Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам - Зураб Давидович Авалов

Грузии и Армении. Мы стояли на перекрестке: одним было по пути с турками, другим – не по пути.

Фон Лоссову тогда же ответили принятием его предложения.

Близилась развязка. Победоносная Турция, как сильнодействующий реактив, вызывала распадение слабого еще, неустроенного, потрясенного войной и революцией агломерата – Закавказья. От него естественно отваливался мусульманский Азербайджан, влекомый к Турции магнитной силой ее притяжения. Голос породы оказался сильнее векового предубеждения шиитов против суннитов, особенно в тех образованных слоях, шиитское рвение которых значительно остыло под влиянием русско-европейской культуры.

Этим одним для Закавказья уже исключалась возможность единого политического маневрирования, то есть единой внешней политики. Каждая часть его должна была сама о себе позаботиться.

Что Грузия была к тому готова, сравнительною организованностью своей, с такой уверенностью мы приехали в Батум. Что она должна действовать самостоятельно, выяснилось окончательно после занятия турками всей мусульманской части Грузии – от Батума до Боржомского ущелья – и ввиду неудержимой тяги их к берегам Каспийского моря.

Быть этапным коридором для «армии ислама», хотя бы временно, нас не соблазняло. Прогнать турок силою мы не могли. Единственный выход – политика германского «намордника». Но для этого нужно: выступление независимой Грузии; уговор с Германией и определенная германская поддержка.

Практическая злоба дня побуждала именно так ставить вопрос; но гораздо более глубокие побуждения толкали на тот же путь. Как было не услышать в этот единственный момент клокотания исторических стихий, как было не внять голосу всех, кого уже давно нет; как не подумать и о тех, что еще придет? Сколько поколений создавали грузинскую нацию и тщетно искали для нее условий вольного развития под солнцем? Вот независимость застучала в дверь – как не броситься ей навстречу! Если упустишь это мгновение, как ответить потом перед теми, кто будет после нас? Или этот народ рожден только для рабства, для подчинения, и ему окончательно превратиться в «этнический материал», из которого штампуются, смотря по обстоятельствам, то персы, то турки, то русские? Нет, он помнит; он желает воспрянуть и стать опять самим собою. Он этого не желает? Он вздохнет о своей тюрьме как «Шильонский узник» Байрона? Пусть это теперь и обнаружится! Перевертывается страница истории.

Впрочем, в таких размышлениях не было надобности: одним, немногим, они давно были знакомы. Другие проникались скорее тактическими соображениями. У большинства и вопроса не возникало: воля, инстинкт, подсознательное несли их в эту сторону. «Шахматный» же расчет был не бог весть какой сложный: прежде всего, опираясь на Германию, оградиться от турок и организоваться. В организованном виде, как нация, ждать окончания мировой войны – положение наше тогда и определится, причем мы и сами будем фактором, его определяющим, – хотя бы и скромным. И соотношение с Россией выяснится тем же путем.

В откровенных беседах с членами германской делегации подготовлена была намечавшаяся позиция Грузии – в предвидении неизбежного развала Закавказской коалиции. Всего несколько лиц были, так сказать, в секрете. Приехавший из Тифлиса Н. Жордания, по своему положению председателя грузинского Национального совета, лидера социал-демократической партии в Законодательном сейме и в Грузии, был лицом, на чью долю выпала трудная задача проведения в Тифлисе основных актов (провозглашения независимости Грузии и самой отмены Закавказского сейма). У него были, по-видимому, колебания, вполне понятные и законные: независимость Грузии мало вязалась и с доктриной всей его прежней работы, и с принадлежностью его к российской социал-демократической партии. Но, раз «уверовав», он взялся за проведение новой программы искусною рукою.

22 мая он уехал обратно в Тифлис. Работа «германо-грузинская», параллельно с «закавказско-турецкой», шла полным ходом.

24 мая генерал фон Лоссов известил нас о безуспешности попыток его посредничества. 25-го председатель закавказской делегации получил от генерала уведомление, что ввиду предстоящего, по его сведениям, распадения Закавказской республики и изменения, в связи с этим, всей обстановки ему необходимо личное сношение со своим правительством, вследствие чего он решил покинуть Батум вечером же на пароходе «Минна Хорн».

Германская делегация действительно отбыла в этот вечер из Батума.

26 мая закавказская делегация получила ультиматум Турции с требованием принятия совокупности турецких предложений (дополненных новым изменением границ в пользу Турции) в 72-часовой срок. В момент получения ультиматума Закавказская республика уже не существовала: ровно за 4 часа до того в Тифлисе последовало объявление независимости Грузии. Вот, впрочем, несколько отрывков, которые лучше выразят смену событий.

24. Дни решения

Батум, 21 мая 1918 г.

Утром обозреваем с Н. Жордания и Николадзе по карте необходимые нам границы. В крайнем случае готовы «отдать» Закатальский округ. Никаких других исправлений границ в пользу Азербайджана не допускаем. Турки пристали буквально с ножом к горлу – но Ахалцих, Хертвиси должны остаться в Грузии.

Днем – совещание грузин с татарами о взаимной границе. С одной стороны – Николадзе, Жордания, Сургуладзе и я; с другой – хан Хойский, Хасмамедов, Сафикюрдский, Пепинов, Усубеков, Джафаров. Армяне отказались от частей Елисаветпольской губернии (Карабаг), и мусульмане… согласны на образование особого армянского кантона в Закавказье (примерно по схеме Александропольской губернии недавней эпохи земских мечтаний). У нас они не прочь отхватить части уездов Сигнахского, Тифлисского и Борчалинского (каково слышать об этом царям в мцхетских могилах!), но соглашение здесь возможно: они уступят. По ахалцихскому вопросу Пепинов выдвигает самоопределение (разумея присоединение к Турции).

В общем, наши друзья-мусульмане уверяют, что «триединое» Закавказье будут отстаивать всячески; но, говорят они, как быть, если турки от своих требований не откажутся и один из проектируемых «кантонов» будет отсутствовать? Они желали бы сохранить в этом случае Закавказье хотя бы «двуединым»…

Мы ответили, что если Закавказью будет действительно нанесен такой удар в Батуме, то мы будем считать себя свободными и каждая сторона должна будет осмотреться.

Ну, не преждевременно ли было приступать к сочинению Закавказской конституции в Тифлисе?

Позже прогулка в «закавказском» автомобиле; спутники мои – Чхенкели, Жордания – уже более года как освоились с этой ценною прерогативой революционной власти. Вверх по ущелью Чороха, до впадения Аджарисцкали. Насколько этот пейзаж, эти мощные коренные деревья приятнее приморских «субтропических» ухищрений.

Группы мулов с вьюками и проводники их едва ли были иными в дни блаженного отца нашего Григория из Хандэты, который здесь поблизости, в грузинской Фиваиде – Кларджетии, вместе с другими иноками молился за грехи наши – тому назад свыше тысячи лет.

Это беженцы, рассеянные русско-турецкими сшибками, возвращаются обратно.

Поздно ночью помогаю генералам Одишелидзе и Корганову в просмотре, вместе с двумя турецкими офицерами, текста специально военного соглашения. Жаль генералов.

22 мая

Решительное совещание, ввиду угрожающего Закавказью крушения, – о необходимости провозглашения независимости Грузии.