Священная война - Джек Хайт

— Нет. Дадим Убаде еще время.

Юсуф заметил своего племянника. Он считал красную повязку, которую Убада обвязал вокруг шлема, глупым щегольством, но Убада утверждал, что она помогает его воинам находить его в бою, так же как золоченый доспех Юсуфа. Казалось, сейчас это работало. Убада был верхом всего в дюжине ярдов от пролома. Он взмахнул мечом, собирая вокруг себя несколько десятков воинов, а затем указал клинком на стену. Часть воинов начала осыпать защитников стрелами, пока остальные бросились вперед и перекинули штурмовые крюки через деревянный барьер. Но вместо того, чтобы лезть наверх, они принялись тянуть за веревки. Деревянная стена зашаталась, накренилась и рухнула наружу.

— Сакр, дай сигнал Каракушу и Гёкбори.

— Барабаны!

Приказ передали барабанщикам у подножия холма. Бум, бум, бум. Они били в свои огромные барабаны из козьей шкуры, и пятьсот мамлюков ринулись вперед во главе с Каракушем и Гёкбори. Бум, бум, бум. Ритм ускорился, и воины побежали, вонзаясь клином в пролом в стене.

Юсуф повернулся к Сакра.

— Протрубишь в рог, когда ворота откроются.

Сотня воинов личной гвардии Юсуфа, его хаскийи, окружила его, когда он спускался с холма. Ряды ожидающей внизу конницы расступились, пропуская его с телохранителями вперед, где он присоединился к Нуману и Мухаммаду. С равнины стены города казались еще выше. Он видел, как воины роятся у пролома, но разобрать, что происходит, было трудно. Он занял себя тем, что натянул тетиву на лук. Слева от него Мухаммад готовил большой щит. Свободная рука его нервно постукивала по эфесу меча. Поодаль Нуман обеими руками сжимал свою двустороннюю секиру. Юсуф отыскал взглядом в рядах конницы Насир ад-Дина. Он надеялся, что его двоюродный брат для разнообразия трезв.

Юсуф возвысил голос:

— Люди Диярбакыра бросили нам вызов, и теперь они поплатятся за свою гордыню. Женщин и детей щадить, но воинам пощады не давать. И принесите мне голову Ишфака!

Последние слова Юсуфа потонули в реве рога, прозвучавшем за их спинами. Он приготовил свой малый щит и взял из крепления на седле легкое бамбуковое копье.

— Пора, воины! За Аллаха!

— За Саладина! — взревели в ответ воины.

Юсуф пришпорил коня и пустил его в галоп. Он проносился мимо павших — одни были мертвы, другие стонали от боли. Он объехал воина с раздавленной камнем из катапульты грудью. Впереди были открыты Урфийские ворота. Когда Юсуф приблизился, вокруг него посыпались стрелы. Одна ударила в грудь, но не пробила кольчугу. Он погнал коня еще быстрее. Он промчался сквозь ворота, но тут же натянул поводья: дорогу впереди преграждали несколько сотен вражеских пехотинцев, из рядов которых щетинились копья.

Мимо промчался Нуман с высоко занесенной секирой.

— Убить ублюдков! — взревел он. — Всех убить!

Он поскакал прямо на врага, в последний миг свернул и рубанул вниз, рассекая череп воина надвое. Он ворвался в прорыв, рубя направо и налево.

Юсуф последовал за ним. Он ткнул копьем, поразив одного из вражеских солдат в горло. Следующий принял удар на щит, и бамбуковое древко разлетелось в щепки. Юсуф выхватил меч и ворвался во вражеские ряды. Один из воинов ткнул в него копьем, и Юсуф увернулся, полоснув его по лицу. На брусчатку брызнула кровь. Копье скользнуло по боку Юсуфа, сорвав несколько пластинок его золоченого доспеха. Он рубанул нападавшего сверху вниз, и тот закричал от боли — меч прорубил кольчугу и вонзился в плечо. Когда Юсуф выдергивал клинок, другой воин вонзил копье в шею его коня. Животное рухнуло, и Юсуф успел откатиться в сторону, прежде чем туша придавила его. Он вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы уклониться от очередного выпада. Юсуф рубанул нападавшего по бедру, и тот упал. Сзади раздался крик, и он начал оборачиваться, когда вражеский солдат врезался в него, выбив меч и отправив их обоих скользить по окровавленной брусчатке. Над Юсуфом навис воин с косматой черной бородой и дикими глазами. Его руки сомкнулись на горле Юсуфа. Юсуф попытался оттащить руки врага, но тщетно. У того были бугристые предплечья и толстые пальцы кузнеца. Перед глазами Юсуфа поплыли огни. Он тщетно хватал ртом воздух.

— Сдохни! — прорычал бородач, скаля гнилые бурые зубы. — Сдохни!

Внезапно хватка на горле Юсуфа ослабла: кто-то сзади схватил бородача за клок бороды и дернул его голову назад. Горло ему перерезали, обдав лицо Юсуфа горячей кровью. Бородач обмяк и повалился набок. На его месте стоял Насир ад-Дин. Он протянул руку и помог Юсуфу подняться.

— Шукран, кузен, — выдавил Юсуф. Горло уже наливалось синевой, говорить было больно.

Юсуф огляделся в поисках нового противника, но враг уже начал отступать к площади в центре города. Воины Юсуфа ринулись за ними, и отступление превратилось в бегство.

— Поздравляю, малик, — сказал Мухаммад, брезгливо переступая через трупы на пути к Юсуфу. Ни капли крови не было ни на доспехах эмира, ни на клинке его меча. — Великая победа. Я…

— Малик! — К ним рысью приближался Нуман. Рассечение над глазом залило лицо карлика кровью. В руках он держал отрубленную голову. Нуман соскользнул с седла и протянул ее Юсуфу. — Голова Ишфака из Диярбакыра.

Ишфак был худым мужчиной со впалыми щеками и стальными седыми волосами. Его бескровное лицо выглядело на удивление умиротворенным. Юсуф отшвырнул голову в сторону.

— Спасибо, Нуман.

Мухаммада, казалось, вот-вот стошнит.

— Прошу прощения, малик. — Он указал на стены. — Диярбакыр теперь мой. Его воины складывают оружие. Может, лучше пощадить их?

Юсуф покачал головой. Убивать безоружных было ему не по душе, но это было необходимо.

— Я знаю Имад ад-Дина, правителя Алеппо. Когда он узнает, что здесь сегодня произошло, он не посмеет нам противиться.

***

Июнь 1183 года. Алеппо

Призыв муэдзинов, созывавших верующих Алеппо на вечернюю молитву, доносился до Юсуфа лишь слабым шепотом, пока он завершал свой обход городских стен. Пропущенные молитвы он возместит ночью. Сейчас важнее было позаботиться о своих воинах. Прошло больше года с тех пор, как Юсуф и его люди покинули Каир, и он знал, что они устали от войны. Эмиры рвались в свои владения, а мамлюки роптали на задержку жалованья. Лишь сила воли Юсуфа удерживала войско от распада. Поэтому каждый вечер и каждое утро, в сопровождении одного лишь Сакра, он обходил город, останавливаясь, чтобы подбодрить воинов и разделить их тяготы у каждого из шести ворот Алеппо. Когда он подошел к следующему дозору, некоторые