Аренида. Фантастика в советском кино - Казанцев Александр Петрович

торов словно заблудился далекий женский голос:

«Я — Земля! Я — Земля! Отвечайте, Сокол! Я — Земля!

Я — Земля... Сокол, отвечайте! Я — Земля! Я — Земля! Я —

Земля!..»

*

Земля. Станция сверхдальней космической связи.

«Сокол! Сокол! — вызывает девушка-оператор. — Я —

Земля! Не слышу вас, Сокол... Я — Земля! Я — Земля! Я —

Земля!..»

*

Просторный зал Астронавтического совета. Полукруг-

лая стена от пола до потолка занята схемой нашей солнеч-

ной системы. На другой стене большой экран. Звездные

глобусы, свертки карт на столах.

За длинным столом сидят члены совета. Среди них вы-

деляется Платон Рубцов — высокий сильный человек лет

тридцати трех. Поодаль — его жена, кандидат медицин-

ских наук Валя Рубцова.

В стороне с блокнотом на коленях примостился журна-

ист Евгений Суровцев.

Собравшиеся слушают вступительное слово председа-

теля совета, плечистого человека с седой головой.

63

— Собрались не все, но ждать

мы не можем, — говорит он, об-

водя глазами зал. — Ракета, ко-

торую мы послали на Марс, мол-

чит второй день. Все попытки

восстановить с нею связь пока

безрезультатны. Там наши това-

рищи. Они ждут помощи. Про-

медление в таком деле поисти-

не смерти ненавистной подобно...

Он останавливается на миг,

чтобы налить воды в стакан.

Встает Рубцов:

— Разрешите мне?

— Подождите, Платон, — пре-

рывает председатель. — Мы вас

выслушаем. Но сначала, мне ка-

жется, следует еще разок пос-

мотреть все сообщения с борта

ракеты Батанова, чтобы полу-

чить возможно более полную кар-

тину полета. Прошу вас, Викен-

тий Павлович, — поворачи-

вается он к соседу.

Тот встает и с пачкой радио-

грамм в руке подходит к схеме

солнечной системы. Нажимает

кнопку на пульте. На схеме воз-

никает светящийся пунктир, обоз-

начающий трассу перелета с

Земли на Марс.

— Скорость и направление

ракеты «Сокол-2» были выбра-

ны такими, чтобы космический

корабль вышел на параболичес-

кую траекторию и достиг райо-

на Марса через семьдесят суток,

в момент великого противостоя-

64

ния. Старт ракете был дан утром двадцать пятого мая ны-

нешнего 1971 года.

Суховатый, размеренный голос члена совета продол-

жает еще звучать, а мы переносимся в ракету.

*

По мерцающим экранам на пультах пробегают зигзаги

разрядов, подмигивают то загорающиеся, то гаснущие лам-

почки, самописцы вычерчивают на ползущих под стеклян-

ными крышками бумажных лентах замысловатые линии.

ГОЛОС ЧЛЕНА СОВЕТА. Из многих кандидатов для

этого полета были отобраны трое...

Три человека в громоздких скафандрах неподвижно

лежат в глубоких креслах с откинутыми спинками.

ЧЛЕН СОВЕТА. Известный вьетнамский ученый профес-

сор Хэнь...

Словно услышав свое имя, Хэнь открывает глаза, пово-

рачивает голову и смотрит на своего соседа. Он еще не оп-

равился от действия перегрузки при старте корабля.

ЧЛЕН СОВЕТА. Молодой польский инженер Владислав

Сташевский...

Сташевский медленно поворачивает голову в сторону

Хэня. Профессор ободряюще подмигивает ему.

ЧЛЕН СОВЕТА. Командиром корабля был назначен со-

ветский ученый Олег Батанов.

Бледное лицо Батанова с закрытыми глазами. Ему, как

и Платону, немного за тридцать.

— Олег Александрович! — слышится голос Хэня.

Батанов не отвечает.

— Батанов! — встревоженно окликает его Сташевский.

Молчание. Профессор и инженер переглядываются.

Хэнь непослушными руками медленно расстегивает рем-

ни, прикрепляющие его к креслу. Вслед за ним пытается

это сделать инженер. Сташевский почти освободился, ког-

да раздается строгий голос Батанова:

65

— Почему вы снимаете ремни? — Батанов слегка припод-

нял голову.

— Как вы себя чувствуете? — перебивает его Хэнь.

— В порядке, в порядке, — поморщившись, отвечает Ба-

танов, переводя взгляд с прибора на прибор.

— Идем нормально, отклонение траектории не больше

трех десятых процента, — весело говорит профессор.

— Двадцать семь сотых, — уточняет Батанов. — Автомат

начал корректировать трассу.

Батанов нажимает кнопку на пульте управления, уста-

новленном возле его правой руки. И сразу распахивается

окно в стальной стене ракеты. Только знакомое голубова-

тое мерцание и пробегающие полосы напоминают нам, что

это не окно, а большой телевизионный экран.

Батанов медленно поворачивает рукоятки на пульте. На

экране возникает Земля. Как на глобусе, проплывают мате-

рики, моря, океаны...

— До свидания, Земля!.. — тихо произносит Батанов.

*

Сидя во вращающемся кресле, Сташевский вниматель-

но наблюдает за быстрым движением магнитной ленты с

записью наблюдений. Время от времени он поворачивает-

ся вместе с креслом к пульту управления и нажимает какие-

то кнопки.

Резкий, требовательный звонок оглашает кабину. Все по-

ворачиваются к щитку, где мигает сигнальная лампочка.

Батанов, в один прыжок перемахнув через всю кабину,

подтягивает к себе микрофон на шарнирной стойке.

— Сокол, Сокол, отвечайте... Не слышу вас, Сокол! —

вызывает Земля сквозь шорохи и треск разрядов, напол-

няющих эфир.

— Я — Сокол! Я — Сокол! Слышу вас, Земля. Все в по-

рядке... Все в порядке. Включаю очередную запись сделан-

ных наблюдений...

И ракету заполняет деловитый писк «морзянки».

66

ГОЛОС ЧЛЕНА СОВЕТА. Закодированные результаты

наблюдений передавались регулярно на Землю. Сеансы

связи повторялись через каждые трое суток в одно и то же

время...

Летит серебристая ракета. Ее стремительный бег погло-

щает десятки километров в секунду, сотни тысяч в сутки...

И, как бы свидетельствуя о ее продвижении, медленно из-

меняется рисунок взаимного расположения созвездий на

бархатной карте небосвода.

ГОЛОС ЧЛЕНА СОВЕТА. Полет протекал нормально.

Тридцатого июля ракету отделяло от Земли свыше пяти-

десяти миллионов километров. В тот день Международная

федерация астронавтов зарегистрировала результат экипа-

жа Батанова в качестве абсолютного космического рекорда

высоты для управляемых человеком ракет всех видов и

классов.

*

Ракета.

Астронавты обедают.

Батанов сосредоточенно выдавливает себе в рот остатки

содержимого небольшой плоской флаги.

Профессор Хэнь в поварском фартуке с довольной улыб-

кой наблюдает за ним, потом переводит взгляд на Сташев-

ского.

— Ну как? — горделиво спрашивает он.

Инженер без слов показывает большой палец, а Бата-

нов тяжело отдувается:

— Фу... Боюсь, мы не вылезем из ракеты. Подобные лу-

кулловские пиршества надо бы запретить...

— Ну, не каждый же день мы побиваем рекорды, —