Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

никто не мог задержать, и он ушел за реку!

– Сколько с ним было воинов? – спросил Уголун. – И когда он ушел?

– Он был один, а ушел недавно.

Уголун и Угоху с отрядом войск поскакали к Хуанхэ. Над рекой висел седой туман, бушевали волны. Нигде не было видно ни одной лодки.

Сдерживая кипевшую в груди ярость, оба военачальника дождались рассвета и поехали докладывать о случившемся Учжу. Тот распорядился восстановить мастерские, снова заготовить материал и найти новых мастеров.

А Чжан Бао переправился через реку, явился к хозяину и стал требовать награду за подвиг. Ли Ган рассердился:

– Награду? За подвиг?! Наказать тебя надо за нарушение приказа! Как ты посмел самовольно переплывать реку? А если бы тебя убили?

Но отрубленные головы врагов Ли Ган все-таки приказал выставить напоказ.

Уходя от Ли Гана, Чжан Бао самодовольно бормотал:

– Не засчитали подвига – и ладно! Зато хоть подрался в свое удовольствие!

Если бы Небо покровительствовало Ли Гану и Цзун Цзэ, чжурчжэни никогда не переправились бы на южный берег Хуанхэ и народ не был бы ввергнут в пучину бедствий.

Но все обстояло как раз наоборот. Третьего числа восьмого месяца подули сильные ветры, а через несколько дней ударили морозы. Для чжурчжэней в овчинных шубах холод был нипочем, но сунские воины от него сильно страдали. Мороз с каждым днем крепчал, и вскоре Хуанхэ покрылась льдом.

Учжу с удивлением спрашивал военного наставника:

– Неужели на юге в восьмом месяце бывают морозы?

– Я тоже ничего не понимаю, – ответил Хамичи. – На юге должно быть тепло, на севере холодно – таков закон Неба. Никогда не слыхал, чтобы в середине осени, когда цветет корица, случались такие холода! Видно, Небо питает к вам особую благосклонность, повелитель!

– Какая же это благосклонность – посылать мороз? – усмехнулся Учжу.

– В старину Го Янь-вэй[61] захватил Поднебесную Лю Чжи-юаня[62] тоже в восьмом месяце. Тогда точно так же Хуанхэ замерзла, и он переправился через нее по льду. Пошлите людей взглянуть на реку. Если лед на ней крепкий – Кайфын в наших руках.

Учжу так и сделал. Оказалось, что Хуанхэ действительно покрылась толстым льдом. Армия чжурчжэней без промедления начала переправу.

У сунских воинов, жестоко страдавших от мороза, не было никакого желания вступать в бой – при одном виде огромного неприятельского войска они обратились в бегство.

Чжан Бао взвалил Ли Гана на спину и тоже покинул лагерь. Вскоре к ним присоединился и Цзун Цзэ.

Оба военачальника решили ехать в столицу и просить у императора новых указаний. Во дворце уже знали о наступлении неприятельской армии, и едва Ли Ган и Цзун Цзэ въехали в город, как их встретил императорский посланец. Он объявил, что, поскольку они сдали оборону на реке Хуанхэ, государь, памятуя об их прежних заслугах, решил не казнить их, а только лишить званий.

Ли Ган и Цзун Цзэ сдали посланцу печати, и тот уехал.

Цзун Цзэ сказал Ли Гану:

– Все-таки государь еще милостиво с нами обошелся!

– Милостиво?! Его совсем опутали изменники! Я не могу спокойно смотреть, как они продают врагам Сунскую империю! Нет! Уеду в деревню и буду ждать лучших времен!

– Придется и мне последовать вашему примеру, – вздохнул Цзун Цзэ.

Он послал своего сына Цзун Фана в город за семьей. Ли Ган приказал Чжан Бао сделать то же самое.

Они забрали свои семьи и уехали в деревню.

А император отдал приказ военачальникам подготовить столицу к обороне.

Теперь вернемся немного назад и продолжим рассказ об Учжу. Когда он завладел лагерями сунских войск, тучи рассеялись, выглянуло солнце и быстро растопило лед на Хуанхэ.

Учжу приказал собрать все лодки на южном берегу, переправить на них войска, которые не успели перейти реку по льду, и начал наступление на Кайфын. Передовой отряд из пяти тысяч воинов возглавляли вождь племени мадиго – Хэйфынгао и вожди племени яньцзыго – Уголун и Угоху.

В двадцати ли от города чжурчжэни расположились лагерем.

Разведчики донесли об этом императору, и Цинь-цзун созвал на совет всех своих военачальников и придворных сановников.

– Войска Учжу перешли Хуанхэ и угрожают столице, – сказал он. – Как их отразить?

Первым выступил Чжан Бан-чан:

– Государь, я уже распорядился вызвать войска из провинций, но я не ожидал, что Учжу подойдет так скоро! Пока помощь не подоспела, мне кажется, лучше всего послать Учжу подарки и уговорить его отвести войско за реку.

– Где это видано, чтобы могущественное государство откупалось от врага?! – возмутился Цинь-цзун.

– Государь, разве вы не помните, как ханьский император отдал гуннам Ван Чжао-цзюнь?[63] – возразил Чжан Бан-чан. – Нам прежде всего необходимо отвести нависшую над государством опасность! Мне думается, надо послать варварам повозку золота, повозку серебра, тысячу кусков парчи и шелка, пятьдесят девушек и пятьдесят мальчиков-певцов, вина, свиней и баранов. Вот только не знаю, найдется ли среди придворных человек, который отвез бы подарки во вражеский стан!

– Кто из вас осмелится поехать на переговоры с чжурчжэнями? – обратился к сановникам Цинь-цзун.

Никто не отозвался.

– Если нет желающих, я сам поеду, – вызвался Чжан Бан-чан.

– Вы самый преданный династии человек! – воскликнул растроганный Цинь-цзун. – Потрудитесь же во имя государства!

Чжан Бан-чан с подарками прибыл в передовой цзиньский лагерь. Охрана доложила о нем Хэйфынгао.

– Впустите его! – распорядился тот.

Чжан Бан-чан вошел в шатер Хэйфынгао и низко поклонился.

– Чужеземец, твой император прислал тебя сюда с подарками? – спросил Хэйфынгао.

– Он повелел передать подарки вашему главному полководцу.

– Взять его и отрубить голову! – грозно рявкнул Хэйфынгао.

Телохранители бросились на Чжан Бан-чана.

– Не гневайтесь, великий вождь! – взмолился Чжан Бан-чан. – Вот, возьмите список подарков!

Хэйфынгао бегло просмотрел бумагу и сказал:

– Встань с колен, Чжан Бан-чан! Подарки оставь здесь и жди, пока я переговорю с нашим повелителем.

– Великий вождь, мне надо еще сообщить ему кое-что важное!

– Важное? Говори мне, я передам ему.

– Если можно, передайте своему полководцу: я прибыл, чтобы поднести ему в подарок все земли и богатства Сунской империи.

– Хорошо, я ему доложу, а ты можешь уезжать.

Чжан Бан-чан вернулся в город и доложил императору, что его воля исполнена.

Между тем столь щедрые подарки ослепили Хэйфынгао, и он подумал: «Эти богатства по праву должны принадлежать мне! Пусть они будут мне наградой за то, что я помогаю Учжу завоевывать Сунскую империю!»

Он приказал телохранителям забрать подарки, снялся с лагеря и ушел.

Когда об этом доложили Учжу, он растерялся: «Почему Хэйфынгао ушел? Неужели подумал, что я не награжу его, когда завоюю Срединную равнину?»

Учжу распорядился, чтобы