Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема - Эмилио Сальгари

– Дождемся, пока она спустится, – велел Малайский Тигр. – Нельзя, чтобы она уронила наши боеприпасы, иначе половины не досчитаемся. Подойдите ко мне поближе.

Самка спускалась, взревывая и повизгивая. Когда до земли оставалось около тридцати футов, она прыгнула, приземлившись на ноги, и подняла ящик над головой, намереваясь швырнуть его во врагов. Однако ее планам не суждено было сбыться.

Грянули четыре выстрела, затем еще три, и все чуть ли не в упор.

Несчастная орангутаниха, нашпигованная пулями, рухнула на колени, схватилась за голову. Потом попыталась подняться, но силы оставили ее, и она повалилась замертво рядом с телом самца.

Каммамури бросился к драгоценному ящику.

– Вот это приключение так приключение, – произнес Тремаль-Наик. – Даже на тигров охотиться легче.

– Так и есть, – согласился Янес. – «Лесные люди» будут похлеще носорогов. Во время наших странствий по султанату Варауни мы с Сандоканом не раз сталкивались с орангутанами, и, признаюсь, мои пальцы нередко дрожали, нажимая на спусковой крючок.

– Друзья, – сказал Малайский Тигр, – патроны мы вернули, давайте подумаем, как поскорее добраться до нашего отряда. Ночь лунная, дорога будет нетрудной.

– Если только хищники нас пропустят, – хмыкнул Каммамури. – По-моему, их должно быть немало в здешних джунглях.

– У нас четыре сотни патронов, – отмахнулся Сандокан. – Хватит и на слонов, и на носорогов, и на тигров с пантерами. Открывай ящик.

Маратха тальваром разрубил доски. Набив карманы патронами, отважная четверка решительно двинулась к реке, оставив позади негостеприимные заросли дикого перца.

Глава 10

Дикие буйволы

Ночь была просто волшебной.

Взошедшая луна изливала на бескрайние джунгли потоки голубоватого света, собиравшиеся на полянах в целые искрящиеся озерца. Прохладный бриз шелестел широкими листьями банановых и кокосовых пальм.

В этом море лунного сияния носились, точно ослепленные сказочным великолепием, крупные летучие мыши с лисьими мордочками и мохнатым тельцем. В отдалении мрачно шумела Маруду, ее волны глухо бились о берега и замирали в тростниках бесчисленных островков.

Сандокан, сызмальства привычный к лесным переходам, быстро сориентировался и уверенно повел товарищей на восток. Вскоре они вышли к реке тремя милями выше того места, где затонул баркас. Река переливалась всеми оттенками расплавленной бронзы. Порой ее сияние местами затмевали темные пятна: это всплывали на поверхность стаи голодных крокодилов.

– Вроде все спокойно, – произнес Сандокан. – Пойдем пока вдоль реки.

Они немного перевели дух, а затем двинулись дальше, держась края джунглей. Там уже речи не было о тишине! Из логовищ вышли хищники – и отправились на охоту. Время от времени в глубине леса раздавался зловещий рык, сопровождаемый другими, весьма настораживающими звуками. То резкие, краткие посвисты, то отрывистое тявканье, словно по джунглям носилась стая собак. Иногда трубный рев возвещал о том, что где-то бродит стадо толстокожих гигантов.

Янес с Сандоканом, привычные к малайской действительности, были спокойны. Тогда как Тремаль-Наик и Каммамури не могли скрыть тревоги, пусть и прожили на Кабатуане несколько лет. Индийцы не выпускали из рук карабинов, опасаясь нападения.

– Да оставьте вы в покое оружие, – не выдержал португалец. – Пока зверюги визжат и лают, бояться нечего. Уверяю, будь тут тигр или пантера, они бы не стали объявлять о своем присутствии.

Через несколько миль Сандокан, все так же шедший во главе отряда, вдруг остановился и сдернул с плеча карабин. Совсем рядом кто-то крупный завизжал и забился, шумно плескаясь в воде.

– Эй, Янес, – окликнул португальца Тремаль-Наик. – Этого зверя тоже не надо бояться?

– Лопни моя селезенка! Сандокан, по-моему, там носорог!

– Не исключено. Идемте, только тихо. Рассерженный носорог – опаснейший противник.

– Мне ли не знать, – вздохнул Янес. – Один такой чуть не выпотрошил меня в Ассаме.

Кошмарные звуки не стихали. Визг делался все пронзительнее, ему вторило чье-то пыхтение и хрюканье. Судя по всему, на берегу реки разворачивалась настоящая драма. Сандокан умерил шаг. Теперь путники держались ближе к лесу, чтобы в случае чего укрыться за деревьями. Малайский Тигр был прекрасно знаком со свирепым нравом носорогов и принимал все меры предосторожности. Пройдя еще шагов пятьдесят, капитан пиратов вновь остановился под раскидистым дурианом, простершим ветви до самого берега.

– А вот и он, – прошептал Сандокан. – И кажется, он порядочно влип…

– Кто там? – спросил Янес.

– Носорог.

– То есть я не ошибся?

– Увы.

В тростнике на илистом мелководье огромный приземистый носорог, весь измазанный грязью, отчаянно сражался с десятком гавиаловых крокодилов. Те хватали его за ноги, глубоко увязшие в иле.

– Застрял, бедолага! – воскликнул Каммамури.

– Болото, – сказал Сандокан. – Живым он оттуда не выберется. Медленно, но верно уйдет на дно.

– И мы позволим зверю страдать? – спросил маратха.

– Ну, попробуй его вытащить! – хохотнул Тремаль-Наик. – Тут понадобится парочка слонов.

– Можно, по крайней мере, подарить ему легкую смерть.

– Каммамури, нам нельзя попусту расходовать патроны, – урезонил маратху Янес. – Они сейчас бесценны. Да и пальбу устраивать не стоит.

Несчастный носорог действительно угодил в болото, и крокодилы пытались урвать немного мяса, прежде чем оно исчезнет в трясине. Прожорливые твари так и вгрызались в окровавленные бока великана, заглатывали толстенные обрывки шкуры, ничуть не беспокоясь о длинном роге, которым бедняга норовил их достать. Напротив, атаки гавиалов становились все яростнее. Огромного носорога пожирали живьем, кусок за куском, отвоевывая добычу у болота.

– Дьявольщина! – буркнул португалец. – Ну, нечего тут стоять и таращиться. В конце концов, носороги ничуть не лучше тигров и пантер.

– Сам как-нибудь справится, если сумеет, – поддержал Сандокан. – Я тоже не большой поклонник этих бестий. Вперед, друзья, но будьте начеку. Даяки где-то поблизости.

Предоставив носорога его судьбе, они продолжили путь по берегу. Одни деревья сменялись другими, джунгли постепенно густели, заставляя отряд искать обходные пути и тем самым удаляться от Маруду. Лес полнился криками. Казалось, сотни хищников вышли на охоту и теперь яростно дерутся между собой. Оглушительный свист перемежался с трубным ревом, чей-то зловещий вой разносился под зелеными сводами, что-то шипело и булькало. Изрядную часть партий в этой малайской опере исполняли насекомые.

Пройдя очередные несколько миль вдоль кромки джунглей, Сандокан вновь застыл точно вкопанный.

– Что опять? – поинтересовался Тремаль-Наик. – Еще один тонущий носорог?

Вместо ответа Малайский Тигр лег и прижался ухом к земле. Затем спросил:

– Янес, ты ничего не слышишь?

Португалец сказал:

– Похоже на грохот водопада.

– А мы по пути сюда никаких водопадов не видели.

– Не видели, – подтвердил Каммамури.

– Тогда что это шумит?

– Знаешь, – сказал Янес, – никакой это не водопад. Это топот большого стада.

– Слоны?

– Пока сложно понять.

Тремаль-Наик и Каммамури тоже внимательно прислушивались, о чем-то перешептываясь.

– Что скажете, индийцы? – обратился к ним Янес. – Посмотрим, вдруг вы сообразительнее нас.

– Это какие-то животные бегут