Дорога Токайдо - Лючия Сен-Клер Робсон

К тому времени, как три путника подошли к перевалу Судзука, день еще только клонился к вечеру, но плотные серые тучи едва пропускали неверный свет, и дождь лил как из ведра. Нависавшие над тропой кедры усиливали сгущавшийся полумрак, и дорога из просто крутой сделалась опасной. По склону горы текли потоки мутной воды и катились комья липкой серой грязи.

В одном из узких мест Касанэ подошла слишком близко к краю пропасти, и мокрая земля заскользила у нее под ногами. Девушка громко вскрикнула и полетела в бездну.

— Касанэ! — Кошечка легла на живот и перевесилась через край осклизлой воронки, образовавшейся там, где только что стояла ее подруга. — Касанэ! — кричала она, не замечая, что струи воды, несущейся с бешеной скоростью, заливают ее лицо.

Касанэ неудержимо скользила вниз, отчаянно цепляясь руками за голый мокрый камень. Ее лицо все уменьшалось, и Кошечка видела застывший на нем ужас. Вдруг ноги Касанэ уперлись в небольшой выступ скалы. Этот толчок остановил ее движение к гибели. Девушка ухватилась правой рукой за корни чахлого куста и чудом спаслась от падения в пропасть, на пенные гребни бурлившей внизу реки. Бледное крошечное лицо дочери рыбака было почти неразличимо в клубах тумана.

Хансиро всегда носил с собой конопляную веревку: в его профессии умение крепко завязать узлы часто имело большое значение. Воин бросил мокрый конец Касанэ, но тот не достиг цели, веревка оказалась намного короче, чем надо. Хансиро привязал к ней свой и Кошечкин пояса, потом добавил к ним набедренные повязки. Но и этого оказалось мало: конец веревки повис над самыми кончиками пальцев вскинутой руки Касанэ. Девушка попыталась вскарабкаться выше и снова чуть не свалилась в пропасть.

Кошечка и Хансиро огляделись вокруг, пытаясь обнаружить поблизости какого-нибудь путника. Но дорога была пуста, и дождь не ослабевал.

Хансиро размышлял, принимая решение: Кошечка сильна и сумеет спустить его вниз на веревке, но она не сможет вытащить из пропасти двоих.

— Я спущусь к ней, — заявила Кошечка и попыталась отобрать веревку у Хансиро, но тот крепко сжал кулак. Взгляд молодой женщины сделался упрямым. Дождь стучал по ее лицу.

— Если она погибнет, пока мы спорим, я брошусь вслед за ней! — Кошечке пришлось кричать, чтобы Хансиро расслышал ее сквозь свист внезапно налетевшего ветра.

Хансиро не сомневался, что его возлюбленная выполнит свою угрозу. В жестких тигриных глазах воина промелькнули искры отчаяния.

— Рукав касается рукава, — проговорила Кошечка. Ей незачем было договаривать до конца эту пословицу: «потому что так предназначено в прошлых жизнях». Если судьба предназначила ей и Хансиро быть вместе, ничто не сможет их разлучить.

Хансиро обвязал веревку вокруг груди княжны и пропустил мокрый жгут под мышками, потом дернул за конец, проверяя, хорошо ли затянут узел.

— Обмотай шнур вокруг руки и держи вот так, — показал он и снова дернул за конец веревки, проверяя, крепко ли Кошечка ее держит, потом воин помог ей смотать тянувшийся по земле конец.

— Я буду держать тебя за ноги.

Даже если судьба предначертала возлюбленным оставаться вместе, Хансиро не собирался устраивать ей проверку, спуская Кошечку в пропасть. Он предпочел страховать любимую сам. Поэтому ронин лег на живот и намертво вцепился в лодыжки Кошечки, а та стала медленно сползать, опираясь на локти, чтобы не расцарапать лицо. Мелкие камни били отважную женщину по плечам и, отскакивая от нее, улетали в пропасть. Потоки воды заливали Кошечке глаза, мешая ясно видеть. Порой ей казалось, что она уже падает в бездну, хотя пальцы Хансиро впились ей в ноги так, что ступни новоявленной скалолазки онемели от боли. Кошечка мысленно сосредоточилась на Касанэ, стараясь подавить приступ начинающегося головокружения. И она, уж конечно, никак не могла видеть молодого прохожего, который, опустившись на колени рядом с Хансиро, стал ему помогать. Хотя соломенный колпак скрывал лицо неожиданного помощника, воин из Тосы узнал его — это был Путник. Но Хансиро был слишком поглощен происходящим и ничем не показал крестьянину, что вспомнил его.

— Кидай конец строго вниз! — скомандовал он Кошечке.

— Я его поймала! — крикнула Касанэ. Рыбачка обмотала веревкой запястье одной руки и ухватилась за скользкий конец другой.

Кошечка обеими руками вцепилась в тугую струну, и Хансиро с Путником стали вытаскивать женщин из пропасти. Дочь рыбака везде, где только находила возможность, отталкивалась от скалы ногами, стараясь помочь госпоже, но Кошечке все равно казалось, что ее руки вот-вот вывернутся из плеч. Грубая пенька веревки обдирала ей в кровь ладони.

Как только Кошечка оказалась в безопасности, мужчины ухватились за веревку и резво потащили вверх Касанэ. Кошечка в это время вытирала рукавом грязь, залепившую ей глаза. Когда плечи Касанэ показались над краем провала, ее молодой поклонник, пятясь, удалился от места происшествия, потом повернулся и убежал, не дождавшись слов благодарности. Юноша был слишком смущен тем, что не явился этим утром на свидание к своей любимой, и потому не решился встретиться с ней лицом к лицу теперь.

Кошечка и Хансиро, подхватив Касанэ под руки, выволокли на дорогу. Хансиро не знал, как складываются отношения Касанэ с Путником, и потому решил не упоминать о нем. Задыхаясь и смеясь как безумные, все трое повалились на грязную землю и немного отдохнули под дождем, приходя в себя. Потом, борясь с дрожью в ногах, они прошагали пол-ри до кучки раскисших под дождем хижин деревушки Цутияма и зашли погреться в ее единственный чайный дом — лачугу под соломенной крышей. Чашка слабого, но горячего грибного чая тряслась в посиневших от холода руках Касанэ, когда она пила его, глядя на льющиеся с карниза потоки дождевой воды.

Кошечка то и дело шевелила пальцами ног: они все еще ныли от холода, хотя служанка гостиницы вымыла их очень горячей водой, чуть ли не кипятком. Хозяин чайного дома, кланяясь, сказал, что у него имеется очень уютная комната, где трое усталых путников могут с комфортом переночевать, но Кошечка знала, что комнатка непременно окажется крошечной и слишком тесной даже для населяющих ее тараканов.

— Пожалуйста, не останавливайтесь из-за меня, молодой хозяин! — Касанэ уже давно стала считать дело Кошечки своим. — Я могу идти всю ночь.

— Только не пробуй больше летать, Хатибэй, иначе нам за тобой не угнаться! — улыбнулся Хансиро из-за облачка пара, поднимавшегося над его чашкой.

— Не буду, хозяин, — застенчиво улыбнулась Касанэ, низко опустив голову. Она не могла не согласиться со старой поговоркой: