"Орлы Наполеона" - Александр Григорьевич Домовец

побежала прочь. А Жак, освободившись, неожиданно кинулся на Белозёрова. Одной рукой цапнул за грудки, другой же вознамерился врезать в лицо. Но — не успел. От сильного удара под дых согнулся пополам и, задыхаясь, рухнул прямо на стонущего Анри.

Неясный звук за спиной заставил Сергея оглянуться. Он совсем забыл про Жильбера. Впрочем, им уже занимался Долгов — молотил с душой, и с каждым ударом верзила шатался всё сильнее. Беспорядочно размахивая кулаками, он пытался достать противника, но любитель бокса всякий раз уклонялся и бил, бил. Дело кончилось сокрушительным прямым в челюсть, после которого ноги Жильбера подломились, и к двум телам на земле прибавилось третье.

— Сзади хотел вас ударить, — сказал Долгов, тяжело дыша. — Здоровый, гад. Я его бью, а он всё не падает…

Сергей с благодарностью протянул руку. Боевой чиновник в министерстве иностранных дел нынче пошёл, как есть боевой. С таким хоть в атаку…

— О-ля-ля! Это нечестно! — капризно воскликнул Марешаль, топнув ногой. — Мсье Долгов уложил одного, мсье Белозёров сразу двоих, а мне?

Бледный Фалалеев схватил его за плечо и сказал, словно всхлипнул:

— Не переживай! Сейчас всем хватит. Связались на свою голову…

И действительно, из трактира на крики и шум драки выскочили ещё человек шесть или семь. Ситуация была ясна с первого взгляда: заезжие постояльцы уложили трёх земляков. За что, почему, — какая разница? Вопль "Наших бьют!" на разных языках звучит по-разному, но смысл-то один… И этот вопль прозвучал незамедлительно. Возбуждённые винными парами крестьяне, разминая кулаки и засучивая рукава рубах, неторопливо двинулись на обидчиков.

Сергей, Долгов, мигом посерьёзневший Марешаль и даже Фалалеев встали плечом к плечу.

— Как это по-русски… стенка на стенку, вот, — сказал сквозь зубы француз и не к месту поправил галстук.

— Семён Давыдович, иди в тыл, за спину, — скомандовал Сергей, зорко поглядывая на неприятелей, подходивших всё ближе.

— А как же вы тут? Без меня-то? — рыдающе спросил Фалалеев.

— Бегом! — гаркнул Белозёров.

Команда была выполнена с образцовой быстротой.

Пострадавшая троица — Жак, Анри и Жильбер, — стеная и охая, предусмотрительно поползла в сторону, подальше от места новой битвы.

Когда, казалось бы, до первого обмена ударами остались считаные секунды, из гостиницы выскочили хозяин с хозяйкой. Они кинулись между противостоящими шеренгами с явным намерением предотвратить драку. При этом в мощной руке мадам Арно поблёскивал большой черпак — очевидно, миротворческий аргумент.

— Разойдитесь, ребята! — надрывался хозяин, тряся обширным животом. — Я запрещаю! Никаких драк! У меня приличная гостиница!

— Эти олухи сами виноваты! в свою очередь во пила хозяйка, тыча пальцем в жестоко пострадавших Жака, Анри и Жильбера. Они хотели… (далее по следовало незнакомое Сергею слово)… мою девочку Жаннет! А постояльцы её отбили!

— Ну, хотели, и что? крикнул кто-то. — Велика важность! Дело молодое! От неё не убудет!

— Пусть ещё спасибо скажет! — добавил другой. — На неё охотников что-то не видать. Ребята просто сегодня перебрали, а тут она и подвернулась…

Раздался взрыв грубого смеха. Разъяренная мадам Арно резко взмахнула черпаком.

— Да я за мою крошку сама им глаза выцарапала бы! — молвила зловеще. — И любому выцарапаю, кто хоть пальцем тронет, ясно? Вы все меня знаете.

Судя по тому, что вражеская шеренга попятилась, мадам Арно знали все.

В этот момент в разговор неожиданно вступил Марешаль.

— Эй, мужики! Ну, вы чего? — весело крикнул он, обращаясь к неприятелям. — Подрались и подрались, эка невидаль. Все живы и здоровы… почти. Пора пить мировую. Всем ставлю выпивку! — Повернулся к хозяину. — Мсье Арно, вы слышали? Подайте ребятам хорошего вина и еды. Плачу я.

Ребята, подумав, одобрительно заворчали.

— Ну, мировую так мировую, произнёс кто то.

Селяне во главе с хозяином и хозяйкой потянулись в трактир. Следом заковыляла побитая троица, бросая на обидчиков недобрые взгляды.

Сергей перевёл дух.

— Вот теперь вижу, что дипломат, — сказал он Марешалю, дружески хлопая по плечу. — Предотвратил войну, можно сказать, малой кровью… За выпивку, само собой, плачу я.

Француз мрачно покачал головой.

— Эх, Сергей Васильевич, при чём тут выпивка, — произнёс со вздохом. — Заварили мы кашу. Теперь… как это по-русски… дай бог расхлебать. Вы думаете, этой стычкой всё ограничится?

ГЛАВА ПЯТАЯ

В дверь номера деликатно постучались.

— Oui, entrer![18] — громко сказал Сергей, не упускавший возможности попрактиковаться в языке.

В это время он в одной рубашке и брюках брился у открытого окна. Быстро стёр полотенцем мыльную пену со щёк. Обернулся.

В комнату вошла худенькая девушка в чепце и застиранном фартуке поверх кофты и широкой серой юбки в оборках.

— Доброе утро, мсье, — сказала она, слегка приседая. Голосок был приятный, звонкий.

— Доброе утро, мадемуазель, — машинально ответил Сергей, бросая полотенце на подоконник и снимая пиджак со спинки стула. — Проходите, присаживайтесь. Чему обязан?

Девушка сделала шаг вперёд.

— А вы меня не узнаёте? — спросила смущённо.

Сергей присмотрелся. Совсем молоденькая, лет никак не больше восемнадцати. Лицо миловидное, незнакомое.

— А мы где-то уже встречались? — в свою очередь спросил с улыбкой.

Девушка помедлила.

— Ну да. Вчера вечером. Только я была в плаще, и стемнело уже…

Чёрт возьми!

— Так это были вы?! Та самая Жаннет?

— Я, мсье. И это вы меня вчера спасли, просто спасли. Если бы эти негодяи добились своего, я бы не пережила такого позора. Я утопилась бы, богом клянусь…

Она молитвенно сложила руки на груди и посмотрела на Сергея полными слёз глазами с такой благодарностью, что у него неожиданно защемило сердце.

— Ну, полно, полно, — заговорил он с наигранной бодростью. — Вы спасены, мерзавцы получили своё, всё хорошо… Вы присядьте, а я вам сейчас воды налью, — добавил поспешно, видя, что Жаннет никак не успокоится.

Девушка робко присела на краешек придвинутого стула, и Сергей только теперь увидел то, чего сначала не заметил во время разговора лицом к лицу.

Жаннет была горбунья.

Не красавица, нет. И рот великоват, и нос отягощён внушительной горбинкой, и щёки впалые… Но большие карие глаза под плавными дугами бровей лучились добротой и кротостью. А густые каштановые волосы, выбиваясь из-под чепца, очаровательно обрамляли бледные щёки, не знавшие румян. В облике девушки ощущалась прелесть юности и чистоты, которую Сергей как художник, да и как мужчина, всегда ценил в женщине выше всего.

Но этот горб…

Рука Сергея со стаканом воды невольно дрогнула. Должно быть, на лице обозначилось некое замешательство, потому что Жаннет произнесла с грустной улыбкой:

— Да, мсье, что есть, то есть. Уж такой уродилась. И если эти канальи вчера мной не побрезговали, то только потому, что им с пьяных глаз всё