Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было - Елена Анатольевна Прудникова

С командным составом дело обстояло если и лучше, то очень ненамного. Начиная с 1939 года, армия бурно росла и одновременно реформировалась. Наложившиеся друг на друга трудности роста и трудности реформы привели к тому, что в ней катастрофически не хватало офицеров, а те, которые были, не имели не только боевого опыта – откуда его взять в армии мирного времени? – но и опыта службы, что уже совсем плохо. Соответственно, некому оказалось и обучать солдат.

На июнь 1941 года в войсках округа не хватало около 30 тысяч человек командного и технического состава. В танковых войсках это выглядело следующим образом:

«9-й, 19-й и 22-й мехкорпуса имели некомплект начальствующего и сержантского состава около 40–50 %… 35-я танковая дивизия имела только 3 командиров танковых батальонов (по штату 8), 13 командиров танковых рот (по штату 24). В 215-й моторизованной дивизии недоставало 5 командиров батальонов, 13 командиров рот. Танковый полк и разведывательный батальон этой дивизии были укомплектованы младшим начальствующим составом только на 31 %… В 37-й танковой дивизии укомплектованность личным составом составляла: командным начальствующим составом – на 41,2 %, младшим командным составом – на 48,3 %.

Рядовой состав 37-й танковой дивизии на 60 % представлял собой новобранцев призыва мая 1941 г., совершенно не обученных и не прошедших полностью курса подготовки молодого бойца. Такое же положение было и в мотоциклетном полку 15-го механизированного корпуса. Особенно плохо обстояло дело с подготовкой механиков-водителей…

Многие штабы мехкорпусов, соединений и полков полностью не были укомплектованы командным составом. Так, в 15-м, 16-м, 19-м и 22-м механизированных корпусах не укомплектованы оперативные и разведывательные отделы. В 19-й танковой дивизии штабы полков состояли только из начальников штабов и начальников третьих частей…»[59]

Нехватка командиров гармонично дополнялась нехваткой техники и вооружения. Танковые войска – это не только танки. Что толку в самоновейших Т-34, если нет заправщиков и грузовиков, чтобы подвозить боезапас?

Возьмем для примера 32-ю танковую дивизию. Ее укомплектованность боевой материальной частью, т. е. танками, составляла 83 % – очень даже хорошо по тем временам. Однако если говорить о грустном, то колесным транспортом она была укомплектована всего на 22 %. А если об очень грустном, то ремонтными средствами она была обеспечена на 13 %, а запчастями – всего на 2 % от необходимого. Чудовищная танковая промышленность Советского Союза съела, по-видимому, не только машиностроение, но и себя самое.

И тут мы подходим к такому фундаментальному и практически не отраженному в популярной литературе понятию, как моторесурс – т. е. количество часов, которые танковый двигатель может проработать без капитального ремонта. Все мировое танкостроение до сих пор ищет то лезвие бритвы, по которому следует пройти между весом танка и возможностями его мотора. Когда появился знаменитый «тигр», немецкие солдаты грустно шутили: «Очень хороший танк, если сумеет доползти до передовой».

Среди наших танков максимальный моторесурс был у Т-26 выпуска середины 30-х годов – около 250 часов (правда, во всем остальном машина оказалась на редкость бестолковой). У остальных – меньше.

Именно поэтому, а не из вредительства Генеральный штаб не разрешал проводить на новых машинах боевую учебу экипажей[60]. У первых «тридцатьчетверок» моторесурс составлял всего 50 часов, после чего двигатели нуждались в капитальном ремонте, а ремонтная база – 13 % от необходимой, запчастей же и вовсе, считай, нет…

Да и механики-водители были те еще. Известно, что в 3-м мехкорпусе (ПрибВО) в мае 1941 года треть Т-34 вышла из строя по причине неправильной эксплуатации или из-за того, что их по незнанию вместо дизтоплива привычно заправляли бензином[61]. И что прикажете делать? Учить танкистов – останешься без танков, не учить танкистов – окажешься без танковых войск…

С вооружением тоже было далеко не все в порядке. В танковых частях 9-го, 19-го, 22-го мехкорпусов не хватало около 50 % ручных пулеметов, 40 % автоматов. В мотострелковом полку 37-й танковой дивизии 600 человек не имели оружия вообще. Не хватало зенитных орудий и снарядов к ним, машин для подвозки снарядов, тракторов для перевозки пушек. Танки имели малый моторесурс и были сильно изношены. На ремонтных базах округа дожидались своей очереди около 300 машин.

Как вы думаете, сколько продержатся такие танковые войска даже и не против самой сильной армии мира? В лучшем случае до выработки моторесурса…

С артиллерией дело обстояло примерно так же: большое количество пушек, минометов, достаточно снарядов, но «слабым местом артиллерии… было обеспечение ее частей средствами механической тяги… Войскам округа недоставало 2500 тракторов, 8750 автомобилей, 4800 мотоциклов, 3600 прицепов…»[62]

Что касается авиации – здесь картина была печальной по-своему. Можно долго рассказывать про самолеты – по их количеству наша авиация во много раз превосходила немецкую, да и летчики были подготовлены. Однако когда речь зашла о господстве в небе, сыграли свою роль совсем иные факторы.

«Связь штаба ВВС округа с авиадивизиями и дивизий с аэродромами поддерживалась, в основном, проводными средствами, радиостанций в частях было очень мало (а как же связь машин с аэродромом и между собой? – Е.П.). Не были разрешены вопросы маскировки аэродромов и находящихся там самолетов. Эти мероприятия в округе начались только 21 июня 1941 г. и свелись к рассредоточению самолетов поэскадрильно в разных местах аэродромов.

Организация противовоздушной обороны аэродромов находилась в запущенном состоянии, что объяснялось не только отсутствием необходимых маскировочных средств и нехваткой средств ПВО, но и недостаточным вниманием со стороны командования полков, дивизий, ВВС округа…

К этому можно добавить, что к 22 июня 1941 г. 43 % командиров всех степеней ВВС КОВО находились на занимаемых должностях менее полугода, 55 % – менее года, свыше 91 % командиров авиационных соединений находились на своих должностях менее 6 месяцев, что, несомненно, сказалось на руководстве авиационными частями в ходе начавшихся вскоре боевых действий»[63].

И вот еще повесть из печальнейших на свете – о связи.

Наркомату связи в СССР вообще не везло. Последнее предвоенное десятилетие смело можно назвать «временем бывших», ибо людей на пост наркома связи не выдвигали, а «задвигали». С 1932 года по 1936-й там трудился бывший предсовнаркома Рыков, юрист по образованию и революционер по биографии, но не связист. Затем в наркомовском кабинете отметилась череда смещенных со своих постов «силовиков» – бывший наркомвнудел Ягода, бывший начальник вооружений РККА Халепский (кстати, именно он порекомендовал купить для производства в СССР «Виккерс шеститонный»), бывший начальник ГУЛАГа Берман. И лишь в 1939 году в главном кресле наркомата появился специалист – военный связист