Черный Союз - Алексей Птица

полномочий, герр канцлер. Мы лишь согласовали общие вопросы. И мне показалось, с ними вполне можно иметь дело.

— Вы же знаете, предложения о продаже оружия поступают нам и от других африканских (и не только африканских) стран. И все они хотят либо купить его в кредит, либо получить чуть ли не в подарок. Германия, конечно, богатая страна, но не стоит забывать: кто не уважает пфеннига, не стоит и талера. Пусть благотворительностью занимаются русские. Впрочем, похоже они ею уже отзанимались! Но это их проблемы, а не наши. Нам нужно как можно рачительнее распорядиться тем имуществом, что мы получили в наследство от ГДР. Так сколько нам досталось имущества, герр министр обороны?

Герхард Штольтенберг, услышав вопрос, тут же уткнулся в бумаги. Он на сто процентов не знал точно, о чём пойдёт речь на заседании, и поэтому не располагал всей полнотой информации. В чём и признался:

— Герр, канцлер, я пока не представляю себе точное количество техники и стрелкового оружия, которое скопилось у нас на складах. И мне необходимо понять: что именно требуется нашим клиентам и какого качества. Точно я знаю только одно: все наши военные склады переполнены. А советская армия, уходя, готовится многое если не просто бросить, то передать нам в качестве компенсации за помощь в их транспортировке, хоть мы и обязались это сделать абсолютно бесплатно. Это весьма бесхозяйственно, но это на самом деле так.

— Понятно. Герр Горби — наш друг. Мы с ним даже охотились вместе и выпили немало ягодного шнапса. Как он может не идти нам навстречу? Мы сэкономим ещё на многом, уж поверьте мне. И это не бесхозяйственность, это доброжелательство. Вам, Герхард, действительно нужно разобраться с имеющимся на балансе имуществом. Соберите самые полные сведения о наличии всего оружия и бронетехники. Кстати, что именно эфиопы хотят у нас приобрести, герр Грамм?

— Готовы забрать всё стрелковое оружие и боеприпасы к нему. Ещё речь шла о грузовиках, миномётах и орудиях небольшого калибра. Причём их министр обороны сказал, что выкупит все горные пушки, какие есть у нас в наличии. И бронетранспортёры, но желательно старые модели с открытым верхом.

— Гм, думаю, как раз таких у нас много не наберётся. А что насчёт танков?

— Танки им не нужны. По их словам, слишком дорого. Зато есть потребность в вертолётах. Но насколько я понял, они их даже по остаточной стоимости не потянут. А вот противотанковое оружие и реактивные системы готовы забрать все.

— Понятно, — кивнул канцлер. — Продумайте этот вопрос хорошенько и найдите оптимальное для нас решение. Мы можем дать им скидку: всё равно ведь большую часть техники придётся утилизировать. Поэтому нужно постараться продать всё, что возможно. Когда у вас следующий этап переговоров?

— Через три дня. И они ещё предлагали омолаживающие эликсиры.

— Хорошо, — отмахнулся канцлер, не придав значения полученной информации. — Встречаемся в том же составе послезавтра. Хотя нет, мне нужны вы, Грамм, и вы, Герхард. Ну, и министр экономического сотрудничества и развития. Этого будет достаточно.

Через два дня оговоренные люди вновь собрались в кабинете канцлера, готовые обсудить данный вопрос уже предметно. Штольтенберг принёс с собой толстую папку, набитую таблицами, справками и другими документами. Он хорошо подготовился. Вернее, хорошо подготовились его подчинённые. Разговор предстоял конкретный, поэтому явился он на заседание во всеоружии.

Грамм, Штольтенберг, Коль и Аксбург — вот и все, кто присутствовал на этом заседании.

— Ну как, Генрих, надеюсь в этот раз вы хорошо подготовились?

— Да, герр канцлер.

— Докладывайте.

Штольтенберг раскрыл папку и стал отчитываться, какого вооружения и сколько у них хранится на складах. Сколько исправной и неисправной техники, что и в каком количестве предстоит утилизировать или модернизировать. Сообщил он и о том, что можно продать по бросовым ценам, сколько отдать так (лишь бы отдать). Ну, и так далее.

Устав от всех этих отчётов и цифр, канцлер прервал докладчика:

— Генрих, давайте уж без фанатизма. Они просили открытые бронетранспортёры. Сколько их у нас и что за тип?

— Да, герр канцлер. Это БТР-151, БТР-152В, БТР-152В1, БТР-152А со спаренной пулеметной установкой калибра 14,5 мм. На сегодняшний момент их у нас имеется… — Столтенберг на какое-то время замолчал, роясь в своей папке, и наконец, выудив нужную бумагу, продолжил: — Так, их у нас имеется 749 бронетранспортеров БТР-152В1, и ещё есть модификации: −14 БТР-152К и 49 бронетранспортеров БТР-152Кв санитарно-эвакуационном варианте.

— Угу, много. Они нужны нам?

— Нет, герр канцлер, это всё старьё. Ещё лет пять, и они окончательно устареют, но тогда их придётся уже утилизировать.

— Ясно, продаём все. Есть ещё подобные раритеты?

— С открытым верхом есть БТР-40 П.

— Сколько их?

— 1580 штук. Из них из 17 носителей Г1ТУР ЗМ5 «Шмель», 87 носителей ИТУР 9MI4 «Малютка». Есть также разведывательные машины БТР-40П2, командно-штабные машины БТР-40П2(К). Машины радиосвязи БТР-П2УМ, машины радиохимической разведки БТР-40П2(Х), БТР-40 в вариантах машин ПВО и носителей ПТУ Р различного типа. Пять бронетранспортеров БТР-40П2 прошли модернизацию в вариант БТР-40П2М/Ф. В 1987 г. два бронетранспортера БТР-40П2УМ конвертированы в пусковые установки осветительных ракет FLG-500.

— Они нам нужны?

— Возможно, но вряд ли.

— Хорошо, продаём и эти. Эфиопия явно обнищает, получив больше двух тысяч бронетранспортёров.

— Новые модификации тоже продавать? — деловито переспросил Столтенберг.

— Нет, это будет слишком жирно для наших чёрных друзей. Что у нас по танкам?

— Осталось 198 штук Т-54 и полторы тысячи Т-55, есть и Т-72, но немного.

— Полторы тысячи танков, это очень много и в то же время они нам не нужны в таком количестве. Т-72 продавать не будем, а вот остальные… Грамм, купят их у нас эфиопы?

— Все нет, — на секунду задумавшись ответил тот. — Но двести штук, думаю, они осилят. Хотя речи о них не шло. Этот момент необходимо уточнить.

— Кстати, а какой валютой они предполагают расплатиться?

— Американскими долларами.

— Порядок цен уже ясен?

— Да, я согласовал их с министром экономики.

— Озвучьте, пожалуйста.

— Стоимость одного БТР-152 в зависимости от комплектации составит 10–15 тысяч, БТР-40П примерно восемь-десять, танк Т-55 — около ста тысяч, Т-54 — восемьдесят тысяч. На стрелковое оружие, миномёты и орудия тоже составлен соответствующий прейскурант. Разумеется, по оптовым ценам и с учётом износа ствола. Плюс боеприпасы.

— Грамм, сколько они сказали смогут дать сразу?

— В течении месяца три миллиона.

— Так, убираем один миллион на стрелковое оружие, миномёты, боеприпасы и орудия. Остаётся всего два.

— Нам нужно учитывать тот факт, герр канцлер, — вставил своё слово министр экономики Аксберг, — что если они купят всё оптом, то мы обязаны будем уменьшить цену. У меня не создалось впечатление, будто эти эфиопы дураки. Если цены их не устроят, они развернутся и уедут.

— Тогда давайте посчитаем, Аксберг. 700 БТР по 10000, 7 миллионов с учётом скидки. Тысяча 40П пусть по 5000, это ещё 5 миллионов. Если продать им все остатки Т-54 в количестве 200 штук, пусть по 50000, это ещё десять миллионов. Плюс боеприпасы. Впрочем, боеприпасы