Зинаида Шишова - Путешествие в страну Офир

– Ты мог бы примоститься где-нибудь подальше, чтобы не мешать спать добрым людям своими баснями!

И вдруг Федерико, человек положительный и всеми в большой каюте уважаемый, заметил:

– А ведь самое главное ты проспал! Речь-то о тебе – о Франческо Руппи – шла! Что в рассказе Хуанито не обойдется дело без вранья, мы все наперед знали, меня Педро Большой все время в бок толкал… Но уж больно складно врет Хуанито, иной раз и не заметишь, что у него концы с концами не сходятся. А иной раз его сразу можно поймать на вранье. Скажу к примеру. Ты, по словам бесенка, продал шесть отцовских кораблей, чтобы удрать в далекие страны. А тут же тебе пришлось прятаться у какого-то художника, чтобы мать насильно не вернула тебя домой, так как ты в ту пору был еще мальчишкой. А скажи на милость, кто же у такого мальчишки стал бы корабли покупать?! И с портретом твоим у Хуанито неувязка. Ты ведь, по его словам, мальчишкой из дому бежал, не так ли? Значит, художник с тебя, с мальчишки, портрет рисовал? Невеста, стало быть, по портрету в мальчишку влюбилась, что ли? Да и о папе Александре Шестом Хуанито сочинил с запозданием: тот уже давно покоится в земле.

Из боязни, что Федерико начнет подробнее перечислять все несуразности в рассказе Хуанито, Франческо только собрался было остановить его, как старый матрос добавил с улыбкой:

– Но ты, Руппи, не сердись на него. Все же для всех нас этот бесенок – большое развлечение… Не дальше как на прошлой неделе, пока мы с Хуаном-бочаром возились в трюме, Хуанито под большим секретом поведал всем, что я – мавр, что я откупился от святых отцов за пять тысяч золотых дукатов, что деньги эти мне дал взаймы сеньор капитан и что теперь я ему их до самой смерти буду отрабатывать. Но как бесенок ни врет, однако какая-то крупинка правды в его вранье всегда есть… Он слышал, как я сказал сеньору капитану, что рад бы на «Геновеве» до самой смерти служить, разве что меня насильно отсюда погонят… И взаймы сеньор капитан мне вправду деньги давал, но совсем на другое дело. И я их ему давно отработал. Дал мне сеньор капитан действительно пять тысяч, но только не золотыми дукатами, а мелкими мараведи… Вот и о тебе Хуанито врал, врал да вдруг сказал, что ты хорошо обучен граверному делу. И что ты даже какую-то карту на меди вырезал… А ведь нам и сеньор пилот говорил об этом…

– Сеньор Гарсиа говорил, – поправил Хуанито сквозь слезы.

Франческо был очень зол на бесенка. Мельком глянув на него, он тотчас же отвел глаза, чтобы не поддаться чувству жалости. Лицо Хуанито было все перекошено, и он испуганно моргал своими огромными, слипшимися от слез ресницами.

– Так вот, Франческо, – продолжал Федерико уже всерьез, – кое в чем мальчишка все-таки прав: действительно не к чему тебе учиться на «Геновеве» никакому другому ремеслу. Ты и без того нам нужен и полезен. Напрямик скажу тебе: в большой каюте ты всем пришелся по душе. Если есть у тебя охота, неси службу, как несешь, наравне с нами. Но если хочешь, переходи в среднюю, никто тебе худого слова не скажет, и всегда ты будешь у нас желанным гостем. Но если останешься здесь, обязательно надо будет с боцманом договориться, чтобы ты три дня в неделю уделял своему настоящему ремеслу. Граверное дело – вещь тонкая, а от грубой работы пальцы… Уж не помню, как сеньор капитан это боцману разъяснял…

– Сеньорита разъясняла! – снова поправил мальчишка.

А рассказал бесенок матросам такую историю:

«Родился Франческо Руппи в очень богатой и знатной семье в Тоскане, в Италии. Еще с детства его учили всяким языкам. Кое-что он, может, и позабыл, по по-кастильски и по-латыни до сих пор говорит хорошо. Был у него учитель гравер, другой учитель – чертежник, третий – географ… А еще к нему на дом ходили маэстре и пилот – учили его кораблевождению. А потом Руппи даже своего учителя гравера перещеголял: сам вырезал какую-то карту на меди, ее в Тоскане и сейчас за деньги показывают… А тут, на „Геновеве“, его еще вздумали какому-то ремеслу учить!

И все эти науки Руппи проходил потому, что у отца его было шесть кораблей и в семье решили, что, когда Франческо подрастет, отец передаст ему свое торговое дело. Потому что в Италии не так, как в Кастилии: там знатные люди не гнушаются торгового ремесла. А Франческо ни за что не хотел торговать. И когда его отец умер, он продал все шесть кораблей и решил уехать в далекие страны. Как ни плакала мать, как ни умоляла его, он стоял на своем. Но был он тогда еще мальчишка, помоложе меня, и мать могла силком вернуть его домой. Вот он на время и спрятался у одного художника. Его искали, искали и перестали искать. Тогда Франческо отцовскими деньгами подкупил какого-то капитана и на торговом судне удрал в Палос. А там как раз Кристобаль Колон, великий мореплаватель, набирал команду для своей каравеллы «Санта-Мария». Франческо и ему уплатил много денег и попросился в команду «Санта-Марии»…

А еще до того, как он удрал из дому, его на родине обручили с одной девицей, тоже из богатого и знатного рода. Но тогда оба они еще были маленькие и плохо знали друг друга. И вот, пока Франческо ездил по разным странам, мать его от горя заболела. Болела, болела и умерла. А невеста Франческо уже подросла как следует. Будущая свекровь перед смертью призвала ее к себе и объяснила, как это ее жених по глупости еще мальчишкой уехал от родной матери и от невесты. Она отдала девушке все свое золото и драгоценности и портрет, который нарисовал с ее сына один очень хороший художник. И мать стала умолять девушку, чтобы та по этому портрету отыскала своего жениха. И еще дала ей большой золотой крест, и девушка на кресте поклялась, что сделает все, о чем мать Франческо ее просит. А сеньориту и умолять не надо было: она как глянула на портрет, тут же влюбилась в Франческо. Она и сама была богатая, а еще эти деньги свекрови. Вот она и попросила своего дядю отправиться искать по свету ее пропавшего жениха.

А Руппи тем временем вернулся домой и узнал, что мать его умерла от горя из-за разлуки с ним. Он понял, что совершил большой грех, и решил его замолить. Из далеких стран он привез много золота и серебра и все это отдал в монастырь, что был рядом с их домом, на помин души своей матери. И дом свой тоже отдал монахам. И сам хотел постричься в монахи. Но они ему сказали, что такой великий грех они не могут отпустить и что он должен поехать в Рим, к папе Александру Шестому, и там перед святым престолом принести покаяние.

И еще они ему сказали, что его невеста, с которой он был обручен еще в детстве, теперь стала красивая и богатая и сама поехала его разыскивать.

В Риме папа принял Франческо и велел ему, чтобы замолить грех, надеть рубище и три года, три месяца и три дня просить подаяние…