Священная война - Джек Хайт

Они подошли к тронному залу. Стражник постучал и распахнул дверь. Юсуф сидел в той же позе, что и в прошлый раз.

— Твой король мертв, — сказал он, когда Джон сел.

Джон моргнул.

— Что? Когда?

— Вчера.

И его там не было. Джон почувствовал, как на грудь навалилась тяжесть. Ему следовало вернуться после первого отказа Юсуфа. Возможно, он мог бы что-то сделать.

— Однажды ты уже выбрал его, а не меня, Джон. — Юсуф посмотрел ему в глаза. — Я прошу тебя выбрать снова. Поступай ко мне на службу.

Джон покачал головой.

— Я дал клятву.

— Балдуину. Балдуин мертв.

— Я священник. Я давал клятву и Богу.

— Бог один, Джон. Я служу ему. Я веду его битвы.

— Война — не Божье дело. Я должен вернуться в Иерусалим. Да хранит тебя Аллах, друг. — Он встал.

— Ты сказал, что не уйдешь без мира.

Джон замер у двери.

— Мира? — Почему сейчас, когда Королевство наиболее уязвимо? Он вгляделся в лицо Юсуфа, но не нашел ответа. Лоб Джона прорезала складка. Когда Ги стал регентом, он отправил Рено в набег на Хиджаз. Возможно, Юсуф опасался подобного нападения и от Раймунда. Но зачем бояться франкской армии, если только… — Ты собираешься идти на Мосул.

— Возможно. Расскажи мне о новом короле. Правду, Джон.

— Юный Балдуин — болезненный ребенок. Вряд ли он доживет до совершеннолетия.

— А регент, Раймунд?

— Ты встречался с ним. Ты знаешь, что он достойный человек.

— Но хороший ли он воин?

— Ты не найдешь Королевство легкой добычей, пока он правит, если ты это имеешь в виду.

Юсуф посмотрел Джону в глаза.

— Еще один вопрос, Джон. Ответь мне правду; от этого зависит твой мир. Смогу ли я взять Иерусалим?

Джон открыл было рот, готовый солгать, но передумал. Он не мог обмануть Юсуфа. Они слишком хорошо знали друг друга.

— Да, ты можешь его взять. Но это будет стоить тебе очень дорого, и ты не сможешь его удержать, если тебе придется посылать людей на защиту Алеппо от эмира Мосула.

Юсуф кивнул. Он протянул лист бумаги.

— Что это?

— Перемирие, Джон. На четыре года.

Джон взял договор, прижал его к сердцу и поклонился.

— Шукран Аллах.

Юсуф покачал головой.

— Не благодари меня. Как только Мосул будет в моей власти, ничто не помешает мне обрушиться на Королевство. Когда четыре года истекут, я приду за Иерусалимом.

Глава 7

Ноябрь 1185 года. Мосул

У Юсуфа внутри все горело. На лбу выступил пот, и он стиснул зубы, присев над ночным горшком. Когда он закончил, то вышел из отгороженной части шатра, и слуга вошел, чтобы забрать горшок. Когда его выносили, Сакр заглянул внутрь и нахмурился.

— Малик…

Юсуф отмахнулся от его беспокойства. Мосул был почти его. Он не мог позволить себе слабость.

— Это ничего. Принеси воды и помоги мне с доспехами.

Сакр помог ему натянуть тяжелую кольчужную рубаху, а затем зашнуровал жилет из золоченой чешуи, который Юсуф носил поверх. Юсуф застегнул пояс с мечом, натянул шлем и вышел наружу. Утреннее солнце сверкнуло на его золоченом доспехе и позолоченном венце шлема. Важно было выглядеть по-царски, как бы скверно он себя ни чувствовал.

Шатер Юсуфа был разбит на невысоком хребте в двух милях к западу от Мосула. Шатры его хаскийи покрывали склон холма перед ним, а за ними лагерь простирался до самого города, до которого было не более полумили. По ту сторону города протекал Тигр, его воды отливали красноватым золотом. Отсюда высокие стены Мосула — того же пыльно-бурого цвета, что и земля вокруг — казались такими низкими, что их можно было перешагнуть. Эмир Изз ад-Дин был заперт за этими стенами. Его союзник, сельджукский князь Пехлеван, бежал, когда Юсуф переправился через Евфрат. После его отступления многие эмиры к востоку от Мосула перешли на сторону Юсуфа. Город был изолирован. В нем было вдвое меньше воинов, чем в войске Юсуфа. И все же после пяти месяцев осады он все еще стоял.

Слуга принес чашу с водой. Юсуф заставил себя выпить, хотя желудок все еще горел. Возможно, вода поможет погасить огонь. Отпивая, он наблюдал за работой катапульт, метавших обломки скал, взятые из развалин на холмах за Тигром. Катапульты били днем и ночью, но наносили мало вреда. Изз ад-Дин посылал вылазки, чтобы отогнать саперов Юсуфа, прежде чем те успевали подобраться достаточно близко, чтобы сделать подкоп под стены. Юсуфу придется морить город голодом. Он хорошо представлял, как, должно быть, страдают люди. Будучи молодым эмиром, Юсуф провел четыре месяца в осаде в Александрии. Он все еще помнил сосущий голод в животе. Со временем он стал такой неотъемлемой частью его самого, что он почти перестал его замечать.

Юсуф опустил чашу, заметив суету на вершине ближайших ворот. Вспыхнули на солнце шлемы — к стражникам присоединялись новые воины. Из рядов людей, которых Юсуф выставил наблюдать за воротами, донесся звук рога. Мгновение спустя ворота отворились. Воины Юсуфа быстро выстроились в линию, чтобы отразить натиск возможной вылазки. Внизу, у подножия холма, лагерь ожил: воины бросали завтрак, хватаясь за мечи и копья. Эль Маштуб галопом взлетел на хребет и соскользнул с седла перед Юсуфом.

— Малик, ворота!

— Вижу, — спокойно ответил Юсуф. — Иншаллах, Изз ад-Дин окажется настолько глуп, чтобы напасть. Ты поведешь против него египетские полки. Когда враг бросится в атаку, держи центр и пошли фланги, чтобы отрезать их от города.

— Слушаюсь, малик.

— И проследи, чтобы стража у других ворот была начеку. Это может быть лишь обманный маневр перед основной атакой в другом месте.

Эль Маштуб вскочил в седло и, выкрикивая приказы, ускакал прочь. Юсуф снова обратил свой взор на ворота. Если это и была вылазка, то люди Изз ад-Дина не торопились. Элемент внезапности был давно упущен. Наконец, выехало два десятка всадников. Даже с такого расстояния Юсуф видел, что трое в центре — не солдаты. На них не было доспехов, которые бы отражали утреннее солнце. Посланники. Ворота за ними захлопнулись.

Юсуф повернулся к одному из дюжины гонцов, состоявших при нем. Это были молодые мамлюки, отобранные за быстроту скачки и способность точно