Эмма Орци - Возвращение рыцаря

Маргарита слушала Шовелена в оцепенении, глядя на него, как на какого-то чудовищного, загадочного сфинкса, удивляясь, как мог Господь создать человека с такими дьявольскими мозгами, а создав, дозволить ему безнаказанно совершать такие жестокости.

— И вы пришли ко мне сегодня для того, чтобы рассказать все это? — спросила она, когда была в состоянии говорить. — Тогда ваша миссия окончена, и я прошу вас удалиться.

— Простите, леди Блейкни, — с прежним спокойствием сказал Шовелен, — но сегодня мною руководила, кроме того, надежда заручиться вашим содействием.

— Моим содействием? Неужели вы думали…

— Ведь вы желали бы увидеться с вашим супругом?

— Разумеется!

— В таком случае прошу вас располагать мною. Я достану вам разрешение на свидание, как только вы пожелаете.

— Вы надеетесь, гражданин, что я постараюсь слезами и мольбой заставить моего мужа изменить его решение?

— В этом нет необходимости, — ответил Шовелен. — Уверяю вас, что мы сами этого добьемся… со временем.

— Вы дьявол! — вырвалось у Маргариты. — Неужели вы не боитесь, что Бог покарает вас?

— Нет, не боюсь, — беспечно возразил он. — Я ведь не верю в Бога. Послушайте! — серьезно добавил Шовелен. — Разве я не доказал вам, что действую совершенно бескорыстно? Если вы желаете видеть своего супруга, скажите одно слово, и двери тюрьмы будут для вас открыты.

— Хорошо! — холодно кивнула она, немного подумав. — Я пойду.

— Когда? — спросил Шовелен.

— Сегодня вечером.

— Как прикажете. Я предупрежу моего друга Эрона и устрою это свидание. Будьте в половине девятого у главного входа в Консьержери. Вы знаете, где это? Я буду ждать вас, чтобы провести вас к мужу.

— Хорошо, — сказала Маргарита. — В половине девятого я буду там, где вы сказали. Я увижусь с заключенным наедине? — прибавила она, тщетно стараясь скрыть досадную дрожь в голосе.

— Разумеется! — успокоительно ответил Шовелен. — До свидания, леди Блейкни! Не забудьте: в половине девятого! — и, взяв со стула плащ и шляпу, он с церемонным поклоном вышел из комнаты.

Когда его шаги совсем затихли, Маргарита с криком отчаяния упала на колени и, закрыв лицо руками, разразилась страшными рыданиями. Ей казалось, что ее сердце готово разорваться от боли. Но и среди этого взрыва безнадежного горя она ясно сознавала, что при свидании с Перси должна быть спокойна, должна быть в состоянии помочь ему, если бы это потребовалось, исполнить всякую его просьбу, всякое поручение. Надежды на его освобождение у нее не было никакой, с тех пор как она услышала жесткие слова: «Попытки к побегу нам нечего опасаться, так как теперь он вряд ли был бы в состоянии твердым шагом перейти даже вот через эту комнату».

Глава 4

В сопровождении Эндрю Фоукса Маргарита быстро шла по набережной. До назначенного срока оставалось еще десять минут. Ночь была темная и очень холодная; снег падал мелкими хлопьями, окутывая сверкающим покровом перила мостов и мрачные башни тюрьмы Шатле.

Спутники шли молча. Обо всем уже было переговорено в маленькой комнатке скромного жилища леди Блейкни, после того, как сэр Эндрю вернулся домой и узнал о посещении Шовелена.

— Его медленно убивают, сэр Эндрю! — вырвалось из наболевшей души Маргариты, как только она почувствовала сердечное пожатие руки лучшего друга ее мужа. — Неужели мы ничего не можем для него сделать?

Действительно, делать было почти нечего. Сэр Эндрю дал Маргарите две тонкие стальные проволоки, которые она должна была спрятать в складках косынки, и маленький острый кинжал с отравленным лезвием. Несколько минут она глазами, полными слез, в нерешимости смотрела на смертоносное оружие, потом тихо прошептала: «Если так суждено, то да простит нам милосердный Бог!». Затем, пряча кинжал в складках платья, спросила:

— Не придумаете ли вы еще чего-нибудь, сэр Эндрю? У меня много денег, и, если бы можно было подкупить солдат…

Фоукс со вздохом отвернулся. В последние три дня он испытал в этом отношении все средства, но должен был убедиться, что Шовелен с друзьями приняли всякие меры предосторожности, и все старания добраться до заключенного Рыцаря Алого Первоцвета не могли ни к чему привести. Дежурная комната день и ночь была полна солдат; маленькие решетчатые окна, сквозь которые не мог пролезть человек, были футов на двадцать выше пола коридора; не далее как третьего дня сэр Эндрю, стоя в этом коридоре, принужден был сознаться себе, что любая попытка проникнуть в комнату, где томился благородный вождь их Лиги, окончится полной неудачей.

— Не теряйте мужества, леди Блейкни, — сказал он, когда они подходили к тюрьме, — и не забывайте нашей поговорки: «Алый Первоцвет никогда не потерпит неудачи!». Помните также, что, чего бы ни потребовал от нас Блейкни, мы на все готовы и не пожалеем для него жизни. Мужайтесь! Что-то подсказывает мне, что человек, подобный Перси, не погибнет от рук Шовелена и его приспешников.

Когда они дошли до Консьержери, Маргарита, стараясь улыбнуться, протянула дрожащую руку своему верному другу.

— Я буду здесь поблизости, — сказал он. — Когда вы выйдете, ступайте прямо домой, не оглядываясь по сторонам; я не потеряю вас из виду и скоро догоню. Да хранит вас обоих Господь!

Входная дверь оказалась открытой, и Шовелен уже ожидал Маргариту. Он повел ее по одному из многочисленных бесконечных коридоров мрачного здания, и она быстро шла за ним, прижимая к груди стальную проволоку и драгоценный кинжал. Проходя по слабо освещенным коридорам, она не могла не заметить, что все входы и выходы охранялись огромным количеством стражи и солдат.

Наконец Шовелен остановился перед одной из комнат и, взявшись за ручку двери, обратился к Маргарите:

— Мне очень неприятно, леди Блейкни, но я должен сообщить следующее: тюремное начальство разрешило вам, по моему настоянию, свидание в такой неурочный час, однако поставило при этом одно маленькое условие.

— Условие? — спросила она. — В чем же оно заключается?

— Вы должны простить меня, — сказал он, как будто случайно избегая ответа на ее вопрос, — и верить, что я тут ни при чем. Если вы пройдете в эту комнату, дежурная объяснит вам, в чем дело. — Он отворил перед леди Блейкни дверь и почтительно отступил, проговорив вполголоса: — Я подожду вас здесь. Если вы будете чем-либо недовольны, пожалуйста, позовите меня.

Дверь снова захлопнулась, и Маргарита очутилась в маленькой комнатке, слабо освещенной висевшей на стене лампой. Грязно одетая женщина с бледным лицом встала навстречу Маргарите, отложив в сторону шитье.