Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен

Звук повторился, и я узнал дикое ржание. Оно доносилось из рата.

Теперь его услышал и Векель.

— Вот уж несчастная лошадь.

Ржание сопровождалось испуганными криками. Грохот копыт носился по кругу. Стражники уставились во двор королевской крепости.

— Скорее, веревку.

Мне не нужно было спрашивать, зачем, и я направился к сараю за ближайшим домом. Я нашел веревку, и, к счастью, никто не заметил, как я пришел и ушел. Я побежал обратно к Векелю. Суматоха в рате продолжалась.

— Они не поймали коня, — сказал я, делая на одном конце веревки скользящую петлю.

— Судя по звуку, нет, — сказал Векель, и его лицо загорелось.

Тут раздался грохот копыт. Стражники разбежались, как куры при виде лисы. Серый жеребец, с раздувающимися ноздрями и развевающейся гривой, вылетел из ворот. Торговец, который, очевидно, надеялся войти и продать свой товар, бросился под повозку. Жеребец пронесся мимо, заставив волов торговца замычать.

— Финн, — сказал Векель.

Я уже двигался вперед, с веревкой в руках. Я привык ловить коров, но не на такой скорости, как у жеребца. Шанс будет только один. Жеребец приближался. Он не собирался останавливаться ни перед кем и ни перед чем. Ближе. У меня пересохло во рту. Провалюсь — и можно возвращаться в Линн Дуахайлл. Преуспею — и нет гарантии, что Маэл нас вообще заметит.

Жеребец несся на меня с дикими глазами.

Раскрутив петлю, я бросил. И помолился.

Веревка накинулась ему на голову так аккуратно, словно он стоял прямо передо мной. Мгновение задержки, он пронесся дальше, и узел затянулся. Затем последовал рывок, такой мощный, словно я поймал самого Слейпнира. Если бы не закаленные в кузнице руки, я бы содрал кожу с обеих ладоней. Вцепившись в веревку мертвой хваткой, я протащился за жеребцом дюжину шагов, и если бы не Векель, подбежавший и обхвативший меня за талию, я не уверен, что смог бы его остановить. Но он остановился, тяжело дыша, и его серая шерсть потемнела от пота.

Векель отпустил меня и обошел.

— Тпру, парень. — Он вытянул руку, сложив пальцы. — Все хорошо.

Жеребец взвился на дыбы, передние копыта забили воздух. К счастью, я предвидел это, и веревка провисла достаточно, чтобы не вырваться из моих рук. Я знал кое-что о лошадях, сохранял спокойствие и выбрал большую часть слабины, когда он опустился.

Векель двинулся вперед, все время что-то бормоча, успокаивая.

— Зверь не слушается. Он взбесился! — Голос принадлежал конюху, выбежавшему из рата.

— Назад, — прошипел я.

Конюх повиновался, но по его лицу было видно, что он думает, будто жеребец вот-вот вырвется.

Но он не вырвался. Векель приближался целую вечность, говоря, говоря. Я не слышал, что он говорил, но это было и неважно, потому что жеребец заметно успокоился. Когда Векель подошел на расстояние вытянутой руки, в его ладони появилось яблоко. Бархатистые губы жеребца шевельнулись, взяли его, и Векель оказался рядом, его рука скользила по мускулистой шее. Его бормотание не прекращалось.

— Никогда такого не видел. — Конюх подошел ко мне. — По тому, как этот жеребец себя вел, я бы поклялся, что его лучше прикончить. Словно одержимый, с тех пор как его привели пять дней назад.

— Он был напуган, не более того. — У Векеля был поразительный слух.

— Как скажешь. — Лицо конюха говорило об обратном.

Из рата донеслись новые крики. Мужской голос, привыкший повелевать.

— Это, должно быть, король, — обеспокоенно объявил конюх.

Векель толкнул жеребца в плечо и повел его по кругу, совершенно спокойно, чтобы он повернулся лицом туда, откуда прибежал.

— Тихо! — Он говорил низким голосом, но так, чтобы его было слышно. Я слышал; слышали и люди, наблюдавшие за нами.

Стражники, которые так грубо отказали нам во входе, теперь расступились, когда мы вошли на немощеный двор, составлявший центр рата. Здесь были сараи, свинарники, загоны для овец и коров, конюшни, мастерские и кладовые. Самым большим строением был круглый зал с соломенной крышей, и именно перед ним я впервые увидел верховного короля, Маэла Сехнайлла мак Домнайлла. Приземистый, средних лет мужчина в тунике темно-красного цвета, он, казалось, был удивлен не меньше других, увидев, как жеребца ведут, словно ручного ягненка.

Маэл рявкнул, и конюх, низко кланяясь, подбежал к нему.

— Лиат Маха сбежал, я так понимаю?

— Да, государь. Я… — его прервал Маэл, окинувший меня и Векеля проницательным взглядом.

— Кто его поймал?

— Я, господин. — Я уважительно склонил голову.

— И не отпустил. Это хорошо. — Маэл погладил свою заплетенную бороду, его внимание переместилось на Векеля. — А ты, я так думаю, успокоил жеребца?

— Да, господин. — В голосе Векеля послышались нотки почтения. — Великолепный зверь.

Маэл выглядел довольным, но тут же помрачнел.

— Великолепный, но необъезженный. Просто чудо, что он так спокойно стоит перед тобой.

— Я умею ладить с лошадьми. — Веки Векеля с черной каймой медленно опустились.

— Похоже на то, — улыбнулся Маэл. Он что-то сказал конюху, и тот с опаской взял веревку у Векеля. Жеребец не протестовал, и король снова улыбнулся. — Не будем стоять на улице, как бродяги. Прошу, входите в мой зал.

Именно на это я и надеялся, но приглашение казалось входом в волчье логово. Впрочем, выбора, кроме как принять его, у нас не было.

Круглое здание было, по сути, увеличенной и более роскошной версией ирландских домов, к которым я привык. По краям зала, где потолок был так низок, что только маленький ребенок мог бы ходить не пригибаясь, хранились припасы и располагались спальные места. Здесь сидели на скамьях женщины, работая и беседуя при свете каменных масляных ламп, и несколько детей, которые смотрели на нас с нескрываемым любопытством.

В центральном очаге горел огонь. Через дымовое отверстие наверху проникал яркий солнечный свет. За очагом стояло резное деревянное кресло — трон, к которому и направился Маэл. Со скамьи поднялся священник с тонкими губами, а также двое знатных мужей, косившихся и друг на друга, и на нас, когда мы подошли. Один из них был очень похож на Маэла, но у него не было длинных светлых волос, как у Кормака. «Еще один сын», — решил я. Все трое поклонились; Маэл, не обратив на это внимания, сел и спросил, не хотим ли мы пить.

— Немного медовухи пришлось бы кстати, господин, — сказал я, с трудом веря, где нахожусь.

Маэл махнул слуге, и тот поспешил прочь.

— Как вы сюда попали?

Векель сплел историю о наших странствиях. Он, по его словам, предсказывал будущее и королям, и их наместникам, и лордам, и знати по всей северной половине острова. Ведомый сейдом — это слово вызвало неодобрительное цоканье священника, — он наконец пришел в Дун-на-Ски.

— Меня привели сюда, господин, — сказал он голосом, журчащим, как вода, омывающая гальку.

— Не сомневаюсь, ты говоришь то же самое каждому лорденку, — сказал Маэл.

Священник хихикнул; знатные мужи, казалось, тоже были позабавлены, особенно сын верховного короля — ибо это должен был быть его сын.

— Смейся, если хочешь, господин, но это правда. Мне было предначертано прийти в твой зал.

«Чтобы я мог убить твоего сына Кормака», — подумал я.

— Может быть. Но хватит пока магии и мистики, — сказал Маэл. — Я бы хотел узнать больше о твоем умении обращаться с лошадьми. Поймать Лиат Маху было уже примечательно, но успокоить его таким образом… Я никогда не видел ничего подобного.

— Сказать особо нечего, господин. Я отношусь ко всем лошадям с уважением; они это чувствуют. Я спокоен и внушаю доверие, но и спуску не даю.

— Он теперь годится для верховой езды?

— Может понадобиться еще немного времени, господин. Если хочешь, я могу с ним поработать.

Я не ожидал, что именно умение Векеля обращаться с лошадьми, а не его дар витки, откроет нам доступ к верховному королю. Думаю, он и сам этого не ожидал.

Как мы сказали друг другу позже, возможно, так было даже лучше. Маэл казался набожным христианином; во всяком случае, священник с тонкими губами постоянно находился рядом с ним. Верховный король, похоже, заинтересовался тем, что я кузнец, хотя работы и не предложил. Тем не менее, мы многого добились. Хоть и в сарае, но мы должны были спать внутри королевского рата.