Любимые стихотворения в одном томе - Андрей Дмитриевич Дементьев

пустоту.

Хотя есть дом,

И дочери, и внуки…

Но я живу в тисках

Такой разлуки,

Что ей любую гибель

Предпочту.

«Перебираю в памяти те дни…»

Перебираю в памяти те дни,

Когда ушла любовь

И ты был на пределе.

При встрече я сказал:

– Повремени.

Все обойдется.

Что ты, в самом деле…

– Вот только жаль —

Потеряны года. —

Ты мне ответил непривычно резко.

О, если б только мог я знать тогда,

Что нас ждала последняя поездка.

Мы собрались Андрюшку повидать.

В то утро птицам безмятежно пелось.

Кругом была такая благодать,

Что говорить о грустном не хотелось.

Вы оба были счастливы в тот день.

И, сына посадив себе на плечи,

Вы с ним ушли в березовую тень.

Я вдруг поверил – сын тебя излечит.

Но, видно, сердце выбилось из сил,

Хотя и не показывал ты вида.

Ты ничего у жизни не просил,

Все заслонила горькая обида.

Мы долго после ехали домой

И слов необходимых не искали.

Но я тогда подумал – «Боже мой,

Как сын мой одинок и неприкаян».

«Не ропщу…»

Не ропщу.

Ничего мне нельзя изменить.

Невозможно ничто возвратить

Из былого.

Прервалась эта еле заметная нить,

На которой держалось отцовское слово.

«Днем и ночью я тебя зову…»

Днем и ночью я тебя зову.

Суеверно думаю о встрече.

Я не знаю – для чего живу,

Если жизнь порой заполнить нечем.

Все я жду, что ты приснишься мне.

Скажешь то, что не успел при жизни.

И, быть может, только в горьком сне

Я пойму нелепость этой тризны.

«В то утро загорелась наша дача…»

В то утро загорелась наша дача.

Я был в отъезде

И приехал днем.

А ты стоял поодаль, чуть не плача,

Впервые страшно встретившись с огнем.

Мы схоронили близ крыльца собаку.

Вы с ней дружили и росли вдвоем.

Впервые в жизни

Ты так долго плакал,

Что позабыл я про сгоревший дом.

И лишь в машине, успокоясь малость,

Ты рассказал, как прыгал из окна

И как матрас все вытащить пытались,

Чтоб мама прыгнуть на него смогла.

Тринадцать лет тебе в ту пору было.

Тринадцать – несчастливое число.

Через тринадцать лет тебя убило

Любовью притворившееся зло.

«Третий год я на Святой земле…»

Третий год я на Святой земле.

Третий год покой твой непробуден.

Я все жду, что ты приснишься мне, —

Встреч иных у нас уже не будет.

Я все жду, что ты приснишься мне.

И когда Господь окажет милость, —

Я узнаю, что в ту ночь случилось,

Лишь бы нам побыть наедине.

Тайну смерти знаешь ты один.

Тайна жизни – тайной и осталась.

Ты меня не провожаешь в старость —

Я тебя в разлуку проводил.

«Как я хотел бы в прошлое вернуться…»

Как я хотел бы в прошлое вернуться,

Проснуться вдруг

От раннего звонка.

Услышав голос сына,

Улыбнуться.

Поговорить…

Потом сказать – «Пока».

Не зная,

Что дорога коротка.

«Мне очень тебя не хватает…»

Мне очень тебя не хватает,

Но слышится голос в тиши.

И мысли мои улетают

На поиски бедной души.

Я вновь суеверно пытаюсь

Почувствовать в холоде звезд,

Что где-то там прячется аист,

Который мне сына принес.

«Сегодня ты приснился мне…»

Сегодня ты приснился мне.

И крикнул весело – «Есть повод…»

О, Господи! Хотя б во сне

Тебя увидел я живого.

Тебя увидел я таким,

Каким ты был на самом деле.

Любил футбол… Ходил в «Пекин»,

Где вы с ребятами «гудели».

Любил ты сына и жену,

Возил их в августе на Каспий.

И далеко бросал блесну,

И не любил ни ссор, ни распрей.

Ты был романтиком во всем.

Не жаловал житейских тягот.

И жизнь крутилась колесом.

И ты в нее был шумно втянут.

Красив, улыбчив и остер,

Ты был душой любых компаний,

И мог разжечь в грозу костер,

И дать взаймы, и правдой ранить.

Сегодня ты приснился мне.

И на какое-то мгновенье

Остались мы наедине…

И вдруг растаяло виденье.

«Я в память собираю по крупицам…»

Я в память собираю по крупицам

Подробности всех наших прошлых встреч.

Пускай в стихах твоя судьба продлится,

Коль жизнь тебе я не сумел сберечь.

Мы никогда не встретимся с тобою,

Мир рухнул вдруг на горьком рубеже.

И каждый день во мне наполнен болью,

И дней иных я не дождусь уже.

Но, может быть, кому-нибудь поможет

Страданьем напоенная строка.

И чей-то сын почувствует, быть может,

Что мать к нему уже не так