Большая игра - СкальдЪ

где же мы снова встретимся? — вместо этого поинтересовался он. — Или мне следует написать письмо?

— Нет, писать ничего не надо. Письма могут нести опасность. Через Хиву ты можешь отправиться в Ташкент. Там я тебя встречу. Устраивает тебя такой вариант?

— Устраивает.

— Живи обычной жизнью, торгуй и зарабатывай на хлеб, как делал раньше, мне нет нужды следить за твоими шагами, — заверил я. В то же время мои мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое, пытаясь понять, чем можно заинтересовать и по-настоящему привязать к себе такого человека. Деньги? Да, как купцу они ему нужны. Возможно, удастся договорить о покупки седел для нашего полка, а это хорошие суммы, лошадей у нас много. Что еще? Сувениры? Книги? Оружие? А затем я понял, чем можно ему угодить. — Я не знаю, как дальше пойдет твоя и моя жизнь, но вот что скажу — если все сложится хорошо, что скажешь о поездке в Петербург?

В глазах пуштуна промелькнула радость. Он услышал то, что хотел. Я угадал. Понятное дело, если он захочет путешествовать, то может обойтись и без меня. Но все же, когда у тебя есть надежный и проверенный товарищ из той страны, куда ты мечтаешь отправиться, все становится куда проще.

— Твои слова доставили радость моему сердцу, — сказал он.

Скрепляя наш уговор и, как я надеялся, будущую дружбу, мы пожали друг другу руки и выпили вина.

Скобелев с вопросами о купце меня не донимал. Он лишь спросил, как прошел разговор. И услышав мое «хорошо», перевел беседу на другую тему. Я не стал просить его о молчании — он и так ничего лишнего никому не скажет. В разведке болтливость оборачивается тем, что человек, который тебе доверяет, может лишиться головы. И подобная мотивация действует самым лучшим образом.

Первым Красноводск покинул Ариан Хан, отправившись, как и было обговорено, в Хиву. Я провел с ним не один час, разъясняя, что конкретно меня интересует и на что следует обращать особое внимание. При этом я чувствовал воодушевление. Еще бы, наконец-то у меня появился первый агент, Большая Игра продолжается! Я в деле, впереди много интересного, а главное полезного для моей Родины.

Через месяц после того, как мы со Скобелевым вернулись из рейда, Красноводск покинул и я — меня отзывали обратно в Ташкент.

— Приятно было познакомиться с вами, Михаил Сергеевич. Уверен, оставшиеся здесь товарищи будут рады вновь приветствовать вас в своем скромном обществе, — так на прощание сказал полковник Столетов. Он и прочие офицеры устроили в честь моего отъезда небольшую пирушку.

Полковник выглядел озабоченно и нервно, готовясь сдавать дела и отправляться принимать под командование 112-й пехотный Уральский полк. Сюда, на его место, уже вызвали полковника Маркозова.

На причал меня проводил Скобелев. Выглядел он задумчиво, что-то его тяготило.

— Что с тобой, Миша? — поинтересовался я, глядя как Архип по сходням заносит на борт парохода наши вещи.

— Ничего такого, о чем стоит говорить в такой день.

— И все же скажи.

— Будь по-твоему. Я на днях самовольно вскрыл секретный пакет и просмотрел план предстоящей операции против Хивы. Ничего такого, я же не предатель какой, просто хотел лучше разобраться в сложившейся обстановке.

— И что дальше? — на самом деле, то, что сделал друг, можно расценить по-разному. И как что-то серьезное, и как заурядный пустяк. Чего в жизни не бывает? Вот только зачем ему потребовалось вскрывать секретные бумаги? А просто так, характер такой у человека. И ничего не докажешь, главное.

— Думал, все образумится, но сегодня утром меня вызвал полковник Столетов и официально заявил, что мне предоставляется десятимесячный отпуск. Похоже, попал я в опалу, как кур в ощип. И карьере моей конец. Так что жду парохода, через Астрахань поплыву по Волге-матушке, заеду в свое родовое имение Заборово, отдохну там малость, а оттуда в столицу.

— Еще ничего не ясно, не стоит унывать, — я положил руку ему на плечо. Жаль, но я не помнил, были ли подобные детали в известной мне биографии Скобелева. Я просто не интересовался настолько незначительными подробностями. Но неужели они способны повлиять на судьбу будущего Белого генерала? Почему-то я твердо верил, что — нет, не способны. — Мы еще с тобой повоюем!

— Дай Бог, — Скобелев перекрестился, повернувшись к виднеющейся вдали церквушки.

— Миша, плохо, что ты мне об этом так поздно сказал. Я вот о чем подумал… В Петербурге учится моя сестра, Полина, — на самом деле, за время похода, в лазарете, да и потом, неся службу, мы со Скобелевым много рассказывали друг другу о своих семьях и друзьях. И я в красках описывал многочисленные достоинства Полины. Имелась у меня одна мысль, а там как получится. И вот сейчас все очень неплохо складывалось.

— Ты говорил, что она красавица и большая умница.

— Так и есть. Купи и передай ей от меня подарки — шелковую шаль, сушеные фрукты, какую-нибудь восточную безделушку, отрез бархата или атласа. Сам видишь, я не успеваю. Вот, возьми деньги, думаю, ста рублей хватит, — я полез в карман.

— Вздор! И не думай даже! Ты — гусар, думать вам только по службе положено, — он засмеялся и схватил меня за руку. — Я сам все куплю. И денег мне твоих не надо.

— Я запомню. Значит, при следующей встрече приглашаю тебя в ресторан. Спасибо, Миша!

Мы расстались. Моя командировка в Красноводск закончилась. Если так подумать, она принесла много полезного.

Глава 5

Обратно в Ташкент добирались по уже знакомому маршруту. Пекло немилосердно. Пароход доставил нас до форта Александровский, где два дня мы ждали проводника. Им снова оказался знакомый туркмен Бяшин.

— О, хорошо, я вновь поведу вас к Аралу, — только и сказал он.

Во время перехода через пески никто не пытался нас убить, так что этот отрезок ничем не запомнился.

В Ак-булаке все также командовал хорунжий Выстегин. Его жизнь за минувшее время никак не изменилась, была серой и скудной на новости, так что мне он обрадовался. Дожидаясь очередного парохода, я потчевал его рассказами о жизни в Ташкенте. В такие моменты отчетливо понимаешь, как же мало надо человеку для счастья. Одичавшему в глухой дыре Выстегину Ташкент казался чуть ли не раем на земле, вершиной цивилизации. Он бы, ни на минуту не задумываясь, с превеликим удовольствием перевелся туда служить.

Наконец, пароход прибыл, привезя письма, патроны, трех новых коней и какие-то грузы. Судно оказалось прежним — «Аралом», однако командовал им капитан Ферзин.

— А где же Павел Павлович? — поинтересовался я, когда мы