фигуры конкистадора. Но позавчера Диего принес мне плохую весть: индейцы из племени Старой Черепахи видели, как на горизонте показались паруса больших каноэ, а из лодки, причалившей к берегу, вылезли белые люди в сверкающих на солнце шапках. Значит, и до наших мирных земель дотянулась алчная рука конкистадора. Значит, приходит конец нашей спокойной жизни. Значит, снова начнутся насилия, убийства и грабежи.