Экономика Российской империи, которая стала фундаментом экономики СССР - Виктория Рустамовна Янтурина

Монополия не дала (да и не могла дать) существенных результатов, ведь она не являлась составной частью общей системы регулирования всего хозяйства страны и проводилась органом, не планирующим бороться с анархией частного капитала. Временное правительство внимало всем требованиям промышленников: так, например, на протяжении нескольких месяцев оно поднимало цены на уголь в 2,5 раза; щедро покрывало расходы, вызванные ростом заработных плат, подорожанием материалов и др. (важно отметить, что рост себестоимости, показываемый промышленниками, подкреплялся малохарактерными данными, подобранными тенденциозно). Кроме того, помощь промышленникам оказывалась специальными ссудами: например, 20 млн руб. в форме краткосрочных ссуд было выдано владельцам углепромышленных предприятий и 3 млн руб. – на приобретение машин и крепежного леса для Донецкого бассейна. Параллельно с этим даже частные банки уклонялись от финансирования угольной монополии, не доверяя общей кредитоспособности государства и требуя, помимо свидетельств Монотопа, еще соло-векселя предприятий на ту же сумму.

Далее посмотрим, как обстояло дело с нефтью.

Идея монополизации нефтяной промышленности была отложена, хотя она позволила бы рационально использовать имевшиеся в Баку запасы материалов (таких как, например, трубы, металлы, канаты) и поддерживать на высоком уровне нефтедобычу. Но, в отличие от углепромышленников, нефтяники не желали монополизации, ведь на тот момент состояние нефтяной отрасли было куда лучше, чем угольной.

Откинув идею монополизации, Временное правительство решило формально заняться точечными, поддерживающими мерами: так, были несколько расширены права главноуполномоченного по снабжению нефтью и нефтяными остатками («Главнефть»)[265]. Например, он получил право давать принудительные заказы фирмам на поставку нефти тому или иному потребителю.

Направление топливной политики также весьма наглядно характеризуется историей с частным обществом «Нефтесклад» (общество для приемки нефти, идущей в Петроград водой): договор с ним на крайне невыгодных условиях был почти санкционирован государством, однако в результате вмешательства ряда организаций все же приостановлен.

Были приняты и другие меры, которые успехом не увенчались в связи с прямым или косвенным саботажем промышленников. Безусловно, такие мероприятия давно назрели, среди прочего в связи с падением добычи и острыми конфликтами между рабочими отрасли и нефтепромышленниками. В частности, была предпринята попытка централизовать перевозку нефти по Каспию и Волге (что существенно осложнялось мелководьем на Волге и недостатком продовольствия в целом)[266], регулировать потребление керосина, бензина и смазочных масел, а также составлять и реализовывать планы их вывоза и снабжения потребителей. В результате не только не была осуществлена монополизация, но и не удалась попытка чуть более широко контролировать отрасль.

Металлургия и машиностроение. Также невнятно решался вопрос металлоснабжения, до революции контролировавшийся Особым совещанием по обороне. После прихода к власти Временного правительства эта задача была поручена Министерству торговли и промышленности в лице главноуполномоченного и районных уполномоченных по металлу. Министерство негативно отнеслось к проекту введения монополии на металлы, хотя потребность в этом, естественно, ощущалась остро.

Металлургические монополии, со своей стороны, тоже были против вмешательства государства. Потому регулирующая его деятельность сказалась только разве что на сфере обращения, а задача рационального распределения металла считалась основной. Фактически Временное правительство исходило из того, что увеличение металлопроизводства уже невыполнимо.

В качестве небольших коррективов были приняты следующие меры: осуществлена попытка связать металлургию с регулированием теплоснабжения (кризис выражался не только в нехватке топлива и металла, но и в несогласованности их отпуска промышленности); поставлен вопрос о сосредоточении распоряжения металлом в руках государства с последующим переходом к торговой госмонополии; признана необходимость децентрализации распределения металла (центр – составление плана и учет, распределение – на местах органами главноуполномоченного по снабжению металлом и топливом); был выдвинут тезис о том, что распределение металла должно впредь отталкиваться от потребностей не только обороны, но и «мирных» отраслей промышленности: сельского хозяйства и транспорта.

Как это было реализовано?

В вопросе сосредоточения распоряжения металлом в руках государства последнее остановилось на половине пути. Правила от 20 июля постановили, что «весь металл, изготовляемый металлургическими заводами и находящийся в обращении в государстве, состоит на учете главного уполномоченного и им распределяется на нужды войны и на удовлетворение потребностей государственного значения»[267]. Однако на полное обезличение металлов правительство не решилось.

Полезным стало объединение учета потребности фронтов в металле и снабжение им в рамках организации «Фронтометалл»: это покончило с независимостью Ставки Верховного главнокомандования в вопросе металлоснабжения и свело спрос фронтов на металл в общую систему.

Децентрализация распределения металлов была проведена правительством чисто формально и в реакционных целях. Яркий пример – учреждение «Югомета» – управления главноуполномоченного по снабжению металлами на юге России. Сама идея была хорошей, однако организация была создана в противовес демократическим заводским совещаниям. Их напряженные отношения в итоге свели на нет ту положительную роль, которую «Югомет» мог бы сыграть.

Сама система распределения черных металлов оказалась излишне громоздкой: «Расмеко»[268] определяло производительность металлургических заводов на период в три месяца, составляло баланс ожидаемого поступления металла; далее министерства и военно-общественные организации формировали свои ведомости на нужный им металл. После этого «Расмеко» приводило в соответствие заявки и балансы, определяло нормы для каждого ведомства и разверстывало их между металлургическими районами. Далее уже на месте районные уполномоченные распределяли металл, составляли программу исполнения заказов заводами.

Эта система повторяла ранее существующий вредительский принцип: обязательная разверстка между ведомствами, что служило причиной утечки металла на сторону.

Временное правительство уверенно шло по пути расширения сотрудничества «общественных сил» (по сути, организаций буржуазии) с регулирующими госорганами. Иными словами, реализовывался курс опоры государства на монополии, представительные, общественные и другие организации крупной буржуазии. Так, если в 1916 г. синдикаты «Продамет», «Кровля» и «Медь» привлекались к выполнению распределительных функций в качестве исполнительного органа Управления главного уполномоченного по снабжению металлами по их «доброму согласию», то теперь эта деятельность приобрела вполне официальный характер.

Согласно «временной инструкции» о порядке распределения металлов от марта 1917 г., устанавливалась обязательность передачи заказов на металл синдицированным заводам через «Продамет» (осуществлял распределение заказов на черные металлы) и «Кровлю» (распределяла заказы на кровельное железо). Окончательно такой порядок был закреплен «Правилами распределения черных металлов» от 20 июля 1917 г. Обе организации использовали свои функции в корыстных интересах: например, «Продамет» участвовал в оформлении плановых заказов, полученных от «Расмеко». Даже «Продвагону» пришлось в сентябре просить «Продамет» об упрощении и ускорении заказов на прокатку металла для вагоностроительных заводов. По сути, «Расмеко» действовало в интересах и обслуживало «Продамет» и «Кровлю».

От такой регулирующей деятельности сложно было ожидать существенных результатов. В итоге на июль – сентябрь заявки ведомств составили 37,1 млн пудов металла в месяц, но предоставленная им норма оказалась в 15,8 млн пудов против 19,3 млн пудов в марте – июне. Фактическое исполнение уже в апреле – мае не превышало