От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов

14 сентября вечером у премьера случился инсульт, и переговоры вели генералы Вальден и Хейнрихе, а также министр иностранных дел Энкель.

14 сентября Энкель и назначенный на пост главы союзной контрольной комиссии в Финляндии Жданов подписали соглашение о перемирии. Но это был еще не мирный договор.

Большая часть выдвинутых Молотовым условий повторяла прежние. Финляндия должна разоружить немецкие войска и передать их союзному командованию, интернировать немецких и венгерских граждан, поделиться немецкой секретной документацией. Новым было требование вместо острова Ханко отдать территории вблизи Хельсинки – округа Порккала, а также весь регион Петсамо с единственным финским портом на побережье Баренцева моря. Сумма репараций была снижена с 600 до 300 млн долларов, выплачиваемых товарами в течение шести лет. В течение пяти дней предписывалось вернуть армию на границы 1940 года и привести ее в состояние мирного времени за два с половиной месяца. Советскому Союзу должно быть предоставлено право использования до окончания войны портов, аэродромов и торгового флота. Ввод советских войск в Финляндию или изменение ее строя не предусматривались.

18 сентября Москва оформила свои требования в форму ультиматума: договор должен быть подписан до 12 часов следующего дня. Некоторые финские военачальники полагали, что при благоприятных обстоятельствах Финляндия продержится против Красной армии еще в течение трех месяцев, а потому призывали не спешить. Другие, включая самого Маннергейма, не были настроены столь оптимистично. И.о. премьера барон фон Борн с чувством глубокой скорби предложил принять условия.

«С тяжелым сердцем в моем присутствии правительство решило обратиться к парламенту с предложением одобрить условия и наделить делегацию полномочиями для подписания соглашения о перемирии, – писал Маннергейм. – Собранный на заседание в 7 часов в то же утро парламент без дальнейших дискуссий предоставил необходимые полномочия… Провинция Выборг снова оказалась по русскую сторону границы, а население Карелии, собрав свой скот и добро, уходило на запад».

Правительство Хакзеля немедленно ушло в отставку, и его возглавил председатель Высшего административного суда У. Й. Кастрен. Но и его кабинет долго не продержался. 17 ноября он подал в отставку из-за раскола левых социал-демократов, составлявших основную силу правительственной коалиции. На его место пришел Юхо Паасикиви.

Оставалась «мелочь» – выгнать или интернировать немецкие войска. Мирного развода у Маннергейма с Гитлером не получилось. В Финляндии располагалась немецкая 20-я горная армия, состоявшая из девяти дивизий специальных войск общей численностью до 200 тысяч человек, которые не горели желанием покидать страну.

«Вытеснение или интернирование этой армии было трудной задачей, – замечал Маннергейм. – …Смена противника в данном случае не вызвала никаких осложнений, хотя многие, особенно молодые офицеры, которые вместе с немцами сражались против общего врага, несомненно, оказались в очень непростой для них ситуации… Задача выдворения немцев из страны была поручена заслуженному командиру, генерал-лейтенанту Сииласкуо.

Продвигаясь от Торнио в направлении Кеми, войска встречали упорное сопротивление, и прежде всего на сильно укрепленных немецких позициях в долинах рек…

В договоре о перемирии предусматривалось, что в случае необходимости русские войска вступят в борьбу, чтобы ускорить вытеснение немецких войск. Несомненно, участие русских в операциях сократило сроки операций и сэкономило значительные силы…».

На северной оконечности Финляндии немцы до конца апреля 1945 года удерживали небольшой участок финской земли.

Выход Финляндии из войны дал возможность и кораблям Балтийского флота, запертым с 1941 года на рейдах Кронштадта и Ленинграда, вернуться в центральные районы Балтийского моря.

Ну а финское правительство поспешило с парламентскими выборами, которые состоялись 17–18 марта 1945 года. Легализованная в соответствии с соглашением о перемирии коммунистическая партия вместе с левыми социал-демократами образовали «народно-демократическую группу», которая получила 49 мест в парламенте. На одно место больше – что наводит на мысли о возможной фальсификации – получили социал-демократы вместе с правом формировать правительство. Аграрии получили 49 мандатов, Партия единства – 28, Шведская народная партия вместе со шведскими левыми – 15, Партия прогресса – 9 мандатов. Пост премьера сохранил Паасикиви, опираясь на «красно-зеленый блок» социал-демократов, народных демократов и аграриев.

По итогам прошедших выборов Демократический союз народа Финляндии во главе с компартией получил в правительстве шесть министерских постов из восемнадцати.

Вопрос о наказании военных преступников повис в Финляндии в воздухе, поскольку военными преступниками была вся верхушка государства.

Было решено обратиться к авторитетному мнению первого президента независимой Финляндии Каарло Юхо Стольберга. Он утверждал, что лица, принимающие согласно закону решения о войне и мире, не могут в соответствии с финским законодательством нести за это ответственность. Это означало, что никто не мог быть осужден, если не будет издан закон, имевший обратную силу, что противоречило бы основам законодательства. А Конституция Финляндии не предусматривала создание специального суда с правом рассматривать и выносить приговоры, касающиеся политической ответственности.

Но Сталин не стал настаивать ни на советизации Финляндии, ни на наказании нацистских преступников. Почему? Когда Молотову задавали такой вопрос, он отвечал: «Финляндию ведь мы могли запросто забрать! Можно отхватить такие куски, что подавишься».

В Финляндии вызрел компромисс: страна сохранит внутриполитическую независимость при условии отсутствия резких антисоветских шагов. Сталин, в конце 1917 года лично провозгласивший независимость Финляндии, не отказывался от своей позиции.

Вокруг Финляндии разногласий между союзниками пока не возникало.

Ситуация с Болгарией была особой: она объявила войну США и Англии в декабре 1941 года, но формально не воевала с Москвой. Однако болгарские порты и аэродромы были предоставлены Германии для операций против Советского Союза. Еще 17 апреля 1944 года Молотов направил болгарскому посланнику Стаменову ноту, в которой настоятельно предлагал правительству страны «немедленно прекратить использование гитлеровской Германией болгарской территории и болгарских портов против Советского Союза». Нота эффекта не возымела.

СССР 5 сентября 1944 года объявил состояние войны с Болгарией, что дало немедленный эффект. Уже в ночь на шестое болгарский МИД заявил о разрыве отношений с Германией и запросил Москву о перемирии. Керр и Гарриман поспешили к Молотову с протестом против того, что Москва без консультаций с союзниками не только разорвала отношения с Болгарией, но объявила ей войну в тот момент, когда она предпринимала попытки заключить мир с союзниками.

– После того, как третье болгарское правительство не решило вопроса о разрыве с Германией и объявлении ей войны, действия советского правительства были вынужденным и неотложным шагом, – объяснил нарком.

8 сентября София объявила войну Берлину, все еще находясь в состянии войны с основными державами антигитлеровской коалиции. В тот же день войска 3-го Украинского фронта и силы Черноморского флота вступили в Болгарию. Поскольку болгарская армия сопротивления не только не оказывала, а восторженно встречала