Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам - Зураб Давидович Авалов

(ст. 1). Далее, здесь же говорится о желании сторон пребывать в мире и дружбе (ст. 2) и о применимости к их взаимоотношениям постановлений Брест-Литовского договора, поскольку не постановлено иное в настоящем договоре (ст. 3).

Глава вторая касается установления дипломатических и консульских сношений (ст. 4–6). Глава третья – применения германо-русских государственных договоров (бывших в силе до войны 1914 г.). Здесь же предусматривалась их замена новыми соглашениями, «отвечающими изменившимся взглядам и отношениям» (ст. 7–8).

В главе четвертой содержится несколько общих постановлений о хозяйственных отношениях между Грузией и Германией. Предусмотрено заключение особого торгового договора (ст. 9–10).

В главе пятой говорится о размене военнопленных и интернированных гражданских лиц (ст. 11–12).

Глава шестая посвящена колонистам германского происхождения в Грузии. Если они приобрели германское подданство до 31 декабря 1920 г., то должны получать увольнение из грузинского подданства, даже оставаясь в Грузии (ст. 13). Им должны быть возвращены отнятые в силу русских законов во время войны недвижимость, горные права и т. д. (ст. 14). Им обеспечивается равенство с остальными жителями в отношении занятий, промыслов и прочего, а также в отношении налогов и повинностей (ст. 15).

Седьмая глава оговаривает некоторые гарантии в пользу германских церковных общин, школ и ученых установлений (ст. 16–18). Германским ученым разрешено будет производить археологические раскопки в Грузии. В их распоряжение поступит половина предметов, добытых их раскопками, причем последние производятся по соглашению с местными установлениями (ст. 19).

Наконец, в «заключительных постановлениях» восьмой главы говорится о порядке ратификации договора (ст. 20).

Договор этот дополнялся следующими более специальными взаимными обязательствами, изложенными в особых нотах, которыми стороны должны были обменяться при подписании вышеизложенного договора:

Германия должна была оказать помощь грузинскому правительству предоставлением последнему, по его желанию, советников для содействия в деле устройства различных отраслей управления в Грузии. В частности, давалось обещание облегчить условия снабжения необходимыми материалами грузинской армии и железных дорог.

Вместе с тем грузинское правительство обещало, не отказываясь от общих рамок государственного надзора, признавать за германскими церковными общинами, школами и учеными установлениями право полного внутреннего самоуправления, не стеснять их в отношении языка, планов преподавания и т. д.

Таково было существо постановлений, которые, вместе с раньше изложенными соглашениями о монополии вывоза марганца, о «марганцевой» железной дороге, о Потийском порте и о займе, должны были содействовать упрочению государственной независимости Грузии и помочь ее экономическому развитию.

3 октября 1918 г. все было готово. Оставалось лишь «подписать». Чхенкели только этого и жаждал: ради этого он томился с 2 июня в Берлине. Но на беду, «другая сторона» не могла бы этого сделать. Старый канцлер (граф Гертлинг) и статс-секретарь иностранного ведомства (фон Гинце) ушли в отставку. Новых еще не было. И не до Грузии им будет теперь!

Германия шла быстро от канцлерского кризиса к парламентскому, от парламентского – к революции. Оказалось, что не так-то легко перейти на «короткий фронт» и там обороняться. Могучая стальная пружина германской государственности – германской воли, вместо того чтобы упруго сжаться, неожиданно сломалась.

42. Перелом

Если не ошибаюсь, германское министерство иностранных дел впервые получило определенное известие о предстоящем отпадении Болгарии 25 сентября, то есть накануне отъезда из Берлина Талаат-паши. Когда в ближайшие дни об этом все заговорили, то при всей тревоге, вызванной известиями из Софии, общее настроение в Берлине нисколько не было унылым. Имею при этом в виду не народную массу, которая известиями этого рода, кажется, не интересовалась, но людей служилых и деловых высокого разряда, с которыми приходилось так часто беседовать в последние числа сентября и в первые дни октября 1918 г.

Дело в том, что так сильна была вера в военную мощь Германии, что вопрос о болгарской бреши разрешался просто: туда будет отправлено… уже отправлено столько-то дивизий! Вот и все.

На Западном фронте – оборона на коротком фронте; одновременно – внутри, отступление на фронт «парламентаризма».

Эти два отступления дадут возможность ждать и добиться сносного мира.

Повторяю: все ждали, что пружина сожмется. А она – сломалась.

Впрочем, это произошло – или сделалось явным – спустя месяц. Пока – только начинался сдвиг массовой психологии, начиналось политическое шатание – главным образом вследствие трудности положения на Западном фронте. Конечно, болгарские события особенно ярко показывали всю перемену сравнительно с июнем месяцем, когда мы сюда приехали!

29 сентября

В это свежее осеннее воскресенье какое оживление, какая толпа в Берлине! Как все спокойны, как обыкновенно выглядят, а между тем… «Срединная Европа» дала несомненную трещину! Дрогнула Болгария, и в эту дверь вольется изголодавшаяся по успеху железная рать!

Здесь еще надеются, что трещина будет заделана. Все же наступают разительные перемены и неожиданности.

Мы окажемся здесь отрезанными от нашей страны. Возможен и уход германцев из Грузии…

30 сентября

Все разрешения и визы для поездки в Константинополь Балканским поездом[78] получены. Надо только, чтобы поезд этот отправился – и чтобы он, миновав Софию, попал в Константинополь. Кто за это поручится?

Вильгельм согласился на «народное правительство» – болгарские делегаты в Салониках, сербы около Ускюба, англичане в Камбрэ!

Неужели у самого финиша мы споткнемся с нашим признанием? Педанты из Auswârtiges Amt тянули, колебались, – и вот теперь эффект германского признания будет совсем другой.

Вся обстановка меняется. Но нам нечего бояться и не от чего отрекаться: «признают» нас и другие, лишь бы твердо желали своей независимости и защищали ее у себя.

3 октября

Последнее свидание с одним из помощников доктора Крита: окончательно установлен текст нашего договора, протокола и нот…

В коридоре нашей гостиницы наткнулся на… сундуки фельдмаршала фон Гинденбурга. Он в городе, так же как император.

Шейдеман (социал-демократ) – статс-секретарь империи; о Umsturzgesetz![79]

Глава XVI. Посреди крушения

43. С последним балканским поездом

В пятницу, 4 октября 1918 г., я отправился наконец Балканским поездом в Константинополь. Трудно было ждать теперь толка от этой поездки, в круто изменившихся условиях; однако казалось интересным оценить обстановку с нового наблюдательного пункта.

Товарищ мой по купе, отставной турецкий генерал по имени Мехмед-паша, пугливо разговаривал о политическом положении; поздравлял с независимостью Грузии; угощал хлебом и сахаром; познакомил тут же в поезде с генерал-адъютантом недавно умершего султана Могомет-Решада, Салех-пашой; этот тоже с сокрушением покачивал головою.

Вообще, в поезде преобладали турецкие офицеры разных рангов, гражданские турки (левантинцы высшей марки), а также германские офицеры турецкой службы.

До Белграда ехали с точностью по расписанию; здесь же, в ночь на воскресенье, задержались на несколько часов. Из-за загромождения пути воинскими поездами опоздание наше все возрастало, и в