Владимир Андриенко - Гладиаторы

Ознакомительный фрагмент

— Ты не знаешь хитрости этого старого лиса. Я почти поймал его в последний раз, но он все равно ускользнул. Это дело моей чести изловить этого разбойника! Он бросил вызов лично мне Марку Метелу! А Марк Метел такого не прощает. И этот пират будет сидеть в железном ошейнике раба у весла одного из кораблей непобедимого Рима!

В этот момент проверс* (*проверс — впередсмотрящий), сидевший на носу корабля, закричал:

— Вижу судно! Впереди корабль!

Метел и Фаномах посмотрели в указном направлении.

— Это они! Пираты, стратег! Там пираты! Мы их настигли! Что я говорил! У нас больше гребцов хоть и более тяжелое судно. А на парусах они бы от нас ушли! Так что зря ты плевал в море и сердил Посейдона! Он был на нашей стороне!

— Был? Что ты хочешь этим сказать, Фаномах? — удивленно посмотрел на клевста Марк Метел.

— Бог мог возмутиться твоей неблагодарности. Но я умилостивил его жертвами пред плаванием и может во имя меня он не станет карать все судно из-за твоего необдуманного поступка.

— Отлично! Будем на это надеяться. А пока стоит подумать о сражении. Всем приготовиться к бою! — заорал Марк с мостика, перегнувшись через перила. — Возьмем пиратов на абордаж! Готовить катапульты! А ты, Фаномах, поторопи своих гребцов! Пусть выжмут из себя все! После нашей победы я обеспечу им вино и мясо!

— Да, стратег!

Клевст быстро опустился на нижнюю палубу. Послышались новые крики.

— Почему эти свиньи еле шевелятся? Почему вы не можете их поторопить? Я самих вас посажу за весла! Стратег требует увеличить скорость судна насколько это возможно!

Снова защелкали бичи. Размеренный скрип тяжелых уключин стал более частым, как более частыми стали и стоны "двуногого скота". Ход судна увеличился…

Тимагор понял, что в этот раз уйти от погони ему не удастся. Римляне сумели обыграть его, и он таки попал в ловушку.

— Что-то не так? — спросил его Децебал. — Тот корабль, что вдали идет за нами?

— Именно так, дак. Именно так. И, похоже, твоя пиратская карьера закончиться, так и не начавшись. Боги не хотят, чтобы ты шел по этому пути.

— Ты не надеешься на победу? Но я слышал, что о твоем везении слагают легенды! Чем же опасен тот корабль? Он всего один?

— Этот корабль — боевая триера с пятью катапультами на борту. А у нас половинная команда! Наше судно много легче, но гребцов у нас мало! Если бы у меня был полный комплект, то я бы не волновался.

— Значит, уйти мы не сможем?

— Да! Мы не в состоянии бежать. Но мы сможем драться! Это единственное, что остается в подобной ситуации. Если Посейдон не милостив к нам, то может Великий Арес дарует нам победу. Хотя шансов мало! Больше того — их практически нет! Но в моей жизни так уже бывало и не раз. Вроде бы фортуна окончательно отвернулась от тебя, и гибель неминуема, но ты снова видишь прекрасное лицо богини судьбы, и все складывается в твою пользу.

Триера Тимагора выглядела довольно живописно и её носовые украшения в виде голов Медузы Горгоны вполне соответствовали вкусам римлян. Палубные надстройки были после ремонта выполнены без наляпистой роскоши и теперь выглядели намного проще, чем в то время когда старый пират захватил её у римского торговца.

На переднюю рубку, где стояли Тимагор и Децебал теперь были обращены взгляды всей команды судна. Матросы и пираты абордажной команды смотрели на своего триерарха как на самого бога морей. Они привыкли доверять ему и надеялись в этой ситуации только на него. Они знали, что Марк Метел не пощадит никого. У этого римлянина был с пиратами разговор короткий.

Тимагор знал это и готовился принять решение. Он поднял голову и посмотрел на мачту и большой парус, что терялся в золотых лучах солнца.

— Повернуть корабль! — неожиданно прозвучал его голос. — Мы пойдем им навстречу! Быстро!

Никто не стал возражать старому пирату. Люди стали быстро и четко выполнять команды. Пиратское ремесло приучило этих людей не рассуждать. Расслабиться они могли только после боя при дележе добычи и женщин. В боевой обстановке они были единым и хорошо слаженным механизмом.

Это только кажется что пираты самые недисциплинированные и безответственные люди. В бою они покорны своим командирам как псы.

Децебал не понял ничего из того, что приказал Тимагор своим пиратам. Да это и неудивительно он — новичок в морском деле. Но приказ показался ему странным и он спросил:

— Что ты сказал? Повернуть обратно?

— Да! Мы пойдем врагу навстречу. У них дальние катапульты и они, подойдя на необходимое расстояние, начнут обстрел. И тогда наше судно будет окончательно обездвижено. А так мы пойдем на них лоб в лоб. Точность попадания в таком случае станет минимальной.

— Мне кажется это самоубийством.

— Самоубийство — это убегать в данной ситуации. Римляне рано или поздно нагонят нас и навяжут нам бой по своим условиям. А это верный проигрыш и смерть. А так есть возможность нам навязать им сражение.

— Но их судно выглядит таким грозным и внушительным. Там на его борту опытные солдаты. Я видел римских легионеров в бою, Тимагор. Это тебе не мягкотелая охрана купеческих кораблей.

— Насчет морской стражи ты не прав. Их мягкотелыми совсем нельзя назвать.

Пиратская триера развернулась и начала движение навстречу врагу…

Акциан так ничего и не добился от друзей Децебала. Похоже, что он ни с кем не делился планами своего побега, или этот план возник у него спонтанно. Оказался за воротами без конвоя и решил сбежать.

Но вот куда он мог пойти? На что надеялся? Ведь у него не было ни денег ни друзей в Помпеях, да и вообще в Италии. Нет! Здесь определенно что-то было не так.

Он снова посмотрел на сидящего в комнате нубийца. Он единственный кто ещё мог ему что-то рассказать.

— Ну а ты, Юба, что думаешь? Куда мог податься твой друг?

— Не знаю, господин, — ответил тот.

— Не хочешь говорить? Но пойми, что если его возьмут не мои люди, а люди префекта, то его могут покалечить и в гладиаторы дак более не вернется, а станет грязным черным рабом! И возврата оттуда уже для него не будет! Никакой надежды получить деревянный меч свободы!

— Я уже несколько раз говорил тебе, что не знаю о намерениях Децебала бежать, господин. Он не собирался этого делать. Но может рутиарий Квинт осведомлен больше моего?

— Что ты хочешь этим сказать, нубиец? Ты подозреваешь Квинта в том, что он похитил Децебала?

— Я ничего не подозреваю, господин. Я всего лишь предположил, что рутиарий имел основания мстить даку. Этот человек мстителен и никогда не прощает обид. Он знал, что ты не дашь ему покалечить Децебала, и решил расправиться с ним тайно. Но если ты расскажешь о моих предположениях Квинту он избавиться и от меня.