Владимир Пистоленко - Крылья беркута

— Подожди, подожди... а ты откуда все это знаешь? — спросил Кобзин.

— Ей-богу, Петр Алексеевич, она была там, — восторженно сказал Семен. — Была, Надька?

— Ну, была...

— Значит, с первым боевым крещением!

— Там вот и поранили Костю. Хотела было остаться с ним, но врач сказал: не опасно.

— Гляди ты, что на свете делается, можно сказать, сопляк и тот воюет!

— Если бы ты с ним поговорил, вряд ли назвал бы сопляком, — усмехнулась Надя.

— Лихой?

— Не то что лихой, а злой. Даже бледнеет, когда говорит о беляках.

В соседней комнате послышались громкие голоса, рывком распахнулась дверь, и в кабинет стремительной походкой вошел Джангильдек Алибаев. На нем — лисий малахай, черный полушубок с белой оторочкой подхвачен ремнем, добротные расписные валенки. Все лицо его сияло радостью. Под тонкими черными усами веселая улыбка. За спиной у Алибаева винтовка, слева клинок, справа у ремня наган. Алибаев круто хлопнул плетью о голенище и, приподняв руку над головой, крикнул:

— Салям! — и бросился пожимать руки. — Дорогой комиссар Кобзин, дорогой Петр Алексеевич, здравствуй! Корнеева, мое почтение! Семен Маликов, салям!

С его появлением комната наполнилась шумом и, кажется, во много раз стала меньше.

— А мы тебя совсем заждались, — сказал Семен, довольно потряхивая рукой после крепкого пожатия Алибаева.

— Каким ветром? Поездов-то вроде нет? — спросил Кобзин.

— Попутным, конечно. На этот раз обошелся без поезда. Везде, понимаешь, казачьи разъезды, так я решил обмануть беляков. Думаю: шайтан с ним, с этим поездом! Хотите меня поймать? Лучше я вас поймаю! Плюнул на поезд, перебрался на лошадку, мало-мало кружил по степям, по аулам — со мной набралось полсотни джигитов, они здесь у ворот... И решил ехать открыто. Надели мы погоны, кокарды нацепили и благополучно проехали. Врага всегда полезно обмануть. Так я думаю, и товарищ Ленин такого же мнения.

— У Ленина был? — не без зависти спросил Кобзин.

— А как же! — воскликнул Алибаев. — Был в Смольном! Вы понимаете, какой это человек? Он со мной, как с братом, как я с тобой, Петр Алексеевич! Товарищ Ленин назначил меня к тебе в помощники, товарищ Кобзин! Я тоже теперь комиссар Степного края. Вот смотрите! — Алибаев достал из нагрудного кармана кожаный кисет, одним движением расшнуровал его, осторожно достал и развернул бумажку со штампом и печатью. — Во! Заместитель. Комиссар по национальным вопросам. А подпись? — Он осторожно приложил палец. — Ленин! Понимаете, товарищи?! Теперь баи завоют, как голодные волки! Я сейчас немного в степь завернул — их уже меньше стало, этих шакалов.

Не переставая улыбаться, Семен не сводил восторженного взгляда с Алибаева.

— Правильно! — сказал он, хлопнув рукавицей об рукавицу.

— Правильно-то правильно, — сказал Кобзин, — но торопиться не стоит, как бы дров не наломать.

Алибаев крепко обнял Кобзина.

— Дорогой Петр Алексеевич, из бая дрова не получаются. Ты, помнишь, говорил, какая твоя любимая песня? «Это есть наш последний и решительный бой». Вот и моя тоже. Она как раз против бая. Так я понимаю?

Алибаев, вдруг посерьезнев, остановился посреди комнаты и заговорил так, будто перед ним было не трое, а большая масса людей:

— Слушайте меня, товарищи! С Лениным я говорил недолго, очень недолго! Но хорошо! Как я с ним хорошо поговорил! Вот чувствую, я Джангильдек Алибаев и не Джангильдек Алибаев. Я стал какой-то другой человек. Он сказал, что революция не терпит топтания на месте...

— То же самое он и мне сказал по телефону, — заметил Кобзин.

— Очень хорошо! Надо вести революцию по всей степи, наступать, чтобы атаман места себе не находил, как бешеная собака. Меня товарищ Ленин спросил: как у нас с оружием? Понимаете, — Алибаев ударил кулаками в грудь, — мне было стыдно сознаться, что плохо, а соврать не смог. Да все равно у Ленина такие внимательные глаза и так пронзительно смотрят, что он сразу узнал бы и сказал: Алибаев, врешь! И я сознался: плохо у нас с оружием. Ленин приказал дать нам оружие. Патроны дать, снаряды! На первое время, конечно... Надо отбирать у белых оружие, сказал Ленин. И еще сказал — к нам скоро прибудет отряд кронштадтских моряков, двести человек, они доставят оружие и останутся у нас, чтобы помочь бить атамана. А?! — Алибаев смачно прицокнул языком. — Был я и в городе Самаре с запиской от Ленина. Там Куйбышев — голова у него вот такая, кудрявая, большая, — он обещал на днях прислать пролетарский отряд.

— Ну, друзья, — сказал Кобзин, — сегодня у нас счастливый день: что ни весть — то радость! Скорее бы оружие, подмога!

— Начнем громить? — спросил Семен.

— Начнем, Маликов, — решительно сказал Кобзин,

— Подожди, Петр Алексеевич, — перебил Алибаев. — Я не все сказал. И плохие вести привез. Совсем плохие. Атаману из Англии послали много оружия. Разное... Обмундирование тоже.

— Из Англии? — удивился Семен. — А чего Англия лезет?

— Шайтан ее знает! — зло сплюнул Алибаев. — Начхать, не в этом дело. Верные люди в степи сказали — получил все это атаман. Понимаете, что это все значит?

— То есть как — получил? Быть не может! Откуда? Вернее, каким способом? — всполошился Кобзин.

— Я слышал, через южную границу, потом степью. Караван, а может, и больше. Много доставлено. И знаете куда? В Соляной городок.

— Да, это весть тревожная. — Кобзин задумался. — С той стороны степь открыта. Свободно мог пройти караван. А Соляной городок — почти крепость. Теперь становится понятно, почему атаман собирается объявить мобилизацию. А мне этот слух казался просто вздорным.

— Выходит, проморгали мы, Петр Алексеевич? — спросил с сожалением Семен. — А я еще подумал, неужто беляки вместо винтовок палками воевать будут? Хоть бы весна поскорее!

— Товарищ Семен Маликов, при чем тут весна? — укоризненно сказал Алибаев. — Не можем мы ждать весны! Время дорого! Знаешь, Ленин как говорил? Он серьезно предупредил: враги хотят в кольцо взять революцию!

Вытянув вперед руку и взмахивая ею то в одну, то в другую сторону, Алибаев горячо продолжал:

— Дон! Кубань! Терек! Урал! Сибирский Колчак! Понимаешь?! Товарищ Ленин сказал; дело чести местных большевиков рвать кольцо! Каждый день дорого стоит, а ты, Семен Маликов, говоришь — весна.

— Так я между прочим... — попытался оправдаться Семен. — Весной-то ведь способнее, к тому и сказал!

— Надо сорвать мобилизацию! Но прежде всего проверить Соляной городок, — решил комиссар.

— Правильно, Петр Алексеевич, — подхватил Алибаев.

— Если заморский гостинец еще там, — продолжал Кобзин, — надо его захватить, а не удастся — взорвать. Словом, обезоружить атамана.