Царь и Бог. Петр Великий и его утопия - Яков Аркадьевич Гордин
Царь и Бог. Петр Великий и его утопия читать книгу онлайн
Петр Великий, первый российский император, – одна из самых заметных и противоречивых фигур мировой истории. Годы правления Петра I – это эпоха реформ и кардинальных изменений, коснувшихся всех сфер жизни русского общества. Вместе с тем реализация планов царя по преобразованию России, превращению ее в мощную европейскую державу потребовала небывалых жертв. В жертву своей грандиозной мечте Петр I принес и собственного сына – царевича Алексея, наследника престола, обвиненного в заговоре против отца-самодержца.
Книга известного писателя, историка, публициста Якова Гордина, основанная на обширном документальном материале, погружает нас в Петровскую эпоху В центре внимания автора – личность монарха, движимого представлением о собственной высокой миссии и пользующегося неограниченной властью, а также сложный, постепенно возникший и неразрешимый конфликт между ним и его сыном. Личная трагедия Петра I – «дело» царевича Алексея и его убийство – имела серьезные последствия для русской истории и до сих пор нуждается в осмыслении.
Издание снабжено вклейкой с иллюстрациями и будет прекрасным подарком всем любителям отечественной истории.
Милостивейший Государь Батюшка,
писмо от светлейшего князя я получил недоезжая до Минска, за 15 миль, в местечке Борисове сего числа, в котором повелено мне: будет я поехал из Смоленска, и недоехал до Минска, воротится в Смоленск, а будет проехал Минск, поворотится в Минск. И я по тому писму поехал в Смоленск сегож числа, и буду ожидать впред указу и управлять определенное мне дело.
Сын твой Алексей.
Из Борисова.
в 29 д. Августа 1707.
То, что приказание царевичу было передано через Меншикова, а не по обыкновению личным письмом царя, свидетельствует о чрезвычайности ситуации. У Петра не было времени на переписку.
Вернувшись в Смоленск, Алексей энергично принимается за комплектование войск и заготовку припасов.
Милостивейший Государь Батюшка,
приехал я сюда вчерашнего дня и отправил ныне рекрут к господину Репнину (в дополнку к прежде посланным 1,054 человеком) 832 человека, а достолных буду отправлять куда надлежит, по твоему указу.
Сын твой Алексей.
Из Смоленска.
Сентебря в 2 д. 1707.
И снова приходится ему разбираться с «похитителями государственного интереса».
Милостивейший Государь Батюшко,
извествую тебе Государю, Рязанской станцыи урядники, каторые у рекрут, и отставныи Преображенского полку салдаты подали изветы, за руками, на Резанского наборщика Чаплыгина, что он у многих помещиков брал вместо указного на рекрут платья, также и вместо рекрут самих, денгами. И я тех изветчиков и с изветы послал к господину Автомону Иванову и о всем сем к нему я писал.
Сын твой Алексей.
Из Смоленска.
Сентебря в 11 д. 1707.
Таким образом, Алексей вел активную переписку не только с отцом.
Автоном (Автомон) Иванович Иванов, неоднократно упоминаемый в письмах Алексея, был думным дьяком и главой трех важнейших приказов – Иноземного, Рейтарского и Пушкарского. Соответственно, занимаясь формированием войск, Алексей должен был с ним сотрудничать и переписываться.
Выдвижение Алексея в Минск и, очевидно, далее на запад объяснялось тем, что это было возможное направление наступления шведов и нужно было оценить, способны ли эти местности прокормить армию Карла.
Это, естественно, предположение, но у Алексея уже был немалый опыт заготовки провианта и фуража.
Именно по этому направлению Карл пошел на первом этапе вторжения, и в начале июня 1708 года он был в Минске. Проблема снабжения армии встала перед королем со всей остротой. Петр применил тактику «выжженной земли», и русская конница – регулярная и иррегулярная – опустошала пространство вдоль дороги, по которой должны были идти шведы.
Рекруты из Смоленска постоянно направлялись к «господину Репнину», поскольку Репнин руководил одним из корпусов главной армии под командованием фельдмаршала Шереметева, которая должна была прикрывать московское направление. Именно корпус Репнина принял на себя первый удар шведов.
Деятельность Алексея, особенно по заготовке провианта и фуража, равно как и по формированию подкреплений для главной армии, носила вполне стратегический характер.
И вскоре он получает приказ снова ехать в Минск.
Милостивейший мой Государь Батюшка,
получил я сегодня писмо от тебя Государя, из Тикотина, повелевающее мне ехать немедленно в Минск, и я отъезжаю отсюда сегож дня в путь.
Сын твой Алексей.
Из Смоленска.
Сентебря в 21 д. 1707.
25 сентября он извещает Петра, что прибыл в Минск. Письма Алексея за следующие несколько недель не сохранились, и чем он занимался в Минске, мы не знаем.
Через три месяца после отъезда царевича в Минск, а затем в Москву в Смоленске проездом побывал Петр.
Алексей Иванович Нарышкин, оставшийся там вместо царевича, писал духовнику Алексея, протопопу Якову Игнатьевичу: «Вашими молитвами, Государь прошел в добром здравии Смоленск и сказал, что хлеба и сена собрано много, а мне сказал, чтоб побыть здесь, а до коих мест, того не сказал. Только тем благодарю Бога и Его Рождшую, что безо всякой противности прошел, и у меня, пожаловал, в доме был. Верую и надеюсь на Бога и на ваши молитвы, что мне в пользу устроить своими судьбами».
Письмо это значимо в двух отношениях. Во-первых, Петр одобрил труды Алексея и его сотрудников – а Алексей Иванович был едва ли не самым деятельным и преданным. Во-вторых, понятно, с каким ужасом даже такой близкий к царской семье человек – родственник! – ждал появления царя. И какое облегчение испытал, когда царь оказался в добром расположении духа.
Поскольку были все основания предполагать, что главной целью Карла станет Москва, то Петр уже с лета 1707 года озаботился укреплением позиций вокруг столицы и в ней самой. В октябре Петр поручает Алексею возглавить эти работы. Очевидно, деятельность наследника в Смоленске убедила царя в надежности Алексея.
Милостивейший Государь Батюшко,
приехал я к Москве Октября в 24 д. в ночи, и на утра осматрел фартецию кругом Китая (Китай-город. – Я. Г.) от Приказу Артилерии до стены, что в Василиевском саду. Сделано 1 болворок совсем и уже пушки поставлены, и на прочих нижние также, и у иных и верхние в иных местах, и кроме дерну (глиною с хворостом) отделываются в иных местах, и штормпал положены. На Неглинне, где был тележной ряд, болворок поднят, толко еще брустер незделан и фланка, каторая к Неглиннинским воротам сваи побиты, и зачели делать и по Неглинне до Неглиннинских ворот бьют сваиж. У Ахотнаго ряду кругом круглой башни, в Неглинне, зачали делать полболворка. У Боровицких ворот роют до фундамента, где зачинают болворок. По Москве-реке между Тайницких и Москворецких ворот оставливают бревнами и насыпают землею, и делают бруствер. А от Тайницких ворот до Водовзводной и от Москворецких ворот до Василиевского саду такожде будет оставлено бревнами. На Кремлевских башнях байницы пробиты, и пушки ставят.
Гварнизон с сего числа стану смотреть, и что явится буду писать к тебе Государю; а по ведомости от Господина Гагарина всего гварнизону 2,500, а роботников 24,792 человека, и указное число велел я прибавить, чтоб было 30,000.
Сын твой Алексей.
Из Преображенского.
Октебря в 27 д. 1707.
Темп работ Алексея не устроил, и семнадцатилетний царевич проявил себя как достойный сын своего отца.
Милостивейший Государь Батюшко,
дело здешнее городовое зело было до сего времени худо (для того, что были надсмотрители над работными худые), и я того ради предлажил всем министром дабы они всяк себе взял по
