Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

повсюду на торжищах, на путях, особенно на перекрестных многонародных местах, каковы городские ворота, мосты и т. п.; они, как мы видели[707], живут в каждом благочестивом достаточном доме, как всегдашние его усердные богомольцы и верные орудия для добрых богоугодных и богобоязненных дел. Очень естественно, что в то время (в половине XVII в.), когда учения Домостроя стремились стать на последнюю свою высоту, и царский дворец должен был растворить свои двери для постоянного пребывания в нем этих убогих певцов, различных калек перехожих, т. е. калек-странников. Благочестивый царь Алексей Михайлович еще маленьким пятилетним ребенком слушал песни нищих старцев, воспевавших ему о Лазаре. Юношею вступив на престол, он строго следует правилам домостроевского благочиния, отметает домашние утехи прежнего времени и взамен домрачеев и гусельников поселяет в своем дворце нищих с их духовными стихами. Вот такие-то песни и рассказы вместе с историческими былинами и повестями, вообще песнопения и сказания о героях действительной истории или о героях благочестивого подвижничества должны были теперь исключительно одни только занимать государя. Гудебные сосуды, т. е. музыкальные инструменты вроде домры, также были оставлены; о них вовсе не поминается в тех расходах, которые шли на этих нищих. Знаем только, что сначала в течение нескольких лет они жили в потешных хоромах и ходили за ними потешные сторожи. Это-то и показывает, что своею ролью они заменили прежних бахарей и домрачеев, переменив и мирское содержание песен и сказаний на церковное. В 1656 г. мая 13-го этим «нищим, что живут у государя в потешных хоромах, Антипе с товарищи» выдано государева жалованья 12 руб. При царе Алексее в разное время, смотря по надобности, в потешные хоромы нищим изготовлялись кожаные барановые тюфяки и подушки и носильное платье: рубашки, порты, чулки. В 1660 г. июня 21-го были куплены им двои чулки взамен других, коих «они не взяли, потому, показались им худы». Любопытная заметка, объясняющая отношение государевых нищих к его дворцовому хозяйству. Обыкновенный их наряд составляли кафтаны и рясы, теплые стамедные на овчине или холодные дорогильные, киндячные, кумачные, крашенинные, вообще из недорогих материй и большею частию смирных, т. е. темных цветов; также овчинные кошули (легкие шубы), шапки суконные с бобровым пухом или с собольим небольшим околом; дорогильные кушаки, шелковые пояса, сафьянные зеленые или лазоревые башмаки и простые сапоги; на рубахи, порты, простыни, платки, полотенца давался им холст, иногда полотно. Спали они на кожаных тюфяках, набитых оленьею шерстью, на подушках из гусиного перья или из пуха, крытых киндяком или кожею; покрывались одеялами киндячными, стеганными на хлопчатой бумаге, или же одевальными овчинными шубами. Весь такой наряд они получали через два года в третий готовым платьем или материалом, а нередко и деньгами. Но впоследствии, когда их роль стала терять свой смысл и значение, дворцовое хозяйство стало их забывать; в 1689 г. они били челом, что носят платье уже шестой год, все обносились. На разные мелкие, необходимые для них расходы им также выдавались деньги из царской казны. Так, в 1666 г. марта 22-го богомольцам 5 чел. во время их говенья выдано из приказа Тайных дел по полтине, чтоб «отдать те деньги отцам своим духовным от поновленья», т. е. за исповедь. На тот же предмет выдано полполтины и жившему при них карлику Тимофею Семенову. Такая же выдача повторилась и в 1668 г. марта 18-го. При царе Алексее (1666–1676 гг.) они получали годового жалованья на рубахи, порты, сапоги и на мытье белья и платья по 4 руб. с полтиною на каждого. Кормы им были тоже хорошие из дворца: по праздникам и в субботные дни им выдавалось по две чарки вина, по кружке меду каждому.

Когда умирал кто-либо из них, то царь собственными деньгами очень щедрою рукою «строил душу» покойного. Так, в 1665 г. мая 19-го по указу государя выдано из приказа Тайных дел, иначе из его кабинета, на погребение богомольца Давыда: за отпевание архимандриту Новоспасскому 5 руб., Успенского собора протопопу 3 руб., дьякону 1 1/2 руб., 2 черным священникам по 1 1/2 руб., 2 белым по 1 руб.; отцу духовному 2 руб., 2 черным дьяконам по 40 алт., 2 белым по 20 алт.; уставщику певчих Федору Коверину 1 1/2 руб.; государевым певчим первой станице 6 руб., другой станице 5 руб., да которые не пели, 2 чел. по полтине. Отпеванье происходило всегда на Троицком Сергиевом подворье, а потому дано его строителю 2 руб., рядовой братье, которые были на отпеваньи, 8 чел. по 1 руб., а которые не были 7 чел. – по 10 алт. Пономарям, дьячкам и трудникам за копанье могилы 1 руб.; на гроб и на вынос 3 руб. Кроме того, раздавалась милостыня на помин души. Так, в 1670 г. мая 18-го по нищем Павле Алексееве роздано колодникам на Тюремном дворе 941 чел. и в Земском приказе 54 чел. по 6 ден.; да на Никольском мосту нищим 5 алт., всего 30 руб. На отпевании всегда присутствовал и сам государь и после отпеванья раздавал духовенству поминальные деньги. Верховых нищих хоронили в Екатерининской роще (ныне Екатерининская пустынь, 25 верст от Москвы); на погребение государь жаловал туда 5 руб.

В первое время, когда эти верховые нищие имели еще значение бахарей и жили в потешных хоромах, число их было невелико, кажется, не более 5 чел. Вот их имена за 1665 г.: Никифор Андреев, Мелетий Васильев, Иван Никонов, Евдоким Иванов, Венедихт Тимофеев. В 1668 г. их было уже 13 чел. Вскоре по смерти царицы Марии Ильичны к тому прибавилось еще трое; в 1670 г. их числится 20 чел.; в 1676 г. – 14 чел.; в 1677 г. – 13 чел.; в 1685 г. – 33 чел., а в 1689 г. – 35 чел. Впрочем, верного, штатного их числа мы не имели возможности открыть. Какие были поводы увеличивать их число – нам тоже неизвестно; но можно предполагать, что это делалось по каким-либо благочестивым соображениям царской семьи. Так, число 13 появляется в то время, когда наследнику престола царевичу Алексею Алексеевичу исполнилось 13 лет[708]. Трое к тому причислены почти в день смерти царицы.

С увеличением их числа из них уже прямо образовалось нечто вроде придворной богадельни, поэтому и их содержание приведено было во всех частях в годовой штатный порядок. Сверх того, им выстроена была даже особая баня вне Кремля, у Боровицких ворот. Как скоро это общество царских бахарей получило такое благочестивое значение, то, конечно, в него избирались и поступали старики уже не с достоинствами бахаря, а по преимуществу люди убогие. Действительно, в числе их мы находим: расслабленных, немых, глухих, слепых, горбатых, безруких, безногих; так обозначаются они при своих именах в виде прозвищ. Между прочим, один из них, Еуфим безногий, в 1675 г. учился иконному письму, за что и был пожалован кафтаном[709]. Другой, Полуект Никифоров безрукий, выучился писать иконы устами, и до сих пор еще сохраняются