Перевал Дятлова. Истории Сергея Соколова. Том 2 - Сергей Викторович Соколов

Вижае и в 41 квартале. Туристы с восторгом рассказывают о фильме "Золотая симфония", который им удалось посмотреть дважды. Чем же так увлёк их этот фильм?

Известно, что в сентябре 1956 года в УПИ состоялась комсомольская конференция. Студенты, воодушевлённые решениями XX съезда партии по осуждению культа личности Сталина и видя полное бездействие комсомольских и партийных органов в претворении решений съезда в жизнь, серьёзно критиковали недостатки в политической и хозяйственной жизни и выражали намерение активно бороться с ними. Выразителем революционных взглядов молодёжи стал студент второго курса физико-технического факультета Артур Немелков, прошедшийся с жёсткой критикой по партийным, комсомольским и хозяйственным структурам вплоть до Президиума съезда партии. Выступление было поддержано широкими массами студентов, и даже некоторыми преподавателями. Высшими органами партийной власти выступление было признано антисоветским и антипартийным, а студент Немелков был исключён из комсомола и отчислен из института.

И хотя во всех комсомольских организациях института партийными органами были организованы собрания по осуждению взглядов и выступления Немелкова, студенты знали, что он говорил правду, и в душе поддерживали его. Они видели своими глазами те недостатки в политической и просто в бытовой жизни, о которых говорил Немелков, и ни один здравомыслящий студент не мог сказать, что это была неправда. Однако их заставляли осуждать его выступление под угрозой даже расформирования физико-технического факультета.

Тем самым партийные органы обнажили свою двуличность и подтвердили, что они декларируют в речах и постановлениях одно, а в жизни делают совсем другое. И это ярко видели все, кто был в 1956 году студентами УПИ. Перед ними стоял выбор – либо занять принципиальную позицию с угрозой быть отчисленными из института, либо покориться воле партийных органов и занять лживую показную позицию поддержки фальшивых требований и ценностей.

Конечно, студенты были вынуждены жить во лжи, в обмане, в фальсификации, глубоко пряча свои истинные взгляды и принципы. Для многих вынужденная сделка с совестью была болезненной и заставляла задумываться об устройстве советского общества в целом и роли в нем личности.

Не прошли уроки конференции 1956 года и мимо участников похода группы Игоря Дятлова.

В момент конференции Георгий Кривонищенко был на 5 курсе, Рустем Слободин и Николай Тибо-Бриньоль на 4 курсе, Игорь Дятлов и Зина Колмогорова на 3 курсе, а Юра Юдин, Люда Дубинина, Саша Колеватов, Юра Дорошенко – на 2 курсе.

Возможно, кто-то из них входил в состав комсомольского актива и принимал участие в работе конференции, а если это не так, то всё равно все они участвовали в обсуждениях выступления Немелкова на комсомольских собраниях своих курсов, и конечно же были абсолютно в курсе политической обстановки в УПИ.

И вот под влиянием этих факторов формировалось их отношение к жизни и к существующим порядкам. Если анализировать с этой точки зрения записи в дневниках, то можно сделать вывод, что участники похода как бы разделялись на три группы.

Первую составляли Золотарёв, Кривонищенко, Слободин и Тибо-Бриньоль. Это товарищи, которые уже закончили институты, успели поработать в различных организациях и смогли понять, что для конкретного человека в стране отведена определённая ниша в системе, в которой он является скромным винтиком работающей машины. Они уже поняли, что принципиальность и честность никому не нужна, что карьера обусловливается не умом и способностями, а исполнительностью и преданностью. И ещё правильным участием в правильных организациях. Другие люди системе не нужны и никогда не будут иметь никакой жизненной перспективы. И это заставляло их относиться к жизни, которая так отличалась от их надежд и чаяний, как к неизбежности, и не противиться ей.

Конечно же, в походе ребята обсуждали многие темы.

И спорили не только на тему дружбы и любви, но обсуждали и жизненные идеалы, и жизненные реалии. И об этом очень хорошо написала Люда Дубинина в своем дневнике:

"…а Рустик с Колей рассуждали понемногу обо всём, о работе и т.д. Вообще мне нравятся эти ребята. Большая разница между ними, окончившими институт Рустиком, Колей, Юрой, и нами. Всё-таки у них суждения наиболее зрелые и умнее гораздо наших. Господи, я уже вообще не говорю о своих."

И хотя реальность перечеркнула многие иллюзии, которые им обещали при поступлении в институт и при выпуске из него, они подчинились системе и поняли, что перевернуть мир невозможно и в этом обществе надо жить не по принципам, а по правилам. По правилам, установленным системой. Конечно, им далеко не всё в этой системе нравилось. Георгий Кривонищенко, отец которого был начальником строительства Белоярской ГРЭС и имел звание генерал-майора, после распределения попал всего лишь инженером в строительном тресте при комбинате "Маяк", а фактически прорабом, руководящим солдатами и заключёнными в условиях вблизи от места радиационной аварии. Кривонищенко даже написал заявление об увольнении:

"Прошу предоставить мне расчёт и уволить по собственному желанию с предприятия п/я 404/10 в связи с полным нежеланием работать в данной системе." Кривонищенко хорошо знал систему на примере отца, которого в 1949 году могли обвинить во вредительстве и расстрелять за не зависящий от него сбой в строительном процессе. И хотя Георгий не желал работать в этой системе, но прекрасно понимал, что другой системы в государстве не существует, и от системы ему никуда не уйти.

Рустем Слободин, сын заведующего отделом Свердловского НИИ сельского хозяйства, бывшего профессора университета, доктора наук, после распределения получил назначение инженером в Свердловский НИИ химического машиностроения. Вроде бы хорошее место. Но на практике инженер в НИИ это маленький винтик системы. Рустем тоже был хорошо знаком с этой системой на примере отца. В 1944 году семья Слободиных была вынуждена переехать в Свердловск по приказу парткома за то, что отец критиковал академика Лысенко – фаворита Сталина.

Николай Тибо-Бриньоль, потомок знаменитой в дореволюционной России династии, получил распределение прорабом в строительный трест N 89 города Свердловска. Он тоже был хорошо знаком с системой на примере отца, горного инженера, участника строительства Магнитогорского металлургического комбината, в 1930-е годы репрессированного за свое французское происхождение. Сам Николай в письме друзьям пишет о системе:

"Я работаю мастером на стройке. Немного тяжело, но под суд ещё не отдали. Так что прощай, карьера, куда меня так тянули!"

Ощущение разочарования в радужных мечтах, безысходности и бесполезности сопротивления системе – вот что видится в судьбе молодых специалистов, закончивших УПИ. И хотя в душе у каждого из них остались принципы честности, порядочности и справедливости, система вынуждала прятать их глубоко и не проявлять в жизни. Понимали ли они, что им приходится жить не той жизнью, о которой они