Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3

 Но сего было еще не довольно. Но как удалось мне спознакомиться со многими, то нечувствительно возродилась во мне охота и испытывать самым делом, все ли то было справедливо, что упоминалось в книгах о полезных их свойствах и врачебных силах. К таковым испытаниям подало мне и то великий повод, что князь, отпуская меня из Москвы, просил меня, чтобы купить и взять с собой маленькую Пекинову аптечку. «Теперь нет (говорил он) там еще лекаря, и покуда я приищу и определю и мы там заведем небольшой хотя гошпиталь, то пожалуйте, случающимся больным раздавайте из аптечки сей лекарства и помогайте беднякам, сколько вы то учинить в состоянии будете». И как я ему то с охотою обещал, а притом сказал несколько слов и об охоте своей к ботанике, то сие побудило его еще более к тому, и он был тем очень доволен.

 Таким образом, купив и привезя с собою сию, хотя ничего незначащую, аптечку и не преминул я при первых сходках всем крестьянам объявить, что у меня есть казенные лекарства и чтоб все страждущие какими–нибудь болезнями ко мне являлись, и что я их охотно и безденежно лекарствами, какие есть, снабжать буду. А сие и не преминуло произвесть своего действия. Больные и действительно стали ко мне от времени до времени приходить и просить от болезней своих лекарств. Но как в помянутой аптечке далеко не было столь многих лекарств, чтоб ими всем можно было помогать, то самое сие и побудило меня воспринимать иногда прибежище свое и к тем из врачебных трав, с которыми удалось мне уже познакомиться и заохотило меня не только их собирать, сушить и заготовлять впрок, но заготовлять из них разные порошки, крошевы и настойки для удобнейшего их употребления; и поелику к сему потребна была кое–какая мелкая стеклянная, глиняная и деревянная посуда, то при первой в Москву посылке и велел я себе накупить множество раздой величины стклянок, пузырьков, баночек, точеных деревянных стамушек и прочего тому подобного; и не успели их ко мне привезть, как и настановил я ими в кабинете у себя целой шкапчик, и ну наполнять их, иные порошками, иные крошеными кореньями и травами, иные каплями или настойками, делаемыми из трав разных. И сие было первым основанием моей аптечки домашней. А как мне нужен был человек, которой бы мне помогал травы сии собирать и приуготовлять по наставлению моему разные лекарства, то и выбрал я из тамошних дворовых людей одного молодого и несколько грамоте умеющего малого, и определил его к сему делу, которой и воспользовался тем так, что впоследствии времени сделал даже лекарским учеником, а потом и подлекарем, и ему определено было изрядное жалованье.

 Наконец не позабыл я и о полученном письме от господина Нартова, и как надлежало ему на оное ответствовать, то написав в ответ письмо, и отправил я оное к нему, уведомив вкупе его и о новом месте моего пребывания и должности, о чем он ничего еще не ведал.

 Случилось сие уже в самом исходе месяца августа, которой день ознаменовался вкупе и тем, что мы ввечеру сего дня обрадованы были приездом к нам любезных наших родных кашинских, восхотевших нас посетить, как скоро узнали о нашем преселении, и приехать к нам в новое наше обиталище. Мы были им очень рады. Они все три тогда к нам приехали и пробыли у нас ровно две недели, и как чрез то общество наше увеличилось еще больше, то все время сие, несмотря на все мои хлопоты, труды и недосуги, было нам отменно весело. Мы старались угостить их у себя колико можно лучше, и не упускали ничего, чем бы могли пребывание их у нас сделать для них приятнейшим, а они, по любви своей к нам, осыпали нас своими ласками и благоприятством.

 Вскоре после приезда племянниц моих начался и месяц сентябрь, а с ним настало удобное время к сделанию в садах достальных плодов, и потом к предприниманию в них работ разных. Итак, по снятии плодов и по продаже всех излишних, принялся я и за оные. Их было два: один старинной, позади палат и нарочито обширной, но до крайности и так запущенной и обезобразившимся, что прежнего его регулярства не было почти и приметно. Из прежних стриженных липовых шпалер составился лес из превысоких липовых дерев, разросшихся так, что не было почти прохода. А подобно тому и другое все заглохло и заросло всякою дичью и негодью. Самые плодовитые деревья находились в прежалком состоянии.

 Другой сад был молодой и гораздо сего меньше. Он лежал в боку от дома и в некотором от него отдалении за прудом, и власно как на полуострове, ибо окружен был с трех сторон водою. Узкой проулочек или проход, сделанной чрез него на гумно и на скотской двор, разделял его собою надвое, и с обеих сторон к сему проулку примыкали узкие плотины или переходы через пруд и залив, позади его находящиеся. Но и сей сад немногим чем был лучше большого и в таком же запущении.

 Причиною тому было, что как господа давно перестали в сие село ездить и в нем жить, то и не прилагаемо было и поддержанию его в порядке ни от кого и никакого старания. Глупому прикащику не было до него никакой нужды; а садовника мы хотя тут и нашли, и он был мужик хотя доброй и рачительный, но более огородник, нежели садовник, и знания его простирались очень не далеко. И к тому ж, как не давали ему никаких работников, то одному ему, а притом и без принуждения, и нечего было… (?).

 Итак, ходючи нередко по сим садам, давно уже замечал я в мыслях, что мне с ними сделать, и чем и как бы их поправить и привесть сколько–нибудь в лучшее состояние. Почему, как скоро сняты были все плоды, то и начал я намерение свое производить в действо. Мое первое дело было, чтоб обрубить и окарнать в большом саде все липовые шпалеры так, чтоб остались одни только голые комли или пни их, вышиною аршина в три от земли. Садовник мой только ахал, сие увидев, и почитал их совершенно погубленными, но я уверил его о противном и что он чрез год шпалер своих не узнает и увидит их молодыми. Таким же образом без всякого милосердия поступил я и со многими другими деревьями и кустарниками и не только с дикими, но и с самыми плодовитыми: и иные вырубал совсем, другие подчищал, у иных вырубал всю негодь и так далее. Садовник мой только поглядывал и производил то скрепя уже свое сердце.

 Поопростав сим образом старые сады от всякой негоди, принялся я за основание совсем нового сада и за засаждение оного разными плодовитыми и дикими деревьями. Сей назначил я совсем на новом месте, захватив под оной целую десятину полевой земли, за будущим новым управительским домом, и назначивал его быть моим собственным, то есть управительским; и между тем как возили из рощи лес, а из Спасского разобранные хоромы, занимался я тут же разбиванием сего нового сада, которой по тогдашнему господствующему еще везде вкусу расположил я регулярным и насадил множество шпалер, наделал множество куртин и напичкал все сими плодовитыми молодыми деревцами и кустарниками. По счастию, нашел я сих такое великое изобилие в запасе, что мне только стало их на весь сей новой сад и на подсадку в обоих садах прежних, но осталось некоторое количество мне и для себя и отправления в мои собственные сады по дозволению князя. Я велел их там посадить: яблони в моем новом полевом саде, а чернослив или зимовые сливы в садах ближнем и верхнем, которые прекрасные плоды ведутся у меня и доныне, а из яблонок остались очень–очень немногие, и достопамятнейшая из них есть так называемая Денисовка. Прочие же на большую часть хотя сначала и принялись, но потом в отсутствие мое погибли.