Полонез - Александр Григорьевич Домовец

class="p1">— Нашли небольшую яму, туда и сбросили, — деловито докладывает помощник. — Сверху, понятно, мусором присыпали. Так что теперь не скоро найдут.

Моё пророчество о судьбе Гилмора сбывается, хотя — видит бог — я к этому не стремился…

Утром по моей просьбе Каминский подаёт привратнику Министерства внутренних дел запечатанный конверт с надписью: «Для мсье Андре от мсье Пьера». Внутри записка, в которой я прошу о срочной встрече. Привратник проинструктирован и должен прямиком отнести записку тому, для кого она предназначена.

Вечером мы с мсье Андре встречаемся всё в той же карете, расположенной в тихом переулке неподалёку от «Лихого гусара». После коротких приветствий я рассказываю французу о вчерашнем происшествии.

Слушая меня, мсье Андре мрачнеет на глазах. Полагаю, что менее всего из-за скорби по Гилмору. Однако смерть англичанина создаёт новые проблемы для нашего и без того непростого дела.

— Всё же не надо было его убивать, — ворчит мсье Андре скорее для порядка. — Гибель дипломата — дело скандальное. Теперь будем объясняться с английским министерством иностранных дел. И вообще…

Я пожимаю плечами.

— Убивать его никто не рассчитывал, — говорю французу. — Однако он со своим пистолетом сам не оставил выбора. Если бы не мой помощник, я бы тут сейчас не сидел.

— Ладно, — соглашается мсье Андре со вздохом. — Что сделано, то сделано. В ближайший день-два посольство, надо полагать, подаст в префектуру заявление об исчезновении… Где, говорите, он упокоился?

Я приблизительно объясняю, как найти свалку, где труп Гилмора нашёл временное пристанище.

— Хорошо, разберёмся. Для вида, конечно, дней несколько поищем, чтобы не сразу…

Переходим к нашим делам. Лично я о Гилморе не сожалею — враг есть враг. К тому же он пытался играть свою игру и оттого стал вдвойне опасен. Самое плохое, что он так и не сказал, сумел ли вчера опознать меня в Комитете или нет. И что он в итоге сообщил Зыху? Если опознал, то улыбку человека-совы при утренней встрече впору считать изощрённым лицемерием. Если же Гилмор запутался и среди трёх людей окончательно не разобрался (так тоже может быть), то всё равно плохо — я на подозрении у Зыха.

— Вообще-то по-хорошему вам надо бы исчезнуть, — размышляет вслух мсье Андре с вопросительной ноткой в голосе.

— Исключено, — отвечаю решительно.

— А вы подумайте… Даже если у Цешковского всего лишь подозрения, он может избавиться от вас просто так, на всякий случай. Чтобы под ногами не путались. Человек он опасный, решительный. По нашим сведениям, связан с французским криминалом. Так что для него нанять наёмных убийц — дело не долгое, да и не очень дорогое.

Мсье Андре совершенно прав. Я и сам понимаю, что после предательства Гилмора в Комитете становится горячо. Однако бежать и оставить дело на самотёк не могу. Слишком много усилий позади и слишком важное событие впереди. Поэтому из-за одних лишь опасений покидать Комитет и незавершённую работу нельзя. Обещаю собеседнику отныне удвоить бдительность и постоянно быть настороже — это в моих интересах. А если появятся признаки реальной угрозы, то исчезну, не утруждаясь игрой в героя.

— Ну, хочется верить в ваше благоразумие…

— В ближайшие дни вместо Гилмора наверняка пришлют кого-то на замену, — говорю, возвращаясь к делу. — Нам надо понять, кого именно, где и как часто будут встречаться с Цешковским. И тут я рассчитываю на вашу помощь.

— Какую именно? — спрашивает мсье Андре, хотя, видимо, и сам понимает.

— Мои возможности по сравнению с вашими невелики. Было бы хорошо, если бы ваши люди аккуратно взяли Цешковского под контроль. Где бывает, с кем встречается и так далее.

— Разумно.

— С другой стороны, если сменщик Гилмора приедет во Францию под видом нового посольского дипломата, что вполне естественно, англичане предварительно запросят ваше министерство иностранных дел о разрешении на въезд в страну такого-то. Так мы выясним, кто прибыл на замену. И тоже возьмём его под контроль. Понимаете? Ни Цешковский, ни новый представитель Интеллидженс сервис не должны и шагу ступить, чтобы мы об этом не знали.

— Предположим, взяли их под контроль. Что это даст?

— Прежде всего возможность оперативных действий. К примеру, установим их место встреч — дом или квартиру. Уже можно думать, как прослушивать разговоры. Через стену соседней квартиры или чердак дома, — по ситуации. Далее, важно понять, с кем встречаются, и тех тоже брать на заметку… Всего сейчас не предусмотришь. Ясно лишь то, что Цешковский и сменщик Гилмора — главные люди будущих событий. Они же враги номер один. Чем больше о них будем знать, тем успешнее сориентируемся, как сломать их планы в ваших и наших интересах.

— Ну, это очевидно…

— И, наконец, не будем исключать неких решительных действий. Если возникнет такая необходимость, разумеется.

— Например?

— Предположим, по нашим сведениям, сейчас происходит их встреча. Что мешает официальной полиции войти в это время в квартиру или дом под любым предлогом? Например, по имеющимся данным, здесь прячется грабитель Икс. Или фальшивомонетчик Игрек. А вы кто и что тут делаете? Предъявите документы… Знаете, похожи на поддельные… Цешковского — на сутки в кутузку для выяснения личности, дипломата с рук на руки представителю посольства. Получат очередной скандал, чтобы не заигрывались и дёргались.

Мсье Андре тихо засмеялся.

— Вообще это называется провокация, — заметил он. — Изредка мы такими методами действительно пользуемся… В полиции служить не доводилось?

— Чего не было, того не было. А пример я привёл так, по вдохновению. Хотя в нашей ситуации я бы ни от каких методов не зарекался. Вплоть до силовых.

Мсье Андре внимательно посмотрел на меня.

— Даже так?

— Именно так. Лично я готов к любым действиям.

Ознакомившись со свежим донесением из Парижа, Бенкендорф вздохнул и почесал розовую лысину. Пожаловался Дубельту:

— Всё понимаю, Леонтий Васильевич, в нашем деле без риска нельзя. Но это уже не просто риск, это пахнет своеволием. Взять и самочинно установить связь с французской службой. Или завербовать англичанина… А мы об этом узнаём уже задним числом.

Дубельт аккуратно кашлянул.

— Совершенно с вами согласен, Александр Христофорович, своеволие — дело недопустимое. Однако, с вашего позволения, тут не своеволие, а скорее необходимая и разумная инициатива.

— Хм… Вы так полагаете?

— А вы посудите сами. Ситуация развивается быстро, и как своевременно согласовать с нами те или иные шаги? Посольский курьер доставляет сообщение из Парижа в Санкт-Петербург, дай бог, за четыре-пять дней. Да столько же на обратный путь. Вот вам уже полторы недели. А сколько за это время всего может произойти? Так что ж, плевать в потолок и ждать почту? Вот и приходится действовать на свой страх