Путь инквизитора. Том 1. Том 2 - Борис Вячеславович Конофальский

Агнес, вызвав служанку. — И скажи, чтобы завтрак с пирогом, какой вчера был, приготовили.

⠀⠀

Улица Мыловаров была так узка, что по ней повозка в одну лошадь едва проходила, а уж карете с четверкой коней нипочем не протиснуться.

Узнав об этом, карету Агнес брать не стала, но кучеру велела с ней идти. Так ей спокойнее было. Сама улица казалась опрятной, чистенькой, и мостовая метена. На улице вывески, вывески и вывески. Мыло и масла, и тут же парфюмеры товары в лавках предлагают. Булавки и заколки, гребни и диадемы, столько всего интересного, но Агнес шла мимо, даже не глядя на прекрасные и нужные вещи.

Шла и глазами искала вывеску, на которой книга есть. В гостинице ей сказали, что по вывеске она узнает, где лавка Стефана Роэма. И она нашла вывеску в виде книги. У дверей в лавку, на пороге, замерла, зная, что сила ее тут ей потребна будет. И, стоя у двери, она как будто с силами собиралась. Игнатий тяжелую дверь ей отворил, и она вошла.

Лавка эта оказалась похожа на ту, что видела она в Малене. Такие же столы, заваленные книгами, лампы по стенам. Только тут люди были. Двое мужей, что книги листали, и голов к ней не поворотили, а один, что кутался в шубу, остроглазый, с носом крючком, сразу пошел. Был он неулыбчив, строг и волосы имел седеющие до плеч. И Агнес отчего-то показалось, что с этим человеком ей будет нелегко.

— Доброго дня вам, юная госпожа, — сипло проговорил муж в шубе.

— И вам доброго дня, — отвечала Агнес.

— Что привело вас туда, куда дамы заходят нечасто?

Агнес еще на пороге лавки решила, как будет говорить с ним, но она не учла, что тут окажутся другие люди, они путали ей планы. Да и глаза книготорговца были тверды. И теперь пришлось ей по-другому говорить и иначе все обставлять.

— Ищу я то, что другие редко ищут. Ищу книги, что мудрость несут.

— Что ж, книги такие у меня есть, — спокойно отозвался муж, пристально глядя на девушку. — Что интересует вас, юная госпожа? Может быть, алгебра или наука архитектура вас интересуют? Может, богословие? Если так, то подобных книг у меня достаточно.

В каждом слове его сиплого голоса слышалась едкая усмешка. И глаза его карие и острые были насмешливы, словно заранее знал он, что не эти знания ищет дева. И что такие знания ей будут не по разуму. Ах, как не нравился ей он, и его высокомерие стало злить Агнес, но злость как раз то чувство и было, в котором она нуждалась сейчас. Девушка и говорит ему в лицо негромко:

— Не те мне книги надобны. А может, и не только книги мне нужны. Может, поговорить я с вами желаю.

— О чем же? — спросил книготорговец, улыбаясь высокомерно.

— О разном: о знакомствах ваших, о вещах редких, о редких книгах.

— О знакомствах моих? — Тут Стефан Роэм и улыбаться престал. — О книгах редких?

— Да, — сказала девушка со всей невинностью, словно о пустяке просила. — О знакомствах и о книгах.

— И о каких же знакомствах моих вы знать желаете? — И глаза его стали недобрые, колючие стали. — Какими книгами интересуетесь?

— Знать хочу я об Удо Люббеле, — отозвалась Агнес с легкой улыбкой. — И книги мне интересны те, что у него бывают.

— С Удо Люббелем я не знаюсь, — резко сказал книготорговец. — И книг, подобных тем, что вы ищете, у меня нет и быть не может. Коли ничего другого покупать не думаете, так ступайте.

— Поговорить мне надобно с вами, — упорно гнула свою линию девушка.

— Вам надобно поболтать, так ступайте на базар или в купальню, туда, где бабы разговаривают. Или товарку себе заведите, с ней и болтайте.

Агнес от дерзости такой пятнами пошла, кулачки сжали и цедит ему сквозь зубы:

— Вели людишкам, чтобы ушли, я тогда и скажу тебе, что мне от тебя нужно.

— Отчего же мне людей гнать, юная госпожа? — насмешливо спросил он, но, видно, покоробило его, что говорила она ему «ты». — Может, мне лучше вас попросить отсюда?

Это было оскорбительно, но она и это стерпела и сказала примирительно:

— Вели им уйти, и тогда разговор наш последним будет, не увидишь ты меня больше. Обещаю.

— Лучше уж вы уйдите, если ничего покупать не думаете, — заносчиво отвечал книготорговец.

Ах, как хорошо ей вдруг стало, захлестнула ее злость, и ушки ее покраснели и щеки, и словно купалась она в злости своей, упиваясь ею, и тут же от это этого у нее разум чист сделался, словно распогодилось в день непогожий, и сказала она спокойно, даже ласково:

— Отчего же ты дерзок так, Стефан Роэм?

Она приблизилась к нему, заглянула в глаза и ручкой своею промеж его мехов, как змеей, скользнула и к панталонам книготорговца пробралась. И сразу чресла его нашла, уже знала она, где у мужей место их заветное, ей и искать не пришлось, схватила она его чресла крепко, через ткань чувствуя их, и продолжала шипеть ему в лицо:

— Отчего спесив так, когда не знаешь, с кем говоришь? Неразумно это.

И сразу глаз у книготорговца другой стал, лицо изменилось, он на покупателей коситься стал, словно ища помощи. А сам руку ее грубо от себя отвел и сделал шаг назад.

— Вижу я, что приезжая вы, — проговорил он громко, чтобы все другие в лавке слышали, — не знаете, что у нас в городе было недавно.

А она молчит, шаг к нему опять делает. Опять стала рядом и заглядывает в глаза. А она опять отстраняется от нее и говорит все так же громко:

— А не знаете вы, что недавно у нас ведьм жгли. И люди одни говорят, что поделом им, а многие говорят, что мало их пожгли.

Тут девушка засмеялась, повернулась и пошла к выходу, и служанка ее, что у двери стояла, дверь ей раскрыла. И Агнес вышла, даже головы не повернув, не глянув больше на книготорговца.

А тот руку свою поднял, поглядел на нее и увидел, что тряслись пальцы его, и не по себе стало Стефану Роэму, когда вспомнил он, что девка эта страшная знала имя Удо Люббеля, и что еще хуже — что она знала и его собственное имя. Значит, не просто так зашла она к нему, по улице гуляя.

Книготорговец подошел к своему постоянному покупателю, что книгу читал под лампой, и спросил его:

— Вы видели, как она груба была?

— Кто? — удивленно спросил тот, отрываясь